В связи с насыщенными теологическими дискуссиями тех лет Тиллих неоднократно вспоминает профессора Мартина Келлера из Галле как теолога, определяющим образом повлиявшего на его мышление. Келлер настаивал на оправдании грешника в его грехе. Тиллих распространил этот тезис на оправдание “сомневающегося в его сомнении”, вопреки мнению Барта и других “неоортодоксов”. Тот, кто сомневается, полагал Тиллих, но предельно озабочен объектом своего сомнения, — он также оправдан перед Богом.
Пять лет во Франкфурте в должности профессора философии стали для Тиллиха первыми годами славы. Франкфуртский университет (его возглавлял тогда Макс Хоркхаймер) был известен своим левым радикализмом, здесь возникла в 1931 г. Франкфуртская школа. Во Франкфурте Тиллих чувствовал себя гораздо свободнее, чем в консервативном Марбурге. Он не был членом Института социальных исследований и не отождествлял себя со “школой”, но его дружба с Адорно и Хоркхаймером, готовность обсуждать проблематику новой социальной философии свидетельствовала о том, что открытость к “ситуации” действительно была экзистенциальной предпосылкой творчества Тиллиха.
Уже в самом начале 30-х годов, по мере усиления влияния нацистов, Франкфуртский университет стали называть “красным университетом”, над ним сгущались тучи. Отношение Тиллиха к национал-социализму было безусловно отрицательным. Его друзья, в частности Теодор Адорно, попросили его выразить свою позицию публично. Так в 1932 г. появилась работа “Социалистическое решение”. В ней Тиллих характеризовал национал-социализм как политический “романтизм”, способный вернуть Европу в эпоху варварства. Когда в 1933 г. Гитлер пришел к власти, книга “Социалистическое решение” была сразу же запрещена и изъята из продажи. К сожалению, ее почти никто тогда не заметил. Приход нацистов к власти подменил собой кайрос или исполнение “Нового Бытия”, которого Тиллих ждал в 20-е годы. Он решил, что Европа повернула вспять, к “новому варварству”; торжествующий национал-социализм вызывал у Тиллиха отвращение.
Множество публичных антинацистских лекций по всей Германии вызвали конфликт с растущим нацистским движением задолго до 1933 г. Тиллих был уволен сразу же после того, как Гитлер стал канцлером Германии. Над семьей нависла угроза расправы. Случайно оказавшийся летом 1933 г. в Германии, Райнхольд Нибур пригласил Тиллиха на должность профессора Объединенной Теологической Семинарии в Нью-Йорке. Так Тиллих с женой Ханной и дочерью оказался в Новом Свете. Он вспоминает: “Начинать в Соединенных Штатах жизнь заново в возрасте 47 лет было чрезвычайно трудно. Без помощи коллег и студентов из Семинарии, а также без помощи немецких и американских друзей это легко могло бы стать для меня гибелью... Эмиграция в таком возрасте означает, что человек принадлежит двум мирам: как Старому, так и Новому, в который он полностью вошел. Моим убеждением, поддержанным многими американскими друзьями, было то, что Новый Свет ждет от иммигранта не слишком быстрой адаптации, но скорее сохранения старых ценностей и перевода их в термины новой культуры”.[50]
Из американской “ссылки” в 1937 г. Тиллих написал гневное открытое письмо своему бывшему другу и коллеге — теологу Эммануэлю Хиршу, который стал пламенным приверженцем так называемых “Немецких христиан”, нашедших, как им казалось, идеальный компромисс между христианством и нацизмом. Хирш провозгласил, что нацистское движение — это “священная буря”, “благословенная мощь”, “новое откровение”, а в фюрере узрел “нового Христа”. С точки зрения Тиллиха, Хирш, а также Рудольф Бультман, кощунственно использовали его терминологию — в частности, понятие “малый кайрос” применительно к 1933 году. Тиллих назвал взгляды Хирша и Бультмана “демоническим извращением христианства” и призвал немцев решительно отказаться от них.[51]
Большую часть “немецкого” периода творчества Тиллиха (1919 — 1933) составляют эссе, а три книги этого периода (две из них были переведены автором на английский и изданы в США) - “Религиозное становление” (Religiose Verwirklichung), “Истолкование истории” (The Interpretation of History) и “Протестантская эра” (The Protestant Era) — это собрания статей, которые, в свою очередь, основаны на проповедях, обращениях и речах. Это не случайно. Тиллих пишет: “Я говорил или писал тогда, когда меня об этом просили, а ведь статьи просят писать чаще, чем книги. Но есть и другая причина: речи и эссе могут быть подобны винту, буравящему нетронутую породу; они стремятся быть на шаг впереди — возможно успешно, возможно нет. Моим стремлениям соотнести все сферы культуры с религиозным центром должен был соответствовать именно этот метод”.[52] Работы американского периода писались по такому же принципу. Например, самая, может быть, популярная книга Тиллиха “Мужество быть” — это цикл лекций прочитанный в Йеле в 1950 г. На циклах лекций и выступлений основаны и еще две книги американского периода - “Динамика веры” и “Мораль и за ее пределами”. Но параллельно с этим Тиллих на протяжении почти сорока лет (с 1924 по 1964) создавал свою “сумму” (“сумму” скорее экзистенциальную, чем схоластическую) - трехтомную “Систематическую теологию”, которой мы образом и посвятим немалую часть нашего исследования.
Помимо Объединенной Теологической Семинарии, Тиллих читал различные курсы теологии и философии в Колумбийском, Йельском и Чикагском университетах, а также в Новой Школе Социальных исследований (New School for Social Research) в Нью-Йорке. Тиллих активно занимался общественно-политической деятельностью; его политические интересы послевоенных (Первой Мировой) лет в Германии не угасли. Это выражалось в его участии в религиозно-социалистическом движении этой страны, в председательстве в Совете по Демократической Германии (Council for a Democratic Germany) во время и после Второй Мировой войны, а также во многих его религиозно-политических обращениях. Тиллих пишет: “Несмотря на множество неизбежных разочарований, особенно в связи с Советом, политика была и будет важным фактором в моей теологической и философской мысли. Но после Второй Мировой войны я ощущал в большей степени трагические, нежели живительные элементы нашего исторического существования и утратил энтузиазм к активной политике и контакт с ней... Задолго до того, как раскол Германии на Восточную и Западную стал всемирной реальностью, для Совета этот раскол был уже очевиден, как и многие его трагические последствия”.[53] Однако гуманистическая деятельность Тиллиха продолжалась и после Второй Мировой войны. В течение более чем 15 лет он был председателем организации “Самопомощь для эмигрантов из центральной Европы” — организации беженцев для беженцев, дававшей материальную помощь и моральную поддержку десяткам тысяч вновь прибывавших каждый год, большинство из которых были евреи. “Эта деятельность, — пишет Тиллих, — давала мне контакт со множеством людей из Старого Света, которых я иначе просто бы не встретил, и открывала моему взору глубины человеческого страха и невзгод, а также высоты человеческого мужества и преданности, которые обычно скрыты от нас”.[54]
По чисто внешним и практическим причинам для Тиллиха стало невозможным поддерживать те отношения с художниками, поэтами и писателями, которые у него были в Германии после Первой Мировой войны. Но он постоянно контактировал со многими представителями глубинной психологии (в разные годы эмигрировавшими в США) — Э.Фроммом, А.Фрейд, К.Хорни, Г.Салливаном и др. Проблема отношения между теологическим и психотерапевтическим пониманием человека в 50-е годы все более выходила на первый план его интересов — в частности, благодаря семинару в Колумбийском университете, посвященному проблемам религии и здоровья, а также благодаря огромному теоретическому и практическому интересу, который глубинная психология вызывала в Объединенной Семинарии и, разумеется, благодаря его личной дружбе со многими аналитиками “первого” и “второго” поколений. Тиллих писал: “Я не думаю, что сегодня возможно создать христианское учение о человеке, и в особенности христианское учение о христианине, не используя громадного материала, созданного глубинной психологией”.[55] Не будет преувеличением сказать, что именно благодаря Тиллиху в США получил распространение экзистенциальный психоанализ, основателем которого считается его друг Ролло Мэй. Мэй вспоминал: «Американская психология тех лет (начала 30-х – Т.Л.), в основном бихевиористская, казалась наивной и упрощённой: её основной задачей было помочь человеку развить в себе лидерские качества, стать более успешным, получать от жизни удовольствие. Я не мог найти психолога, которого можно было бы спросить, что такое отчаяние, бытие-к-смерти, тревога или «нормальная тревога». Эти термины тогда в психологии просто не использовались!»[56] Именно тиллиховский глубинный анализ (на разных уровнях – философском, психологическом, теологическом, историко-культурном) таких понятий, так «тревога», «страх», «мужество быть», «отчаяние», «временность», «одиночество», «смерть» способствовал столь широкому распространению в США экзистенциального анализа. А в целом можно сказать, что бурное развитие глубинной и экзистенциальной психологии в этой стране в 30-е - 40-е годы вызвал приезд иммигрантов из Европы, бежавших от фашизма.