Но не стоит забывать, что каким бы неправильным нам не казалось это создание образа политиков, - не самые последние и далеко не самые глупые люди допускаются к тому, чтобы конструировать образ власти, пусть и не имеющий практически никакого отношения к реальному положению вещей. Но при этом, нужно сказать, чрезвычайно важный для большинства населения.
Перед нами закрытая власть, но такова она не по причине недоступности, - всё дело в том, что она делает так, «… как будто кроме неё ничего нет. А нам большего и не надо. Поэтому и никакого кризиса нет. Какого кризиса?! Никакого внешнего мира вообще нет, его не существует. Ну а если он и присутствует в массовом сознании, то только в виде врагов»[8]. Многие журналисты (Борис Дубин, Валерий Панюшкин, Анна Наринская и др.), высказывали мнение, что складывается впечатление, будто политики всего мира, все президенты «…вынуждены носить какие-то маски…»[9], что-то изображать, крайне строго контролировать количество и качество доступной для общественности информации. Примерно такой была ситуация в 2008 году, сейчас же, наверное, можно полагать, что она несколько изменилась, потому как сокрытие очевидного представляется мало возможным.
Добавлю о ситуации в западных СМИ, а именно, телевидении: по моему мнению, как телевизионный, так и газетный мир Запада куда более критичны, могут давать, в общем-то, совершенно любые интерпретации того, что происходит, о чём говорят власти, - здесь, собственно говоря, нет самоцензуры. Или она есть, но в какой-то другой степени.
К примеру, на западных телеканалах рассказывается об ухудшении или улучшении финансовых показателей многих компаний, откровенно заявляется, каким образом одни компании "поднялись", увеличив свои доходы, - за успехи одних приходится расплачиваться другим. Западными обозревателями не скрывается и то, что многие компании прибегали к массовым сокращениям персонала. И даже если подобные сведения раскрывают всю подноготную западного бизнеса, подобная информация в свободном доступе и в электронных, и в печатных СМИ. Подобные мнения, свойственные большинству западных журналистов, надо сказать, "...косвенно подтверждают данные об американском рынке труда в первом квартале: 39% фирм провели сокращения сотрудников, и лишь 14% нанимали новых. Однако в следующие полгода сократить штат собираются 33% компаний, а увеличить – 16%»[10].
Итак, нельзя не заметить, что телевидение представляет нам политических лидеров совершенно активными, контролирующими, обещающими. Но, кроме всех этих важных замечательных качеств, благодаря телевизионной картинке, в образ высших властей привносится и следующее: они не представляют целостной и продуманной системы совместной общенациональной деятельности по преодолению негативных последствий экономического кризиса. «Единственные стратегии борьбы с кризисом – согласно репрезентации в информационных программах – распределение государственных денег, предоставление льгот, попадание в лоббистские списки организаций»[11]. В то же время, надо отметить, критическая рефлексия в отношении целого ряда важнейших государственных решений в этой области совершенно не представлена в аналитических и общественных телепрограммах.
Считаю, что в связи с этим нельзя обделять вниманием то, что россияне продолжают оставаться совершенно уязвимыми по отношению к ненадежности отношений, прав собственности, дороговизне входа на рынок, — к самому устройству отечественной жизни. «Они с надеждой, но и, одновременно, с недоверием относятся к любым государственным гарантиям»[12]. Обращу внимание, что российское телевидение, к сожалению, практически ни в одном формате не предложило концепцию активного участия самих граждан в разнообразных программах продуктивных действий по выходу из кризиса. На телеэкране нет запоминающейся пропаганды самостоятельности, креативности, гражданской ответственности, мужества, стойкости, воли и оптимизма. В телепередачах почти нет примеров частных побед по преодолению негативных условий. Нет ток-шоу с героями, которые после личного краха с нуля начали новое дело, с молодыми людьми, которые после увольнения занялись настоящим образованием. Отсутствуют репортажи о том, как ведут себя успешные кризис-менеджеры, интервью с теми, кто благодаря своей активности, новаторским идеям, прекрасным коллективам сотрудников смог реализовать все то, на что не решался в тучные потребительские годы, сюжеты о нынешнем противостоянии рейдерским захватам, о победе над собственными страхами и некомпетентностью. И это положение вещей сохраняется притом, что все экономические эксперты говорят как о само собой разумеющемся: «кризис в России обещает быть особенно тяжелым».
Как возможно разрешить вышеуказанную проблему, на мой взгляд, возможно ли это? Думаю, идеальный вариант того, какой должна быть политика телевещания, может выглядеть следующим образом: общество должно иметь право говорить, как-то участвовать в упрощении, облегчении переживания экономического кризиса. На мой взгляд, если человек будет чувствовать, что он каким-либо образом участвует, а не сидит, сложа руки, ожидая сюрпризов судьбы, - он будет чувствовать себя на порядок спокойнее и, пожалуй, безопаснее. Конечно, наше телевидение совершенно не соответствует всему вышеперечисленному. Возьму на себя смелость заключить, что решением этой проблемы, чтобы телевидение более эффективно выполняло свои задачи, могло бы стать некоторое его преобразование, изменение политики вещания. По моему мнению, необходимо преобразование телевидения в действительно универсальный институт общественной жизни в информационном обществе, что позволит превратить общество пассивных телезрителей в основного участника социально-политических дискурсов.
То, что в настоящее время оно таковым не является, объясняется, на мой взгляд, не только медиакратическими принципами формирования контента, но и существующей моделью «вещательного», монологового ТВ, не предполагающего диалога с обществом, доминированием субъект-объектных отношений. Высказанное мною предложение по преобразованию телевидения едва ли воплотится в жизнь, поскольку для того, чтобы это было возможным, необходимо поменять не только всю политику телевещания, но и общество, и государство.
В заключение это главы хотелось бы добавить, что давление на средства массовой информации, безусловно, имеет место быть, - российские средства массовой информации крайне ограничены рамками самоцензуры и так называемой "редакционной политикой». Именно это вынуждает телевизионную картинку быть по большему счёту совершенно одинаковой.
3. Немного о слухах и их роли в период экономического кризиса.
Социологам в начале ХХI века известна следующая закономерность: чем меньше уровень доверия к официальной власти и телевидению, тем выше уровень доверия к слухам. Сегодня российская власть находится во власти слухов. И все новые и новые заявления Путина, Медведева и Кудрина не уменьшают влияние слухов. В известной мере, мы с вами наблюдаем возврат к последним годам советской власти, которые характеризовались словами из песни группы "Наутилус-Помпилиус": "Одни слова для кухонь, другие для улиц".
Власть слухов отметил и президент Дмитрий Медведев: "Появлялась информация, что банк "падает", его положение неустойчиво – естественно, оттуда изымаются деньги, люди не могут на это не реагировать. Естественно, эти слухи ни на чем не основаны, и впоследствии это приводит либо к рейдерским атакам, либо к попытке положить на лопатки своего конкурента"[13] (07.11.2008). Таким образом, можно констатировать, что внимание к слухам вполне обосновано.
Хочется также процитировать слова экономиста Михаила Хазина: «Кризис - время мифов». Моя точка зрения солидарна с его, и не только моя, думаю, - невозможно отрицать, что в ситуации кризиса многие факты или скрываются, или приукрашиваются, или же нарочно неодоцениваются, имеет место и внедрение слухов посредством того же телевидения, в конце концов. И слухи, и мифы сочиняются всеми: и теми, кто действительно замешан, и теми, кто не хочет стать, так скажем, козлами отпущения, и теми, кто "...хочет занять потенциальные вакантные места, ...кто ищет денег, ...кто пытается их не потерять"[14].
И, надо сказать, тот факт, что на изучение слухов, по сей день, расходуется масса сил и уделяется огромное количество времени, совсем не является случайностью или чьей-то ошибкой: очевидно, что слухи играют важную роль для общества, обладают рядом полезнейших функций, особенно сейчас, в период экономического кризиса. К таковым можно отнести, во-первых, что слухи являют собой довольно важный источник информации об общественном мнении; во-вторых, слухи – катализатор социально-политических событий и настроений; в-третьих, являются активным фактором формирования мнений и настроений человеческого поведения в обществе.
Ниже я уделю внимание важным для раскрытия темы настоящей работы терминам, дам некоторые более-менее упрощённые определения, которые позволят нам формализовать и «объективизировать» динамично изменяющуюся реальность.