Итак, Толкиен пришёл на излёте эпохи, когда центральными героями сюжета стали не описанные Сергеем Довлатовым кочегары-дзен-буддисты и теоретики авангардного искусства, а, скорее, тихие "гуманитарные мальчики". Для них мир абсолютно чётко разделился на внешний и внутренний. На микромир, который соразмерен тебе и пригоден для жизни, - над ним ты властен; и макромир, с которым ты стремишься соприкасаться как можно реже, не брезгуя при этом маской лояльности. Наступило время конструирования личных мифов, которые разрабатывались из мельчайших деталей, с избыточной, на взгляд непосвящённого, трогательностью, подобно той, с которой старые голландские мастера прописывали неразличимые невооружённым глазом лица людей, фасады домов и кроны деревьев на задних планах своих картин. Вот тут-то и появился Толкиен, предложив кустарям-одиночкам миф, куда более разработанный, мощный и универсальный, опирающийся на англосаксонский, кельтский, исландский, норвежский, финский эпосы.
2. Отношение критиков и коллег по цеху к творчеству Дж.Р.Р.Толкиена.
Критики нападают на Толкиена по многим пунктам сразу: здесь и ребячество, и стилистический разнобой, и тому подобное. Но наибольшее раздражение вызывает то, что писатель не потрудился представить зло в допустимом, приемлемом виде. У Толкиена "добрые" – неизменно добрые, а "злые" – непреложно злые; в его мире нет места Сатане - "существу падшему и трагическому одновременно". Критики сетуют на то, что "злые" персонажи у Толкиена раскрыты недостаточно полно: "Кроме их жестокости в войне (где и "добрые", как правило, тоже не знают пощады), мы не находим в них ничего дурного", тогда как противоположная сторона "кажется, не являет нам особо выдающихся добродетелей". Обобщив эти утверждения, мы получим, что "злые" герои представлены недостаточно полно, а "добрые" – недостаточно сложно; и, хотя эти две стороны противопоставлены столь нереалистично (абсолютное добро и абсолютное зло), действуют они во многом одинаково, особенно в случае применения силы. Большая часть подобных обвинений не соответствует истине. Утверждение, что "добрые" персонажи Толкиена "неизменно добрые", игнорирует таких героев, как Боромир, и такие сцены, как та, где Фродо присваивает кольцо. А мнение, что "злые" – непреложно злые, опровергает, например, сама идея происхождения Призраков Кольца, или те строки книги, где говорится, что даже Саурон "не всегда был таким".
Английский поэт Уистан Хью Оден отозвался о трилогии исключительно высоко, поставив её рядом с "Потерянным раем" Джона Милтона. С другой стороны, американец Эдмунд Уилсон, тоже изрядный авторитет, обозвал книгу "галиматьёй".
3. История публикации трилогии в России.
Попытаемся восстановить историю публикации "Властелина Колец" в России. Первый том вышел под названием "Хранители" двадцать восемь лет спустя после появления английского издания. Причин такой задержки чисто технического характера могло быть много. Однако одна деталь настораживает: когда всё-таки дошло до печати, этой массовой книге был назначен ничтожнейший тираж. Это уже достаточно ясный сигнал: придержать дальше было совсем неприлично, но давать книгу широкому читателю издатели побоялись. Она вышла, но вроде её и нет… А дальше дело пошло ещё интересней: ни в 1983 г., ни в последующие годы обещанные второй и третий тома трилогии так и не вышки, готовые переводы остались пылиться на полках редакционных шкафов. И, наверное, не увидели бы света, если бы не перестройка. Почему наши сверхподозрительные издатели прервали публикацию "Властелина Колец"? Возможно, потому что посчитали Мордор карикатурой на наше чёрное время – тридцатые и сороковые годы, приняли "Белый совет", ведущий войну против Мордора, за намёк на белую гвардию и гражданскую войну; историю короля Арагорна – за монархическую пропаганду.
Но такие параллели проводили не только советские издатели, но также и издатели, и критики всего мира. На что Толкиен ответил с явным раздражением (в предисловии к американскому изданию): "Что касается скрытого смысла … то в намерения автора ничто подобное не входило. Это не аллегория, не отражение современных событий … Я всем сердцем не приемлю аллегорий в любых её проявлениях…"
4. "Властелин Колец"
"Властелин Колец" из таких штук,
что если уж вы их любите, так любите,
а нет – так и на дух не переносите!"
Дж.Р.Р.Толкиен
Тысячелетия назад Чёрный Властитель отковал Кольцо Власти в пламени вулкана, Горы Судеб, и магический талисман стал как бы основой и душой чёрной власти. Мощь Чёрного Властителя возросла почти безгранично; веками эльфы пытались его одолеть и терпели поражения, пока не заключили союз с людьми и не отобрали Кольцо. Этот подвиг совершил человек, прапрапредок Арагорна, и он же совершил роковую ошибку: поддавшись власти Кольца, древний король его не уничтожил, а оставил себе и вскоре погиб. (Сквозная тема романа: людям войны нельзя доверять Кольцо Власти – они будут стремиться занять место Чёрного Властителя.) Итак, Кольцо осталось без хозяина, и прошли века, прежде чем его нашёл Горлум, злобное и страшное существо, дальний сородич хоббитов. И от него уже по счастливой случайности, - а, может быть, по соизволению самого Кольца, - оно перешло к хоббиту Бильбо, дядюшке Фродо, главного героя трилогии. Всё это происходит задолго до событий, о которых рассказывается во "Властелине Колец", это предыстория. Мы проникаем в неё постепенно, встречаем её "отзвуки " (термин самого Толкиена) в балладах, воспоминаниях, древних манускриптах. Вместе с героями узнаём, что Кольцо нельзя использовать для добрых свершений, что оно бесконечно опасно, и единственный способ победить Чёрного Властителя – послать кротких хоббитов в Мордор, к Горе Судеб, в огне которой они должны уничтожить Кольцо, как некую душу самого Властителя: тем замкнётся иное кольцо – круг истории.
"Властелин Колец" – это виртуозно сложенная и одновременно очень простая книга. Обычная сказочная фабула: добрые люди и волшебники борются со злым волшебником, Чёрным Властителем. Подобно русскому Кащею Бессмертному, он закрылся в заколдованном царстве, и путь туда неимоверно труден. Есть у него и "Кащеева смерть" – чародейское Кольцо Власти, золотой перстенёк; чтобы погубить Властителя, надо уничтожить Кольцо. И, разумеется, приходит добрый герой, Мальчик-с-пальчик, пробирается в Кащеево Царство, уничтожает Кольцо и тем губит Чёрного Властителя. Но здесь простота кончается: толкиеновский Мальчик-с-пальчик совершает свой подвиг не затем, чтобы освободить принцессу и получить традиционную сказочную награду, - он спасает мир от позора и гибели. Мальчик-с-пальчик – это Фродо. Он отличается от привычных персонажей сказок настолько же, насколько обширный мир Средиземья отличен от тесного мирка классической сказки.
"Властелин Колец" формально относится к жанру "квеста", "поиска", получившего небывалое развитие не в литературе, а в компьютерных играх. Реально же Толкиен писал антиквест: его герой не ищет сокровища, а ищет возможность расстаться с сокровищем, расстаться с властью. Путешествие – второй по древности литературный сюжет (первый – любовь, Адам и Ева сначала любят, а потом уходят в путь). И если девятнадцатый век пытался исчерпать тему любви, то двадцатый сосредоточился на путешествии.
"Властелин Колец" - путешествие личности, обладающей идеалом, волей, не желающей власти и боящейся её как огня, ощущающей себя маленькой и постоянно уничтожаемой, но при этом знающей, что опасности, встречающиеся ей на пути, - куда ничтожнее.
Толкиен сразу устанавливает отчётливую границу между волшебным миром и миром человека. Эта граница утверждается как закон природы волшебного мира – здесь действуют другие силы, человеку неизвестные, - силы магические. Палантир (драгоценный шар, который позволяет видеть любое событие, происходящее в Средиземье) – это не телевизор и не компьютер, Палантиры связаны друг с другом силой магического заклятья, Силой – сверхъестественной. Ей нет и не может быть аналогов в мире современного человека.
Толкиен вобрал в роман древние верования, мифы, сказки и эпические легенды разных времён и народов. Могущественный маг Гэндальф напоминает волшебника Мерлина из цикла сказаний об английском короле Артуре, на самого Артура похож Король-странник, Арагорн, обладатель волшебного меча. Но, в то же время, оксфордский сказочник оказался, помимо всего прочего, прекрасным писателем-реалистом. Толкиен снабдил своё Средиземье такой огромной, уходящей в тысячелетние глубины историей, что действие кажется лишь верхушкой айсберга. Это даёт нам ощущение подлинности рассказа. Для "Властелина Колец" Толкиен, как некий демиург, создал несколько языков: два языка эльфов – старинный и "современный", язык Северного Средиземья, языки гномов и Мордора. Это отнюдь не тарабарщина, а достаточно сложные языки со значащими корнями, с алфавитом и правилами произношения, так что рассыпанные по всей книге названия рек, гор, стран, людские имена и прозвища лишь кажутся звучно-экзотическими, а на деле непременно что-то значат. Например, слово "Мордор" содержит два корня: "мор" - "тьма" и "дор" - "страна".