Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
РАЗДЕЛ РИДЕРА
ПО МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫМ СОЦИО-ГУМАНИТПРНЫМ ПРОБЛЕМАМ. Ч. 1
«Междисциплинарные исследования в исторической науке»
для слушателей программы
«Междисциплинарное индивидуальное гуманитарное образование»
Ростов-на-Дону
2007
Содержание ………………………………………………………………………2
Аннотация ………………………………………………………………………...3
Введение: междисциплинарность в контексте
исторических исследований в начале XXI века ………………………………..4
1.1. Историческая наука: проблемы исторического анализа ………………….6
1.2. Историческая наука: репрезентативность источников ………………….35
1.3. Историческая наука: пределы интерпретации …………………………...44
Перечень использованных текстов …………………………………………….69
Аннотация
Этот модуль ридера, посвященный междисциплинарным исследованиям в исторической науке, подготовлен для слушателей университетской программы «Междисциплинарное индивидуальное гуманитарное образование» и является частью коллективного проекта, посвященного разработке и методическому обеспечению модели асинхронного образования.
В ридер включены тексты российских и зарубежных авторов (в виде извлечений) общим объемом 3 п.л. Даны извлечения из исследовательских работ, выполненных в русле антропологически ориентированной истории и «тотальной истории», представляющие авторитетные примеры междисциплинарного синтеза методов и инструментария различных дисциплин и отраслей социо-гуманитраного знания.
Тексты объединены идеей пересмотра пределов, границ и моделей интерпретации исторического знания в контексте актуальных течений и парадигм социальных и гуманитарных наук конца XX – начала XXI вв., а также интердисциплинарным подходом к анализу его эффектов. При подборе текстов учитывалась их методологическая значимость и актуальность.
Ридер снабжен введением, аннотацией, краткими методологическими комментариями к текстам и списком использованных источников.
Введение: междисциплинарность в контексте
исторических исследований в начале XXI века
Потребность пересмотра и существенного обновления методологического багажа и методического инструментария исторической науки определяется ее современным состоянием, общей динамикой историографической ситуации на рубеже XX - XXI вв.
«Постмодернистский вызов» и «лингвистический поворот» задали новую интеллектуальную рамку для профессионального сообщества историков. Представление о том, что все сферы общественной жизни (экономическая, социальная, политическая), все социальные структуры и процессы имеют культурно-историческую обусловленность, получает все большее признание исследователей.
Можно констатировать, что многие аспекты постмодернистской теории, расширяющие арсенал средств анализа текстов исторических источников и модели их интерпретации (по сравнению с традиционными методами научной критики) активно используются сегодня историками. И те из них, кто сумел творчески освоить эти новые интерпретационные модели, добились «прорывов» в целом ряде направлений исторических исследований, таких как «история ментальностей», «история повседневности», «гендерная» и «микроистория».
Важным аспектом в современных социо-гуманитарных исследованиях является понимание единства научного знания, базирующееся на применении новейших общенаучных моделей, оказывающих влияние на развитие теоретических концепций всех отраслей науки: общая теория информации, системный подход, синергетическая парадигма.
Наряду с тенденцией сближения гуманитарного и естественнонаучного знания, усиления интеграции подходов социальных наук, в последние десятилетия имел место «исторический поворот» поворот в социальных науках, выразившийся в возрождении нарративной истории, фокусирующей внимание на изолированных общественно-политических казусах, культурных «случаях» и жизни индивидуумов, причем как «первого», так и «второго» плана.
При этом, однако, историческая наука не может просто заимствовать достижения социальных наук, неизбежно видоизменяя и развивая их методологическое и методическое «оснащение» применительно к социальному объекту прошлого. Таким образом, смежные социальные и гуманитарные (в некоторой степени также естественнонаучные) дисциплины не только оказывают влияние на способы исторической интерпретации, внося коррективы в понимание существа исторического знания, взаимоотношений объекта и субъекта в историческом познании, но и позволяют существенно расширить арсенал его средств.
Ниже приводятся извлечения из исследовательских работ, которые демонстрируют стремление их авторов к достижению плодотворного междисциплинарного взаимодействия и являются классическими примерами интердисциплинарного анализа.
1.1. Историческая наука: проблемы исторического анализа
Методологический комментарий
Междисциплинарность, проявляющаяся как в выборе «гибридного объекта» исследования, так и в использовании опыта смежных дисциплин становится парадигмой серьезного исторического исследования в рамках французской «Школы Анналов». В плане междисциплинарного синтеза представители этого направления отдавали предпочтение социальной антропологии, демографии и лингвистике. Плодотворный интердисциплинарный диалог позволил им существенно расширить проблематику своих исследований и генерировать новые модели интерпретации исторических источников, ставшие основой истории ментальностей 60 – 70-х гг. По праву основоположником исторической антропологии считается М. Блок, оперировавший в своих ранних работах понятием «коллективные представления».
Марк Блок – известный французский медиевист, профессор экономической истории в Сорбонне, один из основателей (совместно с Л. Февром) журнала «Анналы экономической и социальной истории» (с 1929 г.), автор ряда исследований по истории средневековой Европы («Короли и сервы – глава из истории периода Каролингов», «Короли-чудотворцы», «Феодальное общество» и др.).
Ниже приводится фрагмент из «Апологии истории» (глава 4 «Исторический анализ»). Эта работа, которую определяют как «научное завещание М. Блока» (А.Я. Гуревич), посвящена проблеме природы исторического знания и специфике ремесла историка. Понимание М. Блоком данной проблемы заложило фундаментальные основы «новой историографии», в русле которой формировалась историческая антропология.
СУДИТЬ ИЛИ ПОНИМАТЬ?
Знаменитая формула старика Ранке гласит: задача историка — всего лишь описывать события, «как они происходили» (wie es eigentlich gewesen war). Геродот говорил это задолго до него: «рассказывать то, что было (ton eonta)». Другими словами, ученому, историку предлагается склониться перед фактами. Эта максима, как и многие другие, быть может, стала знаменитой лишь благодаря своей двусмысленности. В ней можно скромно вычитать всего-навсего совет быть честным — таков, несомненно, смысл, вложенный в нее Ранке. Но также — совет быть пассивным. И перед нами возникают сразу две проблемы: проблема исторического беспристрастия и проблема исторической науки как попытки воспроизведения истории (или же как попытки анализа).
Но существует ли на самом деле проблема беспристрастия? Она возникает только потому, что и это слово, в свою очередь, двусмысленно. Есть два способа быть беспристрастным — как ученый и как судья. Основа у них общая — добросовестное подчинение истине. Ученый регистрирует и, более того, провоцирует опыт, который, возможно, опровергнет самые дорогие для него теории. Честный судья, каково бы ни было его тайное желание, допрашивает свидетелей с одной лишь заботой — узнать факты во всей их подлинности. И для ученого и для судьи — это долг совести, о котором не спорят.
Но наступает момент, когда их пути расходятся. Если ученый провел наблюдение и дал объяснение, его задача выполнена. Судье же предстоит еще вынести приговор. Если он, подавив личные симпатии, вынес приговор, следуя закону, он считает себя беспристрастным. И действительно будет таковым, по мнению судей. Но не по мнению ученых. Ибо невозможно осудить или оправдать, не основываясь на какой-то шкале ценностей, уже не связанной с какой-либо позитивной наукой. Что один человек убил другого — это факт, который в принципе можно доказать. Но чтобы покарать убийцу, мы должны исходить из тезиса, что убийство — вина, а это по сути — всего лишь мнение, относительно которого не все Цивилизации были единодушны.
И вот историк с давних пор слывет неким судьей подземного Царства, обязанным восхвалять или клеймить позором погибших героев. Надо полагать, такая миссия отвечает прочно укоренившемуся предрассудку. Все учителя, которым приходилось исправлять работы студентов, знают, как трудно убедить этих юношей, чтобы они с высоты своей парты не разыгрывали роль Миносов или Осирисов. Тут особенно уместно замечание Паскаля: «Все играют в богов, творя суд: это хорошо, а это плохо». При этом за бывают, что оценочное суждение оправдано только как подготовка к действию и имеет смысл лишь в отношении сознательно принятой системы нравственных рекомендаций. В повседневной жизн необходимость определить свою линию поведения вынуждает на наклеивать ярлыки, обычно весьма поверхностные. Но в тех случаях, когда мы уже не в силах что-либо изменить, а общепринятые идеалы глубоко отличны от наших, там эта привычка только мешает. Достаточно ли мы уверены в самих себе и в собственном времени, чтобы в сонме наших предков отделить праведников от злодеев? Не глупо ли, возводя в абсолют относительные критерии индивидуума, партии или поколения, прилагать их к способу правления Суллы в Риме или Ришелье на Генеральных штатах христианнейшего короля? Нет ничего более изменчивого по свое природе, чем подобные приговоры, подверженные всем колебаниям коллективного сознания или личной прихоти. И история, слишком часто отдавая предпочтение наградному списку перед лабораторной тетрадью, приобрела облик самой неточной из всех наук — бездоказательные обвинения мгновенно сменяются бессмысленными реабилитациями. Господа робеспьеристы, антиробеспьеристы, мы просим пощады: скажите нам, бога ради, попросту, каким был Робеспьер?!