Некоторые ученые считали, что все Евангелие имеет семь отдельных структур, охватывающих всю книгу262, но это представляется нам слишком надуманным по своему характеру. Другие предлагали своего рода еврейскую литургическую структуру, основанную на праздниках263. Но трудно поверить, чтобы такой образец составлял основу структуры Евангелия. Другая гипотеза, несколько схожая с последней, предполагает наличие еврейского лекционария, определяющего структуру Евангелия, и поэтому материал расположен в форме комментариев на ветхозаветные отрывки, указанные в календаре264. Эта теория интересная, хотя опять же трудно себе представить, чтобы такую цель преследовал автор. Если же это было так, то автор должен был обладать большим талантом, чтобы так искусно соединить материал. В то же время можно найти много интересных параллелей. Мнение, что Иоанн построил свое Евангелие так, чтобы оно могло быть христианским лекционарием на три с половиной года, заслуживает внимания. Но едва ли такая теория может объяснить историческую последовательность материала в Евангелии от Иоанна265.
Надо также сказать о теориях, которые видят в структуре Евангелия элементы типологического мотива. Некоторые ученые266 находят типологические параллели между ветхозаветными отрывками, особенно содержащимися в Исходе и иоанновским материалом. Но даже здесь, когда параллель между чудесами Моисея в Исх. 2.23 -12.51 и знамениями у Иоанна267 на первый взгляд может показаться убедительной, детальное сравнение этих параллелей не подтверждает такого впечатления и делает теории такого рода неприемлемыми. Трудно поверить, чтобы автор сам имел в виду эти параллели, а тем более, чтобы его первые читатели могли их предположить. Согласно другой теории, структура Евангелия от Иоанна основывается на географическом символизме. Так, В. Микс268 усматривает нарочитое диалектическое противопоставление Иерусалима, символизирующего тему суда и отвержения, с Галилеей и Самарией, символизирующими признание и ученичество.
Несмотря на то, что четвертое Евангелие создает впечатление целостности, многие ученые находят в нем перестановку материала. В некоторых случаях связь между рядом стоящими разделами столь слабая, что это привело к появлению гипотезы механической перестановки оригинального материала в ходе устной передачи. Эта гипотеза имеет некоторое основание, особенно если считать, что авторский вариант существовал в форме кодексов, хотя у нас нет твердых данных о существовании кодексов в столь раннее время269. Основным возражением против такой гипотезы является существование множества различных теорий, что в значительной мере ослабляет достоверность всей идеи в целом270. Мы можем привести здесь только основные отрывки, в которых предполагается перестановка материала, но их будет достаточно, чтобы показать, на какого рода данных основываются эти теории.
(1) 3.22-30. Считается, что этот отрывок должен был бы стоять между 2.12 и 2.13, так как его место в дошедшем до нас Евангелии прерывает беседу с Никодимом271.
(2) 5 и 6. Эти главы предлагается поменять местами, так как в главах 4 и 6 Иисус находится в Галилее, а в главе 5 - в Иерусалиме.
(3) 7.15-24. Этот отрывок считается продолжением спора в конце гл. S, и поэтому если этот отрывок перенести вперед, то ст. 7.25 и далее будет естественно следовать за 7.1-14.
(4) 10.19-29. Этот отрывок также считается продолжением спора в гл. 9 и поэтому 10.30 и далее естественно следует за 10.18, а 10.1-18 за 10.19-29.
(5) 13-16. Перестановка этих глав, так чтобы 15-16 предшествовали гл.14, считается необходимой ввиду того, что 14.31 является выводом из бесед.
(6) 18.13-24. В этом отрывке предполагается путаница событий в описании суда. Это в каком-то смысле подтверждается Синайско-Сирийским Кодексом Евангелия, в котором эти события стоят в следующем порядке: 18.12-13, 24, 14-15, 19-23, 16-18, 2S-26272.
Хотя некоторые из этих перестановок предполагают восстановление связного хода мыслей, существует ряд серьезных возражений против подобных теорий в целом.
1. Такого рода перестановки могут быть оправданны только в том случае, если имеющееся в Евангелии от Иоанна расположение материала не дает ясной картины, что едва ли можно сказать о многих, если не о всех, вышеприведенных предложенных перестановках. И действительно, можно сказать, что в некоторых случаях они вносят неясность в еще большей степени273.
2. Только последняя предложенная перестановка имеет текстуальное подтверждение. Но это еще больше ослабляет достоверность гипотез, если не полностью их исключает. Ведь можно предположить, что перестановка была сделана в первоначальном варианте, или очень раннем, до появления текстуального подтверждения. Однако трудно согласиться с тем, что эти перестановки произошли в авторском варианте, а писатель и его сотрудники не заметили их. Кроме того, в поддержку такой теории говорит тот факт, что в своем Диатессароне Татиан помещает очищение храма и эпизод с Никодимом после Ин. 7.31, но едва ли это можно считать доказательством в пользу такого порядка расположения материала в оригинальном тексте Евангелия от Иоанна274.
3. Предложенные перестановки основываются на предположении, что автор дотошно придерживался точной хронологии и топографии. Так, например, он часто употребляет несколько неопределенное выражение meta touto /meta touto/ (или tauta /tauta/) - "после этого", имея под этим ввиду не более чем общую идею последовательности. В то же время было бы ошибкой полагать, что Иоанн полностью пренебрегал хронологией, потому что как в начале, так и в конце своего Евангелия, он точно указывает дни, а в некоторых случаях и часы, когда происходили те или иные события. Но главное, о чем надо помнить, это то, что кажущееся несвязанным для современного ученого, для Иоанна могло казаться связанным275.
4. Ч. К. Баррет276 утверждает, что богословская мысль Иоанна не всегда развивается по прямым линиям, под чем он понимает то, что Иоанн рассматривал один и тот же вопрос с разных точек зрения и тем расширял всю тему.. Если это может относиться к некоторым беседам, в которых Иоанн пользовался методом изложения своего источника, то предложенные перестановки касаются больше повествований, чем бесед (за исключением перестановки целых глав). Тем не менее все Евангелие, каким мы его сегодня имеем, создает впечатление последовательности, которую со всей уверенностью можно считать отражением концепции Иоанна277.
5. Повествование о женщине, застигнутой в прелюбодеянии /pericope adulterae/ (7.53 - 8.11), которое не только выпадает из непосредственного контекста, но и подтверждается некоторыми текстуальными преданиями, приводится иногда в поддержку теории перестановки и других разделов. Кроме того, иногда высказываются предположения, что по крайней мере некоторые из приведенных выше разделов, по своей длине такие же, как это изречение, а другие кратны ему278. Такого рода аргумент нельзя исключать, но он требует тщательной проверки и взвешенного подхода. Предположение, что 7.53 - 8.11 можно использовать в качестве критерия измерения, весьма сомнительно, потому что сравнение количества строчек в этом отрывке и в приведенных выше показывает, что в этом отрывке больше строчек (161/2 по тексту Саутера), чем, например, в 7.15-24 (141/2) или в 3.22-30 (14). С другой стороны, Бернард подсчитал число букв в каждом из отрывков, предложенных им для перестановки, что составило около 750 букв, которые, по его мнению, умещались в среднем на одном листе папируса. К сожалению Бернард не включил в это число две свои самые важные перестановки, главы 6 и 14, но тем не менее его данные предполагают сходство. Как мы знаем из папируса Оксиринха Рз (Oxyrhynchus Papyrus Ps), который сохранил все Евангелие от Иоанна, кроме последнего листа, около 14 строчек текста Саутера умещаются на каждой странице, что подтверждает количество букв по Бернарду, т.е. 750 букв на странице. Но что касается перестановок, то они должны были охватывать более одной страницы. Рукописная книга содержала четыре страницы (с двух сторон сложенного листа), как мы имеем это в папирусе Ps279. Но вышеприведенные перестановки не укладываются в подобную схему. С ней можно было бы согласиться, если бы использовались меньшие одностраничные кодексы (например, от 8 до 12 листов, о чем есть ранние свидетельства), но проблема заключается в том, что не все перестановки укладываются на одной странице280.
В целом же такого рода теория основывается на слишком уж многих сомнительных предположениях, чтобы с ней можно было согласиться, а так как дошедший до нас текст совершенно понятен, то лучше его оставить неизменным.
Греческий язык этого Евангелия несет на себе отпечаток индивидуальных черт самого автора. Словарный запас автора весьма ограничен, но общее впечатление от Евангелия очень сильное. Автор часто позволяет себе повторение слов и фраз, что тем не менее никогда не создает впечатления монотонности. Он достигает яркости выражений не путем классических стандартов, а просто выразительностью изложения. Несмотря на простой стиль, его греческий язык всегда точен. Как говорит Ч. К. Баррет281, "его греческий язык ни плохой, ни хороший (по классическим стандартам)". По мнению В. Ф. Говарда282, автор "был человеком, который, будучи высоко культурным, писал на греческом языке людей довольно простых". Говард также считает, что лингвистические характеристики говорят о том, что греческий не был родным языком автора283. Об этом мы будем говорить ниже.