Тиллих дважды приезжал в Западную Германию — в 1948 и в 1951 гг. В 1948 он читал лекционные курсы во многих университетах страны, но главным образом в Марбурге и во Франкфурте, а в 1951 г. — в Свободном университете в Западном Берлине. Англоязычные работы Тиллиха очень быстро переводились на немецкий и публиковались. “Такой способ возвращения в Германию, — пишет Тиллих, — был лучшим, что я мог себе представить, и это делало меня очень счастливым”.[57]
Не подлежит сомнению, что множество философов и теологов, с которыми Тиллих общался в Америке, а также новые философские и богословские тенденции повлияли на его учение. Однако основные понятия и направления его мысли были сформированы задолго до этого в Германии. Изучение работ представителей недавно возникшей (начало 60-х) “теологии смерти Бога” (Т.Альтицер, Х.Кокс, У.Гамильтон) или “аналитических” философов (У.Куайн, М.Блэк, Н.Малькольм) не повлияли радикальным образом на его воззрения. Детали менялись, но основа оставалась нетронутой. Шеллинг, Кьеркегор и Хайдеггер оставались для него основными философскими персонажами (хотя Хайдеггер — в скрытом виде). А экзистенциалистское учение о человеке до конца жизни оставалось для Тиллиха наиболее ценным и светоносным. Можно сказать, что не только экзистенциальная психология, но и экзистенциальная философия появилась в США благодаря Тиллиху. Его учеником был, например, Уильям Баррет.[58] Известный российский философ С.В.Лёзов пишет: «Здесь (в США – Т.Л.) творчество Тиллиха достигло высшего подъёма. Именно работы, написанные в США, сделали Тиллиха одним из важнейших творцов христианской мысли ХХ века. При этом Америка сумела сделать Тиллиха своим достоянием, как и многих других беглецов от нацизма. … Паулю Тиллиху выпала редкая судьба. В его творчестве встретились европейская и американская интеллектуальные традиции. Изжив «немецкий провинциализм», он почувствовал себя уже не эмигрантом, а «гражданином мира». В современную ему американскую философию, где господствовал прагматизм Джона Дьюи, он внёс элементы классического немецкого идеализма и экзистенциализма, а христианскую мысль в Америке обогатил синтезом философии и теологии».[59]
Тиллих считал себя «пограничным» мыслителем – он постоянно ощущал себя «на границе» - между эпохами, культурами, языками, конфессиями, континентами, между «неолиберальной» и «неоортодоксальной» теологией – и наконец, между философией и теологией. Во время присуждения ему в 1940 году в Йеле почётной степени доктора теологии Honoris Causa отмечалось, что у себя на родине, в Германии, философы воспринимали его как теолога, а теологи – как философа. Такое «пограничное» положение и самоощущение во многом делает его «экзистенциальным» мыслителем в подлинном смысле этого слова. [60] Умер Пауль Тиллих 22 октября 1965 года после тяжёлой болезни в возрасте 79 лет в университетском госпитале Чикаго.
Глава II. Онтология. В поисках Бытия.
Вначале следует сказать несколько слов о самом важном и крупном произведении Пауля Тиллиха – его трёхтомной «Систематической теологии». «Систематическая теология» - в общем нетипичное для философа и богослова ХХ века (тем более протестантского) произведение. По форме оно напоминает многочисленные схоластический «суммы» (в «Предисловии к 3 тому Тиллих ссылается на Оригена и Иоанна Дамаскина, Бонавентуру, Аквината, Оккама, Кальвина, Иоанна Герхарда и Шлейермахера), а также оно напоминает систему Гегеля. И действительно, влияние латинской схоластики (прежде всего через философские курсы университетов) и немецкой классической философии на Тиллиха было очень значительным. Он много раз повторял, что немецкие философы-классики от Канта до Гегеля были движущей силой всей его философской и теологической деятельности и это нашло окончательное выражение в его «Систематической теологии». Но Тиллих полагал, что его стремление к последовательности, целостности и завершённости мышления – структура не столько логическая, сколько символическая, выражающая характер круговорота, присущего всем процессам самой жизни. Этот круговорот (контрапункт?) предполагает постоянное возвращение мысли к её истокам в каждом новом разделе, в каждой новой теме. Тиллих писал: «Создать систему экзистенциальной истины – это наиболее трудная задача, стоящая перед систематическим теологом. Но эту задачу необходимо пытаться выполнить в каждом новом поколении, несмотря на ту опасность, что либо экзистенциальный элемент разрушит систематическую упорядоченность, либо систематический элемент удушит экзистенциальную жизнь системы.»[61] На фоне всех остальных произведений Тиллиха (как германского, так и американского периодов жизни и творчества) «Систематическая теология» уникальна: если остальные произведения сознательно фрагментарны (и в этом смысле типичны для протестантской теологии данного периода), то здесь Тиллих совершает переход от теологии к культуре и онтологии, эсхатологии, христологии и философии истории. Основные идеи всех других произведений Тиллиха присутствуют в «Систематической теологии». Работа над ней шла параллельно с другими произведениями: она началась ещё в 1925 году и продолжалась до 1964 (вышел третий том). Почти сорок лет…[62]
Ядро всего учения Тиллиха – как философии, так и теологии – учение о бытии; вопрос о бытии — главный вопрос философии и теологии Тиллиха. Он стремился открыть новые пути в онтологии, в духе Платона и Августина, с одной стороны, а также Фихте, позднего Шеллинга и Гегеля — с другой. Нельзя сказать, чтобы в свою эпоху он был очень оригинален в своем стремлении. Крен в сторону гносеологии во 2-ой половине XIX и в начале ХХ в. (неокантианство, эмпириокритицизм, прагматизм) породил всплеск интереса к онтологии в 1-ой половине ХХ века - от “царств бытия” Сантаяны до “фундаментальной онтологии” Хайдеггера. Тиллих, будучи философом и теологом, не мог остаться в стороне. И в то же время, как мы увидим, онтология и гносеология у него связаны таким образом, что многие оппоненты (например, P.R. Scharlemann, C.W. Kegley) обвиняли его в стремлении возродить гегелевский панлогизм. Онтология составляет «несущую конструкцию» всего ноэтического здания системы Тиллиха. Он стремился построить собственный вариант «фундаментальной онтологии» - здесь я буду отстаивать параллели с Хайдеггером. Сделать это не так просто, поскольку Тиллих непосредственно на Хайдеггера практически не ссылается, дистанцируясь от «атеистического» экзистенциализма. Тем интереснее будет выяснить, сколько же «собственно хайдеггеровского» содержится в тиллиховских категориях (например, «предельная забота»[63] ).
§1. Философия и теология.[64]
Первая часть 1-го тома «Систематической теологии» называется «Разум и откровение». Тиллих доказывает, что если отказаться от узкого понимания разума как технической функции и от узкого понимания Откровения как получения информации о «божественном», то противопоставление разума и Откровения теряет смысл. «Окончательное Откровение» не разрушает разум, но осуществляет его, освобождая от разрушительных экзистенциальных конфликтов. Тиллих много раз, в книгах и в проповедях, повторял: «Вопреки Кьеркегору, я утверждаю: Бог Авраама, Исаака и Иакова и Бог учёных и философов – это один и тот же Бог». Эта позиция отразилась и в идеях «теологии культуры», и в той части «Систематической теологии», где говорится о разуме и Откровении. Соотношение эллинской мудрости и христианского Откровения никогда не мыслилось Тиллихом в терминах неразрешимого конфликта между Афинами и Иерусалимом, Академией и Церковью. «Систематическую теологию» Тиллих начинает именно с обсуждения взаимоотношения между философией и теологией, которое является для него некоей методологической преамбулой всей системы. По Тиллиху, философия и теология задают вопрос о бытии, но задают они его с разных позиций. Философия имеет дело со структурой бытия «в себе», а теология имеет дело со смыслом бытия “для нас”. Именно это различие порождает как расхождение теологии и философии, так и их сближение.
Философия, по Тиллиху, задает вопрос о реальности как целом — вопрос о структуре бытия. И ответ на этот вопрос она дает в таких «терминах», как категории, структурные законы и универсальные понятия. Она должна давать ответ в онтологических терминах. Философия, полагает Тиллих, по необходимости задается вопросом о реальности как целом — вопросом о структуре бытия. Теология также по необходимости задается этим вопросом, поскольку то, что заботит нас предельно, должно принадлежать бытию. В противном случае мы не могли бы «встретить» его, и оно не заботило бы нас предельно; разумеется, оно не может быть сущим наряду с другими сущими, иначе оно не заботило бы нас бесконечно. Оно должно быть основанием нашего бытия — тем, что определяет наше бытие или небытие. Таково очень краткое изложение позиции Тиллиха.
Вернемся к расхождениям между философией и теологией. Первым моментом их расхождения, с точки зрения Тиллиха, является различие в когнитивной позиции философа и теолога. Хотя философом и движет философский эрос, однако по отношению к бытию и его структурам он пытается сохранить отстраненную объективность. Он пытается исключить все те личностные, социальные и исторические условия, которые могли бы исказить объективную картину реальности. Его страсть — это страсть к той истине, которая доступна для общего рассмотрения, подлежит общей критике и подвержена изменениям в соответствии с каждым новым открытием — к той истине, которая открыта и может быть передана другим. Во всех этих отношениях философ не ощущает себя отличным от ученого — историка, психолога и т. д.