Сам Ратенау в России не был и долгое время не проявлял к ней особого интереса, пока не началась война 1914 года. С самого ее начала позиция Ратенау по основным вопросам войны и отношения к России отличалась от официальной. Свою особую направленность имела разработанная Ратенау еще до войны концепция "Срединной Европы", ее целей и методов достижения. На наш взгляд, Ратенау не был, как думает В. Гутше, либеральным империалистом1, а скорее идеологом нового типа экономической экспансии, связанного с капиталистической интеграцией Европы. В трактовке Ратенау создание "Срединной Европы" означало интеграцию ряда стран с распространением общего государственного регулирования за пределы каждой страны. Он видел в интеграции не механическое объединение ряда государств и не их аннексию Германией, но экономическое сотрудничество, что означало переход от протекционистской политики XIX века к более цивилизованным формам торговли между странами. Ратенау один из первых в деловом мире Германии и Европы увидел необходимость перехода от традиционного сеющего вражду между народами протекционизма к экономической интеграции, сближающей народы и страны Евровы2.
В отличие от многих в германских "верхах", Ратенау верно предположил, что война будет длительной, а потому экономика станет играть более важную роль, чем предполагалось вначале. Весьма специфично понимал Ратенау роль России. Он был одним из немногих, кто полагал, что не Россия - главный враг Германии, но Англия и США3. Ратенау не разделял антирусских и антиславянских установок пангерманского союза, его планы расчленения Российской империи. Он видел главной целью Германии в войне разгром Франции, но без занятия Парижа и ущемления французов. Тогда Россия, потеряв союзника и кредитора4, имея противоречия с Англией, могла бы выйти из борьбы. По вопросам внешней политики Ратенау уже тогда разошелся с крупными аграриями, магнатами тяжелой промышленности и генералитетом5. Примечательно, что Ратенау отвергал как военную цель достижение сепаратного мира с Россией, считая его невозможным, пока у власти находится царь6. Эта точка зрения оказалась верной, о чем говорит исследование В.С. Васюкова, посвященное политике царизма и проблеме сепаратного мира7. Русский народ, писал Ратенау, находится на высшей точке ненависти к Германии, и если придется оккупировать обширные территории России. возникнут большие осложнения. "Я не верю в сепаратный мир с Россией, даже если принудить к этому Петербург … Мир с Францией - самый ощутимый и приведет к миру с Россией"8. Ратенау был непоследователен в своих суждениях, в которых отражались перемены на фронтах. Он то призывал к миру с Россией, то строил фантастические планы ее оккупации, включая Москву и Петроград1. Но в целом Ратенау оказался большим реалистом во внешнеполитических взглядах, чем многие из его современников.
Февральская, а затем Октябрьская революции оказали сильное впечатление на Ратенау, убедив его в необходимости заканчивать войну. Он стал призывать не к перемирию, а к миру, хотел разобраться в причинах, приведших к войне и поражению Германии. Ратенау трудно, мучительно переходил с позиций одного из представителей элиты кайзеровской Германии к ценностям нового послевоенного демократического мира. Версальский договор потряс его и подтолкнул, как и некоторых других деловых людей, к тому, чтобы более внимательно рассмотреть сложившуюся международную обстановку. И, конечно, надо было вырабатывать новый взгляд и подход к России, уже Советской, которая при всех потрясениях и конфликтах сохраняла свою притягательность гигантского рынка и источника сырья, свое своеобразное геополитическое расположение. Надо было оценить сам факт Октябрьской революции и принесенных ею перемен, ее воздействия на весь мир. Ратенау оставался, конечно, на стороне капитализма и враждебно встретил Октябрьскую революцию в России, как и Ноябрьскую - в Германии. "Справа нам угрожает диктатура Ленина, слева - механическая конкуренция Западного рынка. В центре - "Спартак", - писал Ратенау в 1919 году2. Однако как организатор крупного производства он не мог не замечать привлекательных черт Советской системы и не оценить твердости поведения новой власти в России. "Ночью - я большевик, а днем - нет", записал он в своем дневнике3. Он считал, что советская власть привлекает к управлению предприятиями и государством действительно знающих, образованных, способных людей.
Ратенау был знаком с некоторыми трудами В.И. Ленина и просил своих друзей, в частности, Г. Гауптмана, переслать ему через М. Горького некоторые ленинские работы. В этом интересе проявилась его незаурядность. Стремление подняться выше классовых предрассудков, что было необычно для германских буржуа того времени. Ратенау понял, что потребности германской экономики, страдавшей от разрыва традиционных связей с Россией, требуют их восстановления и расширения. Он видел всю проблему в совокупности и в перспективе, ставил вопрос о новом подходе к новой России4. В нем говорил умный и дальновидный предприниматель, который в 1920-1921 годах и сам участвовал через АЭГ в налаживании экономических и торговых связей с Советской Россией. 26 января 1920 года он писал, что несколько месяцев подробно обсуждал с видными лицами отношения с Россией. "Речь идет не о том, чтобы придумывать, разыскивать, разузнавать продукцию, которую примет Россия, даже если речь идет о сделке в объеме свыше нескольких сот миллионов марок. Россия имеет потребности на многие миллиарды марок и проблема заключается в том, чтобы мы обдумали, сколько может немецкая индустрия поставить для удовлетворения этих потребностей. Но это требует решение политического вопроса, а нынешнее правительство (Ференбаха, - Г.С.) еще не стоит на моей точке зрения о необходимости экономических связей с Советской Россией"1.
Точка зрения Ратенау была ясно выражена им в начале 1920 года в записке (экспозе) президенту Эберту и канцлеру Г. Бауэру от 17 февраля, в которой он и его партнер по АЭГ Феликс Дейч, видимо, отвечали на вопросы, поставленные Эбертом ранее. Экспозе Эберт прочел "с интересом" и передал в МИД для принятия "дальнейших мер"2.
В записке подчеркивалось, что от неотложного разрешения вопроса отношений Германии к РСФСР "зависит экономическое и политическое будущее Германии". Сотрудничество - экономическое и политическое - с нашими восточными соседями должно быть целью германской политики. Дейч и Ратенау подробно обосновывали свою точку зрения о том, что Германии невыгодно выжидать в восточной проблеме, а надо действовать более решительно, иначе Германия "упустит момент для создания основы успешной политики в Восточной Европе". Германия, несмотря на большую опасность заражения большевизмом, должна идти на связь с Советской Россией. Авторы письма подчеркивали, что Антанта, пугая большевизмом, сама ищет контактов с Советской Россией и может опередить здесь немцев. Воздав должное руководителям России, "людям умным", отметив "ошеломляющее быстрое" утверждение большевизма в этой стране, Дейч и Ратенау утверждали, что в свете этих фактов и с учетом политики Антанты Германия не имеет больше времени для пассивного ожидания. Требуется иная политика определенного характера, основанная на учете общности интересов двух стран, возникшей вследствие войны и послевоенной расстановки сил на мировой арене. Соглашения с Советской Россией ждут многочисленные германские граждане и общественное мнение страны.
Решающим является следующее: либо Германия становится колонией государств Антанты, объектом экспансии, а если понадобится, то и поставщиком наемников, … либо Германии удастся воспользоваться политическими возможностями, имеющими в Восточной Европе, и добиться "некоторой скромной доли самостоятельности и свободы … ". Авторы еще раз подчеркивали роль соседства, общей судьбы Германии и России. "Надо уже сейчас вбивать первые сваи, на которых будет покоиться мост в Восточную Европу". Трезво оценивая положение и Германии и России, возможные последствия их сближения, авторы записки ожидали новых отношений между двумя странами, скрепленными одной прочной связью - общими интересами"1.
Исходя из этого текста, можно заключить, что Ратенау уже в 1920 году как "свободный" и внимательный предприниматель трезво оценивал состояние дел, не боялся "угрозы большевизма", хотя никоим образом ему не симпатизировал и стоял за развитие и укрепление германо-русских хозяйственных связей как основы восстановления политических отношений и сближения двух стран.
Таким образом, Ратенау имел свое представление о России, Советском государстве и роли советско-германских отношений. Как предприниматель он стоял за их развитие. Став главой германской дипломатии, он хотел их использовать в общих интересах Германии. Но и тогда он не отрицал необходимости признания РСФСР и заключения соответствующих соглашений. В начале 1922 года проблема этих отношений встала перед Ратенау, что называется, вплотную.
Ратенау, став главой внешнеполитического ведомства Германии, по своей подготовке, образованию и опыту, в области внешней политики превосходил своего "шефа", канцлера Вирта, и должен был самостоятельно решать проблемы внешней политики.
В связи с приближающейся конференцией в Генуе выдвинулся вопрос об обеспечении на ней прочных позиций для Германии. А это выводило на вопрос об отношениях с РСФСР.