По мнению В. М. Рамсея137 выбор церквей был обусловлен большой окружной дорогой, которая все их связывала и потому давала возможность распространить письма по всей провинции. Порядок их упоминания указывает на путь, которым следовал посыльный с книгой. Это предположение весьма убедительно, но нельзя упускать из виду, что Иоанн пишет свое послание как прямое откровение, непосредственно полученное от Господа, и потому можно предположить, что это были церкви, о которых он особо заботился и за которые нес особую ответственность перед Господом. Некоторые не относят их к "путевым запискам", так как книга обращена к "Ангелам" церквей138, а не к самим церквам, что в таком Писании неудивительно. Однако письма столь явно связаны с историческими обстоятельствами, что никак нельзя предположить, что Иоанн не хотел, чтобы каждая церковь приняла к сведению обращенное к ней послание139. И Рамсей ясно показывает, что каждое письмо не только удовлетворяет потребности церквей, но и отражает их географическое местоположение.
Поэтому можно считать, что во всей книге писатель прежде всего думает о непосредственных нуждах Асийских церквей, но также и предвидит, что благовесте о торжестве христианства над противоборствующими силами зла получит гораздо большое распространение. И трудно не увидеть, что он предполагал распространение своей книги среди более широкого круга христиан за пределами названных семи церквей. Раннее удостоверение книги показывает, что это действительно так и произошло.
Как и всякая другая книга Нового Завета, Апокалипсис был подвергнут критическому анализу источников, и мы кратко изложим здесь его результаты.
Самым очевидным источником идей и образов является Ветхий Завет. Больше всего автор использовал Книги пророков Даниила140, Иезекииля141 и в меньшей степени Захарии, которые дали ему формы для выражения новых апокалиптических откровений. Однако он также использовал и другие части Ветхого Завета, в частности Книгу пророка Исайи (слов из которой гораздо больше, чем из любой другой), Книги пророков Иеремии, Иоиля и Исход (в паралеллях с бедствиями). И действительно, из 404 стихов во всем Откровении только в 126 нет ссылок на Ветхий Завет142. Однако надо заметить, что писатель нигде не цитирует его, и даже там, где его язык подражает ветхозаветному, он редко употребляет его дословно143. Это не сознательное построение ветхозаветного материала в мозаичной форме. Скорее язык Ветхого Завета в такой степени сформировал мысль писателя, что он не может писать, не отражая его. Как отмечает Г. Б. Свит144, "его слова и мысли как бы сами собой выстраиваются в его видениях подобно сменяющимся картинам в калейдоскопе, и происходит это без всяких усилий с его стороны". Этот факт очень важен, так как это значит, что книга является гораздо большим, нежели художественным произведением. Это опыт под воздействием Святого Духа (1.10).
По мнению многих ученых источником для автора был не Ветхий Завет, а еврейские апокалипсисы, но именно потому, что с этим мнением никак нельзя согласиться, мы сначала остановились на ветхозаветном фоне Откровения. Апокалиптическую форму нашей книги несомненно можно сравнить с еврейской псевдоэпиграфией. Апокалипсисы были в моде и обычно писались от имени таких древних личностей как Енох, Авраам, Ездра или Варух, которым приписывались предсказание истории еврейского народа от его (предполагаемого автора) времени до времени реального автора, включая в том же русле продолжение истории в будущее. Это делалось с целью использовать прошлую историю, чтобы дать уверенность в истинности предсказания будущего. Если такой стиль имеет много сходства с Апокалипсисом Иоанна в символизации событий, то он имеет и много различий, которые предполагают, что хотя писатель и знал еврейские апокалипсисы, он не зависел от них и его книга не может считаться их продолжением145. Во-первых, он не использует псевдоним, а пишет от своего собственного имени. Во-вторых, он сосредотачивается не на прошлой истории, а на настоящем и будущем. В-третьих, он ближе к ветхозаветным пророкам в обличении зла и в нравственных призывах к достойной жизни. И наконец, духовное восприятие писателя совершенно отличается от прозаического и часто мрачного подхода апокалиптиков. И неудивительно, что книги последних никогда не признавались каноническими, тогда как книга первого, несмотря на много неясностей, с первых же дней считалась богодухновенной. Тем не менее это не значит, что Апокалипсис ничего не имеет общего с апокалиптическими писаниями. Чарльз146 приводит восемнадцать отрывков, где, как он полагает, имеется зависимость или по крайней мере параллельные мысли. Мнения здесь могут расходиться, но мы считаем, что это еще не дает основания говорить о зависимости Апокалипсиса Иоанна от этих еврейских псевдоэпиграфических произведений. Почти все приведенные Чарльзом отрывки взяты из Первой книги Еноха. То, что автор знал ее, не вызывает сомнения, но что касается других книг, то представляется маловероятным147. Так, например, в 4.6 описание херувимов больше напоминает по мнению Чарльза148 такую литературу, чем Книгу пророка Иезекииля, с которой оно также несомненно имеет сходство. Более того в 6.11, где говорится, что конец света наступит тогда, когда мученики "дополнят число", почти точно повторяет 1 Енох. 47.3-4м9.
Мы рассмотрели источники, которые оказали влияние на идейную основу автора. Еще надо сказать о теории, согласно которой автор использовал литературные источники, которые он включил в свою книгу. Так, Чарльз150, например, находит отражение этих источников в 7.1-8; 11.1-13; 12 -13; 17 -18 и возможно в 15.5-8, из которых одни считаются греческими, а другие еврейскими. Но доводы Чарльза полностью субъективны, и потому к ним надо относиться с осторожностью. В то же время в противоположность многим ранним толкователям, он не связывает отсутствие целостности книги с использованием источников, однако если автор выражает в пророческой форме то, что, как он утверждает, является прямым откровением от Бога, то никак нельзя думать, что он так тщательно отредактировал литературные источники, как это предполагает теория Чарльза. Такого типа критический анализ не убеждает тех, кто считает видения Апокалипсиса подлинно экстатическими.
Так как некоторые ученые считают, что в книге имеются несоответствия и отсутствие связи между расположенными рядом отрывками, были предложены разные теории использования одного или более источников и их последующего редактирования. Здесь мы можем только кратко изложить теории, которые имели широкое распространение главным образом в начале века, а теперь в основном отрицаются. Для большей ясности мы расположим их по трем основным типам.
А. Теории составления
Было предложено несколько гипотез, согласно которым редактор (или редакторы) использовал несколько независимых источников и соединил их в одно целое151. Одни ученые, такие как Вейланд (Weyland), Гольцман (Holtzmann). де Файе (de Faye), предполагают сочетание двух источников, тогда как другие, такие как Шмидт (P. W. Schmidt), Шгопта (Spitta) - трех либо еврейских, либо еврейских и христианских, которые были впоследствии адаптированы и модифицированы редактором. Другими формами такого типа теории была теория двух источников, из которых один был еврейским, а другой христианским (И. Вейсс /J. Weiss/) либо оба христианско-еврей-ским (Брастон /Bruston/). Согласно более сложной теории, предложенной Фельтером (Volter), основной апокалипсис был написан Марком, добавившим приложение (в 68 г.), а затем вся книга была пересмотрена Керинфом в правление Веспасиана. В правление Домициана она снова была пересмотрена и исправлена. Однако против такого типа теории достаточно привести два довода. Во-первых, впечатление целостности, которое создает Апокалипсис как по форме, так и содержанию, надо приписать таланту составителя, что весьма трудно сделать. Во-вторых, все лингвистические особенности греческого языка, о которых мы говорили выше, характерны для всех частей книги и потому должны быть приписаны автору, а не редактору.
Б. Теории пересмотра и исправления
Этот тип теории предполагает один основной источник, который был подвергнут пересмотру и исправлениям. Так, по мнению Фишера152 (Е. Vischer), оригинал представлял собой еврейский апокалипсис, который редактор изменил в христианских целях. Фишер объясняет впечатление целостности книги тем, что редактор, который внес дополнения, был также и переводчиком еврейского оригинала. Но вся эта теория основывается на неверном предположении, что оригинал содержал несовместимые элементы (еврейские и христианские), которые объясняются больше толкованием Фишера, чем реальными фактами. Более того, последний редактор должен был быть абсолютно слепым, чтобы не заметить этих предполагаемых противоречий. Они (как, например, описание Мессии) никак не предполагают разных авторов, а говорят о разных акцентах одного и того же автора153.
В. Теории инкорпорации
По мнению многих ученых, которые не сомневаются в целостности книги, но в то же время предполагают использование источников, оригинальный апокалипсис представлял собой инкорпорацию (т.е. объединение в одно целое) разных фрагментов еврейской апокалиптической литературы. Эта теория была впервые предложена фон Вайцзекером154 (С. von Weizsacker), которая дала толчок к появлению разных гипотез с выделением инкорпорированного материала155. Такого рода теория утверждает, что, если исключить эти части, то обнаруживается один основной план. Но стал ли бы автор портить свое собственное произведение включением в него каких-то других фрагментов? В это трудно, и даже невозможно, поверить156.