Повествованное в научно-фантастической повести написано от третьего лица, то есть от лица повествователя. Преимущество данного художественного приема в плане изображения внутреннего мира в том, что автор позволяет вводить читателя во внутренний мир персонажа. Автор, таким образом, может приблизиться к раскрытию персонажа более подробно, как и в повествовании от первого лица.[127] По словам М. М. Бахтина: «Автор не только видит и знает все то, что видит и знает каждый герой в отдельности и все герои вместе, но и больше их, причем он видит и знает нечто такое, что им принципиально недоступно...».[128] Писатель может проследить внутренние процессы, объяснить причинно-следственную связь между мыслями, переживаниями, страданиями и впечатлениями, не только одного персонажа (от первого лица), но и других персонажей.
«Будущий человек», как разумное существо создал по облику своего идеала (или же заимствованного, или собственного) для себя и для общества какие-то нормы и сам — своей свободной волей — заставляет себя соблюдать их. Но повествователь сам понимает, что даже разумное существо не робот, а все-таки эмоциональное существо, которое не всегда подчиняется своему разуму — «…разве не случается, что видный ученый менее отзывчив, чем самый заурядный человек».[129] На это также указывает персонаж Игорь Шаблин в диалоге с Андреем: — (И.Ш.) «А вы все еще не принимаете его в расчет? Он для вас лишь отвлеченный научный эксперимент. (А.Б.) — Считать его человеком?.. Мне? Сейчас? (И.Ш.) — Себя то вы считаете…».[130]
Писатель показывает «будущего человека» как страдающего во многих направлениях. Сравнивает его с былинным богатырем, «…у которого высохли ноги».[131] Парадоксально, что это «разумное существо» страдает от своего же разума, «…оттого, что недоступно до бессмысленности сумасшедшее господство — господство над всем мирозданием»,[132] утверждает в своих размышлениях Игорь Шаблин. Образовывается вечный парадокс в жизни человека, у которого есть все, чего он хочет или желает, но он не счастлив, так как он страдает и одинок в своей жизни.
Внутренний человек — его душа страдает от одиночества, от мысли, что он один в этом мире, во всей Галактике: «Одиноки?.. <…> Может, где-то страдающие от одиночества разумные существа тоже слушают и ждут клича».[133] Писатель показывает сильное отчаяние человека, который «…прикованный к своей печке», в смысле к своей планете Земля, он многое может «…победить, но только не пространство».[134] «Пространство» в повести для человека является самым страшным врагом — «…нет ничего неподатливого на свете».[135] Пространство берет на себя роль невидимого и неуловимого врага, и «…чем больше будет крепнуть <…> разум, тем сильней, — человек станет — ощущать отчаяние перед непобедимым, равнодушным, не замечающим <…> врагом».[136]
Страдающий человек и от того, что не может найти свой смысл в жизни: «Где цель? Куда идут дни, недели, месяцы, годы, десятилетия?».[137] Это вечные вопросы, которые мучают не одного человека, хоть один раз в жизни каждый человек задаст себе этот вопрос. Но найти ответы на эти вопросы намного труднее, а для кого-то даже невозможно.
В «будущем человеке» происходит внутренняя борьба, ему самому трудно определиться в вопросе «Для чего живет человек?».[138] Одна сторона склоняется к мнению, что не нужно этот терзающий душу вопрос украшать «…идеалистическими коленцами, и тогда ответ прост: живет, чтоб жить, чтоб существовать! Только для этого, никакой другой сверхвысокой цели нет, выдумки!».[139] Другая сторона склоняется к мнению, что в человеке «…живет потребность узнавать новое. Потребность как голод, как смерть, без нее нет человека».[140]
В обоих случаях Тендряков изображает страдающего и ищущего чего-то человека в своем мире. Человека, который до сих пор не нашел своего «рецепта» на счастье. Владимир Тендряков затронул «вечную» проблему всего человечества от его начала и до настоящего времени — смысла жизни. Конкретного ответа, конечно же, не дает, так как «…каждый по-своему воюет за жизнь»,[141] приравнивая поиск смысла жизни к борьбе за саму жизнь.
Авторская позиция здесь выражена посредничеством персонажа (Игоря Шаблина), но выражена прямо. Человек, который живет только ради того, чтобы жить, просто влачит «…сейчас жалкое существование».[142] Потому что, «…цель жизни, смысл ее — познай непознанное! Вот лозунг рода человеческого».[143]
Владимир Тендряков ставит своего «будущего человека» перед дилеммой, какой мир выбрать: мир души с его неизбежными страданиями или мир материального благополучия, неведения, так как для человека «…нет страшнее несчастья, чем счастье в покое».[144] Потому что каждый человек рано или поздно оказывается перед этим выбором. Повествователь изображает два противоположных взгляда на данный выбор. Одни придерживаются того, «…чтобы жить безбедно, по возможности счастливо, вовсе не надо рваться, куда-то в преисподнюю, к Лямбдам, Дельтам, Альфам, Вегам <…> самое главное — не надеюсь что-нибудь сделать».[145] А другие, наоборот, «когда люди насытятся знаниями и скажут: «Хватит!» — считай — смерть».[146]
Перед читателем рисуется определительная картина мира: человек живет в развитом техническом мире, который ему улучшает и облегчает жизнь: ему не надо делать тяжелую физическую работу, так как за него это сделают «роботы-машины». Но в тоже время духовный мир человека ищет что-то и страдает, так как не может найти. Но все-таки он счастлив, потому что чувствует, что живет, а не влечет свое существование днем за днем. Повествователь так описывает молодые годы Александра: «…счастливый тем тихим, бессмысленным, почти биологическим счастьем, у которого нет иной причины: ты живешь, и тебе в эту минуту ничего больше не надо от жизни. <…> Чего тебе не хватает на Земле, человек? К чему вся Вселенная, когда лучшего рая, чем твоя собственная планета, ты не найдешь?».[147] Тем, что предложение поставлено с вопросительным знаком, писатель снова подталкивает своего героя и читателя, что бы они нашли ответы.
4. «Утопия? Нет, реализм…»[148]
Как было уже выше сказано, данное научно-фантастическое произведение можно отнести и к жанру художественной литературы — эгалитарной утопии. Утопия всегда старается «…выдать человечеству панацею, <…> истинный художник при всем желании не может ответить на этот вопрос однозначно…»[149] — «Зачем жить?».[150]
«Будущий человек» при всех его благах, которые предоставляют ему «…право жить в роскоши»[151] — обхваченный внутренними сомнениями и противоречиями о своей сущности. Писатель-повествователь относится к нему снисходительно, как бы понимающие: «Случалось, что молодой человек, способный, восприимчивый, чья жизнь могла стать подарком для общества, при первой неудаче впадал в отчаяние».[152] Данный «незанятый» человек, так его называет Владимир Тендряков, сам откровенно заявляет о себе факт, что «Мы незанятые! Нас презирают, презираем и мы всех, весь мир, в том числе и саму жизнь».[153] «Незанятому» была подарена жизнь, которую он сам ненавидит, не видит, даже не ищет смысла, повода для своего существования, потому и утверждает: «Зачем плодить будущие трупы, жертвы неумолимой смерти?».[154] Писатель объясняет побуждение к «незанятости» тем, что общество, начало жить в роскоши, где всю работу, даже творческую исполняют машины-роботы. Данный стиль жизни был предоставлен всему обществу без исключений, но он в какой-то степени ограничивал человеческую деятельность: «Люди без дарований, но с непомерными претензиями <…> допущенные к машинам с их слепой покорностью, с их могучей исполнительной силой, могли стать опасны для общества»,[155] даже в некой части и самореализацию как личности в жизни. «Будущий человек» в такой ситуации чувствует себя бессильным, отчаянным, «…не приспособлен, не знаю, что делать…».[156] В какой-то степени, он проявляет злость к окружающим и к себе: «…не желаем пользоваться благами жизни!».[157] Именно, озлобленность к обществу, к способу жизни и к самой жизни — «Нас не понимают! Нас не ценят!».[158] В отличие от других персонажей, Игорь Бартеньев, сын Александра, не только хочет им помочь в их жизни, он старается их понять: «Я это увидел и не раскаиваюсь!».[159] Он увидел в них «страдательного человека»: «Они же, по сущности, несчастные, как-то нужно ими заняться!».[160] Спустя несколько лет Игорь Бартеньев утверждает: «Умственное неравенство людей, последнее неравенство в обществе, можно ликвидировать! Это вовсе не означает, что все люди станут похожими друг на друга, как штакетник забора».[161] Приравнивает человека к колоску пшеницы: «Если колосок пшеницы, выросший на одном поле, под одним небом, при одних и тех же дождях, что и другие колосья, имеет свои особенности, то, что уж говорить о многообразной человеческой личности <…> не будет борьба ума и косности».[162] Игорь как бы нашел лекарство на все проблемы в обществе, при этом «трезво» осознает, что «Понятия — победитель и побежденный — останутся в силе, но отщепенцы в обществе исчезнут навсегда!».[163] Что же и подтверждает мнение писателя «безнадежность перестала быть уделом сказки».[164]