Итак, становится совершенно очевидным, что именно рождение Гаттса из отмирающей утробы убитой матери стало главным залогом его непобедимости. Т.е., грубо говоря, он уже был внутри смерти, он однозначно должен был умереть, но по стечению различных обстоятельств и факторов, он выжил – выжил, и стал непобедим… Гаттс как бы адаптировался к смерти, побывав на грани между ней и жизнью, на пересечении 2х миров, в любом из которых ему уже всё по барабану… Он и не там, и не там, а где-то на периферии… Он не принадлежит ни к смерти, ни к жизни, и одновременно находится и в мире земном, и в мире потустороннем, где местные правила на него не распространяются – пусть у него в руке гигантский меч или его осколок…. – ему всё по**й…
Если обращаться к аналогиям, то я бы сравнил его с наркотической органикой: будь то куст марихуаны, галлюциногенный гриб, коренья или какой-нибудь пейот… Я в своё время много размышлял на эту тему, и всегда считал, что наркотики являются некими посредниками между двумя, а может и несколькими, мирами, причём не просто посредниками, а чем-то таким, что одновременно находится в параллельных мирах в один и тот же момент времени в одной и той же точке пространства, как некие элементы или крупицы истинной реальности… Можно представить одинокий куст конопли где-нибудь в горах одной реальности, которая в какой-то момент по непонятным космическим причинам или без таковых просто исчезает, а наш куст в том же положении и состоянии продолжает тянуться где-то в теплице большого мегаполиса другой, параллельной реальности… Когда-то я даже записал следующую мысль: «Мир имеет множество сторон более тонкой действительности, многие из которых помогают познать различные галлюциногены. *** Изначально, учитывая человеческую активность и любопытство, нам дано заглянуть в эти стороны в полной мере посредством сна (хотя обычно этого не достаточно). *** наша внешняя форма, приспособленная к данной реальности, не приспособлена к тем, иным, которые иногда вскрываются известными способами… *** Но тело не способно перенести многочисленных «погружений», и начинает «умирать»… Либо ты здесь - либо, раз так хочется, там… ***»… Но это так – лирическое отступление…
Из всего вышесказанного вытекает очень немаловажная тонкость: образ жизни Гаттса (его неотделимость от оружия и постоянные убийства) – вовсе не подражание злу в борьбе с ним, как это может показаться, а только рефлексия на это зло, т.е. адаптация к окружающей реальности… Это очень важно!, т.к. отсюда вытекает очень характерная особенность вообще всей японской анимации – неоднозначность в отношении понятий добра и зла… Эту черту можно хорошо пронаблюдать в более популярных среди неЯпонцев полнометражках Хэйо Миядзаки «Унесённые призраками» и «Шагающий замок», где чёткой грани между добрым и злым рассмотреть практически не возможно, т.к. одно постоянно перетекает в другое, и так по несколько раз… Более конкретным примером так же может послужить уже носящий культовый статус «Хеллсинг» (сериал), где состоявший на службе у правительства вампир Алукард беспощадно мочит таких же, как он – кровожадных вампиров; делать это может только он, являясь таковым же и зная все слабости противника… «клин клином», и только так!
Та же тема тонкой сбалансированности, равновесия добра и зла (но, забегая вперёд, и не только) звучит и в «Берсерке»: по существу, Гаттс точно так же, как и Алукард, - кровожадная машина смерти, боевой механизм для убийств, и отличают его от остальных лишь нюансы в жизненной позиции и мотивации. Тут мне сразу вспоминается классический голливудский боевик 80х гг. «Кобра»: герой Сталлоне – специальный агент Кобретти уже в самом начале фильма жестоко убивает фанатичного мексиканца в магазине; по ходу картины он взрывает автомобили, сжигает соперников заживо, и, наконец, сажает спиной главного негодяя (героя Б. Томпсона) на гигантский крюк, после чего отправляет его в печь…
Абсолютно то же самое… главное, что отличает героя от злодея – это вовсе не методы, а позиция…
И т.к. позиции персонажей этих сериалов постоянно меняются, что больше походит на реальную жизнь, то и рассматриваемые понятия постоянно сдвигаются…
Здесь наиярчайшем примером служит Гриффит – лидер Банды Ястребов, испытывающий на себе одну огромную метаморфозу на протяжении всего «Берсерка»… На протяжении всего этого пути Гриффит постоянно мечется из крайности в крайность, и до самого последнего момента пытается свернуть с него, уже чётко осознавая последствия своих действий и начиная взвешивать…. (подробнее об этом в Главе 2ой и 3ей)… Апостол Руки Бога – Зодд Бессмертный - страшный враг – становится в какой-то момент содействующим лидеров Банды Ястребов, акцентируя, правда, внимание на сражении в скором будущем… Сам Гаттс: аналогично - убирая врагов Гриффита, он случайно убивает юного принца, нечаянно ставшим свидетелем убийства его отца-лорда (кстати, очень психологичный и важный эпизод)… - в противовес – трогательные отношения с женщиной-воином Каской, пренебрежение своей безопасностью во имя её защиты («Дурак… Ты как обычно ранен… Ты как всегда истекаешь кровью - …из-за меня… Дурак…» ([47], эпизод 21, «Признание»).)… И т.д., и т. пр.
Если в этом вопросе обратиться к философии культуры, то получается, что схема К. Леви-Стросса ([13], стр. 55-56) по поводу бинарных аппозиций здесь не совсем уместна, т.к. тут грань между любыми, по существу, бинарными аппозициями стирается; в нашем случае более справедлива, будет позиция Бодрийяра ([13], стр. 64-65) с его понятием симулякра, коим может являться и Каска (мужчина – женщина), и Гаттс (жизнь – смерть; добро – зло), и ещё кто и что угодно…
Гаттсом постоянно движут жажда сражений и месть, что, безусловно, связывает его с культурой самураев (с одной стороны, это естественно, т.к. автором манги является японец; но с другой стороны – мир, в котором живёт Гаттс – это мир альтернативный; этот мир совсем не похож на Японию, а скорее напоминает мир европейского Средневековья, со всеми его королевствами, крепостями, рыцарями, наёмниками, шабашами и т.д.)… В «Хагакурэ» написано: «Некий человек навлёк на себя позор, поскольку не отомстил…» ([05], стр. 41)… Жажда же сражений не может рассматриваться отдельно от отношения к смерти: «Если воин привязан к жизни, от него вовсе не будет никакой пользы…» ([05], стр. 244); «Если, укрепляя своё сердце решимостью каждое утро и каждый вечер, человек сможет жить так, словно тело его уже принадлежит Вечности, путь будет для него свободен» ([05], форзац)… Всё это очень похоже на Гаттса… В пятом томе манги по этому поводу есть такая фраза, относящаяся к нему: