После ареста матери он уезжает на Урал и очень тяготится разлукой с близкими. Когда началась война, он пытается выехать домой, но … на станции Каракук билетов в Калининскую область уже не продавали – область была объявлена на военном положении. Георгий писал домой: «Я имею отсрочку по мобилизации, но нахожусь в мобилизационной готовности, а в этом состоянии должны находиться все граждане СССР,
и не только мужчины, но и женщины, так как это необходимо для защиты советских городов и сёл…». На фронт Георгий ушёл. И вот его следующее письмо: «Ещё летом я выражал необходимость поддерживать письменную связь со всеми, так как судьба каждого из родных составляет большой интерес. Я выбыл из строевой части 5 декабря 1941 года, находясь на броне, преподаю в начальной школе. Очень хочется на Родину хоть на денёк». Георгий Васильевич отказался от брони и в 1942 году вновь уходит на фронт, а его мать продолжает находиться в лагере. Больше писем от Георгия не было. К концу войны судьба Георгия Васильевича так и не была известна. Семья в течение многих месяцев после Победы пишет запросы в управление по учёту погибших и пропавших без вести. Ответ получали всегда один: «Меры по розыску приняты». Только 9 декабря 1946 года на имя Александры Васильевны приходит официальный документ о том, что Ветлицкий Георгий Васильевич, находясь на фронте, пропал без вести в марте 1943 года.
Он мечтал побывать на Родине хоть денёк. И пропал без вести, предположительно, в боях подо Ржевом, совсем близко от дома.
Глава третья. Александра
Александра Васильевна Ветлицкая закончила педагогическое училище, с 1927 года работала в школах Кесовогорского района: Бережайской, Васьковской, Высоковской.
После ареста матери Александра уезжает в Казахстан и возвращается в родное Борисовское только после освобождения Анастасии Ивановны, т.е. после 1942 года.
В Борисовском, в родительском доме, с мамой и сестрой Надей и прожила всю жизнь Александра. Сюда, к родному очагу, возвращались с войны братья (к сожалению, семья не дождалась Георгия); сюда братья слетались каждое лето, чтобы повидаться с матерью и сестрами. Ветлицкие по- прежнему держали хозяйство, много хлопот доставляла корова. Немало денег нужно было платить за пастушню, да и молоко переработать надо было. И очень радовалась Александра, когда с 1947 года молоко можно было сдать в колхоз.
Не было в доме хозяина, все заботы легли на женские плечи – тяжело приходилось. Знакомые, как могли, поддерживали Шуру: «Такая женская доля – обо всем беспокойся… Для того создан человек – побеждать все преграды». С 1944 года сестра Надя работает в Кесовой Горе, а Анастасия Ивановна чувствует себя все хуже и хуже. Александра обращается к сестре: «Мама себя чувствует плохо. Когда я ухожу на работу, приходится ее оставлять одну. Проси расчет и приходи домой». Надежда, проживая в Кесовой Горе, выполняет и многие просьбы сестры: по доверенности получает деньги в РОНО, отоваривает купоны за отпуск, покупает в Когизе книги, тетради, перья… У Александры Васильевны сложились теплые, доверительные отношения с племянницами, дочерьми Михаила, - она им даже помогала материально. В письмах Тамара подробно рассказывает тетке обо всем: о своих успехах, о плохой дисциплине в школе, о семейных делах, о деревенских новостях. Тамара делится с Александрой Васильевной и радостями, и горестями. Обучаясь в 9 классе, Тамара гордится, что кроме знаний, приобретает и профессиональные навыки – они учатся шить костюмы и дамские пальто; что назначена вожатой в 3 класс, но малыши учатся во вторую смену, и с ними приходится заниматься с 5 до 7 вечера. Воспитанная в бережливости, очень радовалась покупке зимнего пальто
( за 500 рублей!), но…. на второй день, в раздевалке, хулиганы разрезали рукав пальто – горю не было предела… А родители, понимая, что у многих детей нет самых необходимых вещей, не стали искать виновных.
У Александры Васильевны складывались дружеские отношения и с коллегами. Она переписывается с заведующей Гребневской начальной школой А.Комиссаровой, ходит к ней в гости, вместе делают покупки. Работать в школе всегда было нелегко. А быть заведующей – дело вообще особое. Каждый месяц необходимо было явиться на совещание в РОНО (это за 25 км, пешком!). В послевоенные годы строго спрашивали за охват населения всеобучем, за успеваемость по четвертям, за организацию индивидуального подхода к ученикам, за учебно-опытную работу на пришкольном участке…А сколько хозяйственных вопросов приходилось решать заведующей! И подготовка школы к началу учебного года (надо было приобрести и гвозди, и скобы дверные, и многое другое), и обеспеченность дровами – все ложилось на хрупкие плечи Александры Ветлицкой. Кроме учебной и хозяйственной работы учитель много чего обязан был выполнять: читать лекции населению, организовывать воскресники, участвовать в художественной самодеятельности – и за все спрашивали отчет в РОНО! Особенно грозными были повестки, подписанные зав. РОНО Жуковым: «Безоговорочно обязываю 11.07. организовать воскресник. Используйте общие собрания, которые сейчас проводятся в колхозах. За срыв воскресника привлеку к строжайшей ответственности. О результатах немедленно сообщите письменно». Казалось бы, как можно выдержать столько требований? Но это была профессия, выбранная по зову сердца – это было продолжение учительской династии Ветлицких. Александра Васильевна 42 года посвятила работе с детьми, трудовую деятельность закончила в 1969 году. За самоотверженную работу учительница награждена медалью « За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45гг.», а в 1949 году – орденом «Знак Почета».
Ушла из жизни Александра Васильевна Ветлицкая в 1989 году.
Глава 4. Михаил
Михаил Васильевич Ветлицкий за год до начала войны закончил Калининский педагогический институт, факультет математики, и до конца жизни преподавал математику в Апарниковской школе Кашинского района. Обзавелся семьей, хозяйством, держали скот. Обращался к сестре и матери с просьбой договориться с соседями о продаже ему коровы: «Мне желательно купить корову не на рынке, а на месте, так как это будет безошибочно. Сена я накосил, продам козу и думаю приобрести корову. Скот теперь недорогой, 1,5 – 2 тысячи». Михаил гордился садом, писал сестрам: «У нас теперь настоящий сад. На 4 году яблони уже стали большие и нынче яблоки на 10 яблонях. Приезжайте кушать яблоки…». Интеллигент по своему воспитанию, Михаил Васильевич очень переживает, видя, как живут семьи в соседних деревнях, он поражается жестокости, имевшей место в отношениях между людьми. « …Пропал один парень после гулянки и нашли его мертвого у реки… В колхозе Путилове отец задушил своего ребенка в присутствии матери… Сегодня парень нашего колхоза избил девку до полусмерти… И нет почти ни одной семьи, где бы муж с женой не дрались…». У местных жителей Михаил Васильевич пользовался авторитетом: ему давали деньги в долг, продавали сено в рассрочку и никто не сомневался, что он вернет долг. А Михаил тоже старался помочь людям – помогал выхлопотать пенсию. И люди были ему благодарны… Воспитанный в семье, где всегда (даже в самое лихое время) на первом месте были интересы детей, Михаил и в своей семье следовал этому правилу. Контролировал учебу дочерей, радовался их успехам: «Успеваемость у Лиды за I четверть по всем предметам «5» , кроме истории. По истории – «4». Мне кажется, что Тамара нынче поумнела. Успеваемость лучше стала. По некоторым предметам, а больше по математике, я знания у ней проверяю. В прошлом году она приходила домой почти каждую неделю, никак не могла забыть дом. В этом году была всего-навсего 2 раза». Также отец радуется, что дочь в школе научилась швейному делу и уже сшила себе платье…И совсем необычным для деревни делом была покупка аккордеона для Лиды. На Новый год Михаил Васильевич с дочерьми ездил в Москву, там и приобрел инструмент в комиссионном магазине. Вот что писал он по этому поводу сестре Александре: «Ты, Шура, была против этой покупки. В этом ты глубоко ошибаешься. Я считаю, что если есть у ребенка музыкальный талант, то почему же не приобрести такую покупку? Пусть это и дорого, но все надо делать для воспитания детей. В деревне это редкость, а в городе я встречал даже много девочек, которые учатся играть на баяне, аккордеоне. Есть беднее нас и имеют инструмент, который примерно стоит 500-1000 руб., а наш стоит 90 руб. Лида уже в основном изучила ноты и кое-какие вещи исполняет. Следом и я двигаюсь за ней. Слух у нас есть и по самоучителю мы хорошо разбираемся без всякой помощи». Признаюсь, меня очень тронули забота и доверие, которые царили в семье Ветлицких. Это образец семейных отношений. Невольно я оглядываюсь вокруг себя и вижу очень и очень мало подобных примеров…
В школе Михаил Васильевич вел и математику, и физику, и труд. Он с удовлетворением писал сестре: «Я знаю школу, ребят и всю свою энергию я отдаю для обучения ребят – и в этом нахожу интерес и даже счастье. Ребята у меня математику знают, я сам приобрел много литературы, чтобы уроки проводить лучше. Я даже не беспокоюсь об экзаменах в 7 классе …». И через два года Михаил Васильевич пишет: «В 8 классе я преподаю с большим интересом – много интереснее преподавать в старших классах… Я очень вынослив в умственной работе сравнительно с физической. Видимо, так привык». А вот с коллегами отношения складывались не так просто. В одном из писем я читаю: «С директором дела у меня пришли в нормальное русло. При отъезде даже меня оставляет заместителем. И кто хотел меня снять, тот сам улетел! Конечно, побеждает тот, кто не виноват и кто делает справедливо…».
А вот что вспоминает о Михаиле Васильевиче Николай Андреевич Суворов, известный краевед из города Калязин: «Я работал с Михаилом Ветлицким в 1952 – 54 гг. Он преподавал математику в 5-7 классах. В каждом классе было по 2 параллели. Он неплохо знал математику и вел ее. Он был замкнут, неразговорчив, о себе рассказывал мало. Единственное, что нас сблизило – игра в шахматы. Он имел I или II разряд и обыграть его было почти невозможно.