Большая часть налогов собираемых в РК будет уходить в центр.
Вслед за Москвой уже и в республике предприняли централизацию бюджетных средств. На 2004 год в РК остается всего одно (из 21!) недотационное муниципальное образование – город Усинск. Межбюджетные отношения между разными уровнями федеральным – региональным и местным в 2004 году обещают быть очень суровыми. Вместо того, чтобы дать территориям возможность развиваться и искать стимулы для своего развития, их ставят практически в полную зависимость от более высокого уровня власти, лишают фактически не только политической, но и экономической самостоятельности. Это некий аналог «управляемой демократии», продемонстрированной на декабрьских выборах. Ни к чему хорошему, по нашему мнению, это не приведет. Территории превратятся в «экономических инвалидов», шагу не способных ступить без вышестоящих начальников. Чрезмерная централизация лишит их не только ресурсов, но и гибкости, возможности маневрировать резервами и стимула их находить. Потом придется выправлять этот перекос, но, как всегда, с большими потерями.
Авторитетный исследователь по схожему поводу пишет в конце книги о реформе местной власти в городах России: «Решение на уровне центр-периферийных отношений дилеммы между свободой и равенством в пользу последнего фактически означает равенство в нищете. Но и решение в пользу свободы оказывается невозможным при низком уровне муниципальной автономии. Таким образом, от политической и экономической автономии местного самоуправления в значительной степени зависит, будут ли российские города частью современной экономической, социальной и культурной системы ХХI века или же останутся заложниками беспомощной, бесперспективной и бессмысленной российской периферии»[47].
Гуманнее, наверно было бы не доводить дело до полного разорения «бессмысленной российской провинции», вспомнив хотя бы о кампании по ликвидации малых «неперспективных деревень». «Перспективные» центры, вырвавшись вперед, вовсе не жаждут серьезно помогать тем, чьи ресурсы они поглотили для своего рывка – и мировой, и отечественный опыт, как правило, показывает это. Но реальнее сейчас вариант, когда верхние этажи в сложившейся российской иерархии территорий и экономически, и административно будут продолжать курс, на то, чтобы не стать «заложниками» нижних - до критического исчерпания там ресурсов.
Ни страшный разрыв между «золотым миллиардом» и остальным человечеством, ни углубляющаяся пропасть между Москвой и остальной Россией не сулят ни миру, ни нашей стране спокойного будущего.
Это заставляет ставить вопрос об экономических перспективах Коми при существующей региональной политике.
2.Экономические проблемы республики. Их влияние на политику Политэкономические факторы
2.1.Экономический кризис 1990-х гг. и консолидация политического режима
В прошлом десятилетии, как и по всей стране, экономический кризис и расхищение ранее общенародной собственности были определяющими для экономической ситуации в регионе.
Положение РК в экономическом отношении было довольно уязвимым. Региональная экономика – это предмет отдельного специального анализа, но вкратце необходимо отметить сырьевую направленность хозяйства в РК. Территория республики состоит как бы из нескольких отраслевых поясов. Юг – это в основном сельское хозяйство и лесная отрасль. Последняя находилась за минувшее десятилетие в кризисе и, несмотря на все усилия, не может выйти на показатели последних советских лет. Положение сельского хозяйства также довольно бедственное, что связано и с суровыми климатическими условиями, и с практикой советского и постсоветского хозяйствования. Своим продовольствием РК обеспечить себя не может; жителям РК, покупающим продукты, хорошо понятно значение продовольственных товаров из соседней Кировской области и других регионов. Резкое падение производства продовольствия – одно из тяжелейших последствий экономических реформ в России и регионах.
Таблица 2. Сокращение производства основных видов сельскохозяйственной продукции и РК и РФ[48].
Зерно
| 1990 | 1998 | |
| Республика Коми (тыс. тонн) | 0,8 | 0,7 |
| Российская Федерация (млн. тонн) | 116,3 | 44,2 |
Картофель[49]
| 1990 | 1998 | |
| Республика Коми (тыс. тонн) | 53,7 | 29,4 |
| Российская Федерация (млн. тонн) | 10,5 | 2,5 |
Овощи
| 1990 | 1998 | |
| Республика Коми (тыс. тонн) | 18,7 | 14,1 |
| Росийская Федерация (млн. тонн) | 7,2 | 2,0 |
Мясо (в убойном весе)
| 1990 | 1998 | |
| Республика Коми (тыс. тонн) | 30,4 | 8,2 |
| Росийская Федерация (млн. тонн) | 6,5 | 4,2 |
Молоко
| 1990 | 1998 | |
| Республика Коми (тыс. тонн) | 175,1 | 59,1 |
| Росийская Федерация (млн. тонн) | 38,3 | 16,7 |
Далее на Север на территории РК расположены газовые (Вуктыл) и нефтяные месторождения (Ухта, Усинск и т.д.). Тем, что Коми жила несколько лучше большинства других регионов России, она обязана именно запасам нефти и газа. Но к концу десятилетия руководство республики в значительной мере потеряла контроль над нефтяной отраслью, в связи с приходом в республиканскую экономику в сентябре 1999 года «Лукойла»[50].
Сам этот факт выглядит очень знаменательно и для республиканской политико-экономической ситуации является важным рубежом. (См. далее).
Уязвимость позиций региона была вызвана и положением в угольном поясе республике (Воркута, Инта). Шахты закрывались одна за другой, а на работающих предприятиях месяцами не выплачивалась зарплата, что приводило к перманентным акциям протеста. Реструктуризация угольной отрасли и необходимость переселения людей с Севера побуждала постоянно просить помощи у Центра, который стабильно не выполнял свои финансовые обязательства (да, наверно, и не мог этого сделать в условиях экономического кризиса).
Таблица 3. Падение промышленного производства в Республике Коми[51]
| 1990 | 1999 | |
| Электроэнергия (млрд. квч) | 10,4 | 7,7 |
| Добыча нефти, включая газовый конденсат (млн.т.) | 16,4 | 9,5 |
| Добыча газа (млрд. куб. м.) | 8,2 | 3,9 |
| Добыча угля (млн. т.) | 29,3 | 19,2 |
| Вывоз древесины (млн. плотных куб. м) | 21,2 | 5,4 |
| Производство пилома-териалов (млн. куб. м.) | 2,5 | 0,6 |
| Бумага и картон (млн. т.) | 0,6 | 0,5 |
В 1998 году в российском правительстве началась кадровая чехарда, и политический кризис обострился. Вклад в его обострение внесли, между прочим, и шахтеры Печорского угольного бассейна (в большинстве воркутинцы), которые на протяжении нескольких месяцев пикетировали Дом правительства в Москве, разбив у его стен палаточный городок и регулярно стуча касками. Акция горняков вызвала напряжение не только у российского, но и регионального руководства.
Рост бедности, нищеты и социального недовольства был постоянным фоном в 1990-е годы. Так в Коми республике, доля людей, живущих ниже прожиточного минимума возросла с 16,3% в 1993 году до 23% в 2000 г., а численность населения сократилась на 64,4тыс.: с 1201,4 тыс. человек до 1136,6 тыс.[52] Общероссийские социальные и демографические бедствия не могли обойти стороной северную республику. Во многом социальные проблемы были запрограммированы негодной социальной политикой республиканского правительства. Как пишут ученые из Коми научного центра Уральского отделения РосАН: «Анализ данных по республике за последние пять лет, показывает низкий уровень социальных расходов и тенденцию к их снижению. Так, за период 1995 - 2000 гг. они сократились с 17,8% до 15,3% ВРП[53]. Это сокращение обусловлено низким уровнем государственных расходов на образование – 2,8 ВРП при пороге (курсив мой – В.К.) 6%, здравоохранение, включая расходы ФОМС – 4% ВРП при пороге 7%, низкими расходами пенсионного фонда – 3,8% при пороге 7%»[54]. При отступлении от этих пороговых значений социально-экономический кризис значительно обостряется, и начинаются процессы социальной деградации, возможно, уже необратимые.
В борьбе за влияние между представителями политики и обладателями капиталов население оставалось страдающей стороной. Говоря об отношениях бизнеса и власти в России, мы бы сказали, что если в ельцинский период наблюдалась чрезмерная зависимость кремлевской власти от олигархов» («семибанкирщина» и т.д.), а исполнительная власть регионов небезуспешно пыталась контролировать ресурсы «своих» территорий, то с конца 1990-х годов положение стало меняться и крупный бизнес проводит все более широкомасштабную экспансию в регионы. При этом, если в период «приватизации» бизнес в регионах делился с представителями власти, чтобы за бесценок получить государственное достояние, то к концу десятилетия «олигархи» в субъектах РФ всё активнее ставят региональную власть под свой контроль
Схожую мысль проводит московская исследовательница Наталья Зубаревич, когда пишет о «закрывании» и «открывании» регионов России в 1990-е годы и начале 2000-х гг. Особенности «закрывания» регионов это: