Однако, признавая эти различия при обсуждении проблемы авторства, нельзя не отметить, что они не являются противоречиями. А также не надо думать, что эти доктринальные различия должны обязательно исключать авторство Павла. Однако, если они не требуют его отвержения, то во всяком случае они могут предполагать его. В поддержку признания авторства Павла можно сослаться на другой круг читателей. Но едва ли можно противопоставлять послание к язычникам посланию к евреям. Кроме того, мы не знаем, как Павел развил бы тему первосвященства, если бы он сам ее затронул. И, может быть, не надо ставить такой большой акцент на этих доктринальных различиях. Нельзя забывать, что такой проницательный ученый, как Ориген Александрийский, признавал, что идеи этого Послания принадлежат Павлу.
5. Иная позиция автора Послания обычно считается доводом против авторства Павла. Из 2.3 явно следует, что автор получил христианское учение непосредственно от тех, кто слышал Самого Господа23, тогда как Павел утверждает, что он получил его через сверхъестественное откровение, (ср. Гал. 1.12). Павел отождествляет свой опыт с опытом своих читателей и не ставит его выше их опыта, но едва ли бы он столь явно противопоставлял себя тем, что лично слышал Господа во плоти.
Все сказанное выше и сомнительность раннехристианского удостоверения Послания почти не вызывают сомнения, что Павел не был его автором. Но если не Павел, то кто же тогда был его автором?
2. Варнава
Эта гипотеза заслуживает особого внимания, так как она основывается на самом древнем удостоверении. Тертуллиан не приписывает себе эту гипотезу, и можно полагать, что авторство Варнавы признавалось еще до него в еще более ранний период24. Однако поскольку это свидетельство ограничивается Африкой, нельзя считать, что оно получило общее признание. Весткотт25 полагает, что Послание могло быть упомянуто в Кларомонтановском списке под именем Варнавы, так как стихометрия (подсчет количества строчек) подтверждает эту гипотезу, и в таком случае это второе свидетельство говорит в пользу авторства Варнавы. Кроме того можно сослаться еще на Tractatus de Libris ("Трактат о книгах") и комментарий Филастрия (епископа Брешии в IV в.)26, которые также поддерживают эту гипотезу. Однако все эти свидетельства ограничиваются только Римской церковью.
Более сильным аргументом в пользу авторства Варнавы является тот факт, что Варнава, будучи левитом, должен был хорошо знать храмовые обряды. Тем не менее этой детали нельзя придавать слишком большого значения, так как главное возражение автора вызывали библейские культы, скорее чем ритуальные процедуры того времени. В то же время в Послании нет ничего, что опровергало бы это предположение, даже если и нет ничего, что бы его поддерживало. Можно еще добавить, что определение Варнавы как "сына утешения" (Деян. 4.36) и определение автора своей работы как "слово увещания" (Евр. 13.22) являются сильными параллелями, которые говорят о возможности авторства Варнавы27. Вполне вероятно, что он мог написать такое литературное произведение, но данных, подтверждающих эту возможность, практически не существует.
Так как эллинизм Послания почти никем не оспаривается, необходимо разрешить важный вопрос: насколько близок эллинизму был автор, который, как известно, имел связи с Иерусалимом и Кипром, чтобы написать Послание, которое имеет александрийский оттенок? Хотя александрийский фон здесь явно переоценивается (о чем мы будем говорить ниже), не исключено, что какие-то эллинистические идеи филоновского типа могли проникнуть на Кипр28.
Однако здесь встает два вопроса. Если автором Послания был Варнава, то мог ли он сказать о себе то, что говорится в 2.3? И если было известно, что он автор, то чем объяснить появление предания об авторстве Павла? О последнем можно сказать, что имя Варнавы не было достаточно авторитетным, чтобы признать Послание каноническим, как это было в случае поддельного Послания, которое циркулировало под его именем. Но как могла замена его имени именем Павла обеспечить каноничность, если уже было признано или по крайней мере существовало, другое предание?29 Что же касается первого вопроса, то отнюдь не обязательно исключать Варнаву из 2.3, если конечно не видеть в этом стихе указание на второе поколение "слышавших". Деяния ничего конкретного не говорят о том, как Варнава стал христианином, хотя трудно поверить, чтобы он никогда сам не слышал Господа, если жил в Иерусалиме30. Кроме того будучи одним из первых членов Иерусалимской церкви, Варнава должен был разделять общее отношение первых христиан из евреев31. Но в этом Послании отношение к благовестию имеет очень сильный эллинистический оттенок32.
Сравнение этого Послания с так называемым Посланием Варнавы убедительно показывает, что один и тот же писатель не мог написать оба Послания, хотя между ними и есть некоторое сходство. Оба они цитируют Ветхий Завет и оба написаны скорее на фоне александрийских, чем иудаистических идей. Оба они ссылаются на левитские постановления и оба содержат учение о храме. Но на этом сходство между ними заканчивается33. Послание Варнавы значительно слабее по своему духовному проникновению, исторической оценке и глубине понимания проблем, которые оно рассматривает. Здесь достаточно сказать, что если бы Варнава был автором Послания Варнавы, то он не мог бы быть автором Послания к Евреям34. Но Послание Варнавы, которое абсолютно анонимно, очевидно явно приписано имени известного сотрудника Павла35. Но основании сравнения обоих Посланий можно сказать только одно, а именно, что приписывание авторства Варнавы Посланию к Евреям имеет больше оснований, чем приписывание его Посланию Варнавы.
3. Лука
Во времена Оригена некоторые приписывали Послание к Евреям Луке, а Климент Александрийский считал, что Лука перевел Послание Павла к Евреям с оригинального языка, и эта гипотеза связи Луки с Посланием нашла много сторонников среди современных критиков36. Главным доводом в пользу этой теории считается литературное сходство с Писаниями Луки37. Кроме вербального и стилистического сходства, можно еще указать на некоторые черты, которые связывают это Послание с Деяниями, особенно с речью Стефана. Так, Ф. Д. В. Нарборо указывает на следующие сходства: оба Послания дают обзор еврейской истории; оба подчеркивают призыв Авраама и в обоих говорится, что Авраам не имел земли; оба говорят о божественном установлении скинии и в обоих говорится о предании, гласящем, что закон был передан ангелам38. Значение этих сравнений во многом зависит от теории, согласно которой речь Стефана была составлена Лукой, но если Лука воспроизвел какое-то независимое подлинное предание, то значение этих сравнений теряет силу. Вполне возможно, что автор знал Писания Луки, и они оказали сильное влияние на его идеи и фразеологию39, но это только предположение, и почти ничего больше нельзя сказать в поддержку авторства Луки. По мнению Моффатга можно только говорить об общей атмосфере, отраженной в обоих Посланиях"0. Но даже и это вызывает сомнение, если считать, что Послание к Евреям имеет в основном еврейский культурно-исторический фон.
4. Климент
Поразительные параллели между Посланием к Евреям и Посланием Климента, о которых мы говорили выше, несомненно привели к ранней гипотезе общего для них авторства41 или по крайней мере теории, что Климент переводил Послание к Евреям42. Однако Весткотт43 показывает, что различий между этими Посланиями больше, чем сходств. Язык и стиль Климента, его метод цитирования, его кругозор и проницательность совершенно иные, чем у автора Послания к Евреям. В Послании Климента нет того творческого развития христианского богословия, которое так типично для канонического Послания. Параллели и сходства можно легко объяснить тем, что Климент знал Послание к Евреям.
5. Сила
Единственное, что можно привести в пользу этой гипотезы4'1, это то, что Сила входил в близкое окружение Павла и имел отношение к написанию Первого Послания Петра. Последнее основывается на литературном сходстве между Посланием к Евреям и Первым Посланием Петра. Но без других подтверждающих данных только одного вербального сходства недостаточно для решения вопроса авторства45, тем более, что и участие Силы в написании Первого Послания Петра тоже не может быть твердо установлено. Кроме того, различий между этими Посланиями гораздо больше, чем сходств, потому что в Первом Послании Петра ничего не говорится о том методе цитирования и александрийском фоне, какие мы находим в Послании к Евреям. А также необходимо помнить, что Сила был иерусалимским евреем46.
6. Аполлос
Эта гипотеза, выдвинутая Лютером47, завоевала широкое признание48, и особенно среди тех, кто подчеркивает александрийский фон Послания. Основные аргументы в пользу этой гипотезы:
1. Аполлос хорошо знал Павла и несомненно находился под его влиянием.
2. Его связь с Александрией объясняет александрийский оттенок Послания.
3. Его знание Священного Писания объясняет библейское содержание аргументации и использование Септуагинты.
4. Его красноречие подтверждает риторическую форму Послания49.
5. Его контакты с Тимофеем.
6. Его большое влияние в разных церквах.
Во многих отношениях эта гипотеза несомненно имеет большое преимущество над другими и нет никаких данных, которые могли бы ее опровергнуть50. Однако отсутствие раннего предания в ее подтверждение вызывает серьезную проблему, особенно ввиду того, что едва ли Александрийская церковь умолчала бы о таком факте, если это было действительно так. Кроме того в Деян. 18.24 и далее ничего не говорится о филоновском образовании Аполлоса. Нет данных и о литературной деятельности Аполлоса51. Конечно этому не обязательно придавать значение, если считать, что идеи Филона не отразились на писателе этого Послания52. Но даже если и согласиться с этим предположением, то оно мало чем может помочь пониманию исторической ситуации Послания, разве что только делает менее вероятной теорию римского назначения Послания53. Тем не менее можно согласиться с мнением, что если Послание не было написано каким-то авторитетным анонимным писателем, то автором его мог быть как Аполлос, так и любой другой.