Конечно, ни старая, ни даже новая Закамская линии не могли полностью предотвратить набеги кочевников. Громкие звучные названия «крепость», «фельшанц» не должны вводить в заблуждение. На деле это были небольшие сооружения, обнесенные, как правило, обычными деревянными заплотами с одной – двумя (тоже деревянными) сторожевыми башнями. Гарнизоны в них были малочисленны. На востоке оборонная линия примыкала к громадному по территории району реки Исеть с ее притоками, где разбросанные на большом удалении один от другого казачьи острожки и слободы были слишком слабым прикрытием от набегов кочевников. К середине 30-х годов 18 века вопрос о создании в этом районе системы укреплений был поставлен в повестку дня.
Непосредственным поводом для этого послужили два события – формальное вступление в российское подданство в октябре-декабре 1731 года значительной части казахов во главе с предводителем Младшего Жуза Абулхаир ханом, а также башкирское восстание 1735-1741 годов.
Летом 1734 года было начато строительство Оренбурга.
Летом 1735 года нападением на русские войска под командованием И.К. Кириллова башкиры начали открытые военные действия. Через два –три месяца мятеж охватил практически всю Башкирию. Повстанцы нападали на русские города и села, сжигали укрепления, которые им удавалось захватить, грабили провиантские склады и магазины, перехватывали купеческие и армейские обозы с продовольствием. Это была по существу невиданная по своим масштабам на юго-востоке Российской империи партизанская война, в которой обе воюющие стороны не стеснялись в выборе средств.
Для подавления восстания в Башкирию были брошены в 1736 году значительные воинские силы, в том числе до трех тысяч волжских калмыков, около тысячи донских, две тысячи яицких казаков. После подавления восстания правительство и местная администрация понимали: мир здесь не может быть долгим и прочным без создания надежной системы обороны. Уже в ходе башкирского восстания 1735-1741 годов руководители российской администрации – И.К. Кириллов, А.И. Румянцев, В.А. Урусов, В.Н. Татищев принимают экстренные меры по завершению строительства Оренбургской оборонительной линии. Спешно создаются форпосты, редуты, крепости, в которые переселяют на жительство самарских, алексеевских, донских, малороссийских, яицких, уфимских казаков. Особое внимание правительство уделяет укреплению обороны на Исети и в прилегающих к ней районах. Здесь строятся в 30-е годы 18 века Челябинская, Чебаркульская, Миасская, Еткульская крепости, которые с одной стороны защищают заводы Южного Урала от кочевников, другой – разделяют башкирские и киргиз-кайсацкие племена.
В результате в 30-40-е годы 18 века на Урале и в Приуралье, в основном, завершается создание громадной по масштабам и протяженности системы приграничных укреплений. Она включала в себя шесть оборонительных линий:
1. Самарская – от Самары до Оренбурга;
2. Сакмарская – от Оренбурга по реке Сакмаре;
3. Нижнеяитская – от Оренбурга вниз по Яику до Илецкого городка;
4. Верхнеяицкая – от Оренбурга вверх по Яику до Верхнеяицкой крепости;
5. Исетская линия (Миасская, Челябинская, Еткульская, и Чебаркульская крепости, Усть-Миасский и Исетский острожик);
6. Уйско-Тобольская линия – от Верхнеуральской до Звериноголовской крепости(включала кроме того крепости Карагайскую, Уйскую, Петропавловскую, Степную, Коельскую, Санарскую, Кичигинскую, Троицкую, Усть-Уйскую).
В общем же вся эта система получила название Оренбургской оборонительной линии.
Для обороны линии наряду с Яицким войском, целой серией правительственных постановлений создается Оренбургское казачье войско на основе слияния вольных казаков и людей, причисленных к казачьему сословию правительственными указами. Ядром для оренбургского казачьего войска послужили общины переселенных на Оренбургскую линию уфимских, алексеевских и отчасти яицких казаков. Включили в состав Оренбургского войска также и исетских казаков, которые, правда, и после этого довольно долгое время сохраняли известную автономию. Кроме того, по предложению И.К. Кирилова, было решено перевести на Оренбургскую линию часть украинских казаков. В 1741 году в прибыла из Малороссии группа в составе 209 семей (в общей сложности 849 служилых казаков). Малоросские казаки прибывали на Оренбургскую линию и отдельными семьями, так что лишь в 40-е годы 18 века на юго-восточную границу было переселено в общей сложности не менее тысячи служилых казаков-украинцев.
К казачьему сословию приписали еще при Петре I переселенных на восток стрельцов (из числа не замешанных в знаменитом стрелецком бунте и сохранивших верность царям Ивану да Петру, почему специальным указом их, в отличии от мятежников, было запрещено называть ворами). И все-таки даже и этого не хватало. При всей не любви к беглым крестьянам, пытавшимся найти на востоке страны волю и более счастливую жизнь, правительство вынуждено было смотреть сквозь пальцы на то, что они с попустительства местных властей на Урале и в Сибири записываются в казаки. Случалось, что само правительство отпускало беглецам их вины – лишь бы согласились нести казачью службу там, где это выгодно правительству. В феврале 1736 года, например, именным указом императрицы Анны Иоанновны И.К. Кирилову было предписано принять меры для отправления скопившихся на Яике беглецов в Оренбург и другие вновь построенные городки для несения сторожевой службы.
Как бы то ни было, но, численность казачества на Оренбургской оборонительной линии быстро росла. В 1748 году Военная Коллегия Сената издала указ об организации Оренбургского нерегулярного войска и о введении института войскового атамана.
Главной рабочей силой на строительстве крепостей Исетской линии явились исетские казаки и отчасти исетские государственные крестьяне.
В 1747 году челябинский казак А. Домин вместе с 50 казачьими семьями переселился в устье реки Коелги и Увелки и построил здесь крепость Коелгинскую. В 1749 году еткульские казаки основали Увельскую крепость.
Г.А. Турбин в работе «Из истории крестьянского заселения Южного Урала в середине 18 века – начале 19 века», основываясь на данных ЦГАДА, утверждает, что в делах Оренбургской межевой конторы в связи с историей земельных выделений капитана Ахматова говорится, что Исетская провинциальная канцелярия разрешила слободчику Осипу Ильину в мае 1751 года поселить во вновь заводимой Увельской слободе желающих из разных дистриктов Исетской провинции крестьян и разночинцев до 200 семей. Земли были им отведены сообща с выехавшими из Еткульской крепости и заселившими деревню Кичигино казаками и крестьянами(деревня Кичигино была построена до заселения Нижне-Увельской крепости в 1749 году). Вновь заведенная Нижне-Увельская слобода в межевых делах не редко называется Ильинской. В копии Указа Исетской провинциальной канцелярии от 23 мая 1951 года сказано, что Осип Ильин 80 семей уже перевел «во вновь заводимую Увельскую слободу» из Верхнетеченской слободы Шадринского уезда. Слобода стала разрастаться, и к 3 ревизии (1763года) в ней было 682 р.душ.
Предания старины глубокой …
Из поколения в поколение передаются предания об истории села. Вот что рассказывают в семье первого сельского учителя Казанцева Павла Васильевича. [4]
«После основания в 1748 году Кичигинской казачьей крепости казаки-кичигинцы выезжали в окрестности, присматривая угодья для охоты.
Братьям Хомутининым Ивану и Михаилу понравился сосновый бор в стороне Дуванкуля. Заимка (маленькая избушка) была построена на берегу Третьего озера.
Весной 1750 года был заложен дом для старшего брата Ивана. В течение пяти лет были построены три дома для всех братьев- охотников и рыбаков заядлых. Селение так и назвали хутор Хомутинин. Братья были высокими. Кичигинские казаки дали прозвище - хутор Багров. Позже в хутор съезжались на поселение казаки станиц Н-Увельской и Кичигинской.
Раньше в окрестностях села много рыбы, птиц и зверя водилось. Тетеревов и зайцев - хоть руками лови. Лисицу можно было часто встретить и лося. Браконьерство строго наказывалось казаками, не только штрафы но и розги применяли, ибо места для охоты были распределены. Грибы бочками солили и ягоды ведрами запасали впрок. Вода в озерах была прозрачной и были озера многоводными. Щелочная вода и лечебные грязи помогали людям бороться с недугами».
Иную позицию по поводу возникновения села Хомутинино занимает Поздеев В.В.[5] Он пишет: «По селу Хомутинино и его округе у меня есть проблемы и сомнения, нет местных легенд о названиях для анализа.
Оказывается в селе нет Хомутининых - я это предполагал; правда Хомутинины, якобы, есть в соседнем Дуванкуле. Слабая надежда в происхождении названия от фамилии есть, но против есть компромат: одно из изначальных названий поселения 1) деревня Богрова и 2) деревня Хомутиниская; вписывается лучше в географические термины «хомутина» - «округленное (овальное) озеро», часто с островом по средине. Таким, овальным, озеро выглядит на карте 1800 года. Так что деревня Богрова могла по озеру стать Хомутининской. Но она давно известна в форме Хомутинина т.е по фамилии. Правда в старину при наличии в деревне однофамильцев, одна из ветвей Багровых могла получить прозвище «Хомут» или «Хомутина» - за изворотливость и гибкость ума. Такие случаи мне известны в истории нашего края. Основание села Хомутинино восходит к истории села Кичигина, - крестной матери сел Дуванкуль, Ключи, и Хомутинино - самые старые поселения Кичигинской крепости, основанные кичигинцами как заимки. Очень часто в топонимических легендах «малая родина» обычно старше райцентра, ближайшего города или дата образования совпадает с датой образования ближайшей крепости или слободы. В казачьих поселениях основателями в легендах являются солдаты, офицеры времен Петра I, получившие от царя землю за Уралом за долгую службу.