Знаток Корана Сабет Боннани — да будет с ним милость Аллаха! — написал Хасану письмо: «Слышал я, что ты намереваешься совершить паломничество. Хочу сопутствовать тебе». Тот написал в ответ: «Предоставь нам жить под сенью Господа нашего. Ведь совместное пребывание обнажает недостатки каждого, и мы станем врагами».
Притча о преодолении запретной страсти
Рассказывают, что Абу Амр, имам чтецов, обучал чтению Корана. Однажды к нему в учение поступил отрок, прекрасный собой. Абу Амр взглянул на него нечистым взглядом и позабыл весь Коран от начального алифа в слове «хвала» до конечного сина в «...от джиннов и людей» (в последней суре). Огонь разгорелся у него внутри, он потерял покой и направился к Хасану Басри. Открыв ему свое положение, он зарыдал, приговаривая: о хаджи, такое дело со мной приключилось, и весь Коран я позабыл. Хасан опечалился и сказал: сейчас время паломничества, отправляйся и соверши его. Когда освободишься, иди к Мекке, в мечеть Хайф. Там увидишь — подле михраба сидит старец. Не мешай ему, пока он не освободится, а потом попроси помолиться за тебя. Абу Амр так и сделал. Он устроился в уголке мечети и увидел величавого старца, сидящего в окружении людей. Через некоторое время вошел муж в чистых белых одеждах, люди расступились перед ним, приветствовали его и стали беседовать. Когда настало время намаза, тот муж ушел, и с ним остальные люди, старец остался один. Абу Амр рассказывал так: я подошел к нему, поздоровался, воскликнул: «Ради Аллаха, помоги мне!» — разрыдался и открыл ему все. Старец погрустнел, уголком глаза взглянул на небо, и не успел он еще опустить голову, как Коран открылся мне. Я от радости пал ему в ноги, а он спросил: «Кто указал тебе на меня?» Я сказал: «Хасан Басри». Он сказал: «Такому имаму, как Хасан Басри, нет нужды в другом». Потом добавил: «Хасан выставил нас напоказ, и мы так же поступим. Он разорвал завесу тайны, и мы так сделаем. Ты видел старца в белых одеждах, что пришел после полуденного намаза и прежде всех ушел, того, которому все поклонялись? Это и был Хасан. Каждый день он совершает полуденный намаз в Басре, потом появляется здесь и разговаривает с нами, а к следующему намазу возвращается в Басру. После этого старец сказал: «Всякому, у кого такой имам, как Хасан, не к чему домогаться нашей молитвы».
Ал-Хасан и огнепоклонник
Рассказывают, что у Хасана был сосед-огнепоклонник по имени Шамун. Однажды он заболел и был уже на пороге смерти. Люди обратились к Хасану: «Помоги соседу!» Хасан приблизился к изголовью больного и увидел, что тот лежит почерневший от огня и дымя. Он сказал: «Страшись Господа, ибо всю жизнь ты провел среди огня и дыма. Прими ислам, чтобы Господь помиловал тебя». Шамун сказал: «Три вещи отвращают меня от ислама: первое — то, что вы поносите этот мир, а сами день и ночь ищите мирского; второе — вы говорите, что смерть грядет, а сами никак не готовитесь к смерти; третье — вы говорите, что предстоит лицезрение Всевышнего, а сегодня все делаете вопреки Его соизволению». Хасан сказал: «Эти речи — признак осведомленности. Но если таковы дела правоверных, что сказать о тебе? Они сознают единство Его, а ты всю жизнь растратил в поклонении огню. И тебя, который семьдесят лет поклонялся огню, и меня, который не поклонялся, ввергнут в ад, и тебе и мне гореть, но твой бог не позаботится о тебе, а если мой Господь пожелает, огонь не посмеет сжечь и единого волоска на моем теле, потому что огонь — создание Господа, а созданное подчиняется Создателю. Эй ты, семьдесят лет поклонявшийся огню, давай возложим на него руки, чтобы ты узрел слабость огня и мощь Господа моего». Так сказал он и сунул руку в огонь, и ни одна частичка его плоти не сгорела. Увидев такое, Шамун изумился, и утро узнавания занялось для него. Он сказал Хасану: «Уже семьдесят лет я поклоняюсь огню, сейчас мне осталось всего несколько вздохов, как мне быть?» Хасан сказал: «Стань мусульманином!» Шамун сказал: «Если ты выдашь мне расписку, что Всевышний Бог не накажет меня, поверю, а если не выдашь, не поверю». Хасан написал расписку. Шамун попросил: «Прикажи честным свидетелям из Басры удостоверить написанное». Они подписались. После этого Шамун пролил обильные слезы, принял ислам и завещал Хасану: «Когда умру, распорядись, чтобы меня обмыли, и своими руками предай меня земле, и эту расписку вложи мне в руки, ибо она послужит мне документом». Потом он произнес формулу исповедания веры и скончался. Его обмыли, сотворили над ним намаз и похоронили. А Хасан в ту ночь, засыпая, задумался: что же я такое сделал? Сам тону, так как же я протягиваю руку другому, в своем царстве не властен, так как же я выдал поручительство для царства Божьего? С такими мыслями он погрузился в сон и увидел Шамуна сияющим, как свеча, с улыбкой на устах, плавно прохаживающегося по райской лужайке. Хасан спросил: «О Шамун, как это получилось?» Тот сказал: «О чем ты спрашиваешь? Как видишь, Бог всеславный по щедрости своей приблизил меня к себе и удостоил встречи по благости своей, и все те милости, которыми одарил меня Господь, не выразить и не описать словами. Теперь ты оправдал свое поручительство. Возьми расписку, ибо мне нет в ней больше надобности». Когда Хасан проснулся, он увидел ту бумагу у себя в руке. Он сказал: «Господи, известно, что дела Твои не связаны иной причиной, кроме мудрости Твоей. У Твоего престола кто понесет урон? Семидесятилетнего гебра за одно только слово Ты приблизил к себе, так неужели же лишишь этой милости правоверного семидесяти лет?»
Притча о знаках Всевышнего
Рассказывают, что в те времена, когда жил Хасан, некий человек потерпел убытки при покупке лошади. Не зная, как быть, он рассказал о своем положении Хасану. Хасан купил у него эту лошадь за 400 дирхемов, предназначая ее для священной воины, и отдал ему серебро. Ночью тому человеку приснилась лужайка в раю, на той лужайке лошадь, а вокруг нее 400 жеребят, все светлой масти. Он спросил, чьи что кони. Ему ответили: «Были на твое имя записаны, а теперь стали Хасановы». Проснувшись, он отправился к Хасану и сказал: «О имам, расторгни сделку, ибо я раскаиваюсь». Хасан сказал: «Уходи, ибо сон, что ты видел, приснился мне раньше тебя». Тот человек ушел опечаленный. На следующую ночь Хасану приснились дворцы, окруженные дивными садами. Он спросил, чье это. Ему ответили: «Того, кто расторгнет сделку». На рассвете Хасан позвал к себе того человека и расторг сделку.
Уроки этики
Рассказывают, что самоуничижение его было таково, что он считал себя самым худшим из людей. Однажды, проходя по берегу Тигра, он увидел чернокожего со стеклянной флягой. Перед ним сидела женщина и пила вино из фляги. В голове у Хасана промелькнуло: этот человек лучше меня. Но тут сокол закона шариата ринулся в атаку: мол, нет, уж он не лучше, меня, ведь он уселся с посторонней женщиной и пьет из фляги вино. Так он размышлял, когда вдруг показался тяжело нагруженный корабль с семью путниками на борту. Внезапно корабль перевернулся и стал тонуть, чернокожий бросился в воду и спас шесть человек, потом обратился к Хасану: «Пойди, если ты лучше меня, я спас шесть человек, а ты спаси одного. О имам мусульман, в этой фляге вода, а эта женщина — моя мать. Я хотел испытать тебя, внешним ли оком видишь ты или внутренним». Хасан упал ему в ноги, и попросил прощения, и узнал, что это посланец божий. Тогда он воскликнул: «О чернокожий, как ты спас их из моря воды, так и меня спаси из моря воображения». Чернокожий сказал: «Да прозреют твои глаза!» После этого Хасан никогда уже не мнил себя лучше кого-нибудь другого. Как-то он увидел собаку и сказал: «Господи, сочти меня ровней этой собаке!» У него спросили: «Кто лучше — ты или собака?» Он сказал: «Если я буду избавлен от наказания Господня, то я лучше собаки, а если нет, клянусь всевеличием и всеславием Господа, собака стоит ста таких, как я».
Притча о внешнем сходстве
Рассказывают, что однажды ал-Хасан сказал своим друзьям: «Вы похожи на сподвижников Пророка — мир ему!» Они возрадовались. Хасан сказал: «Но только лицом и бородой, и ничем иным. Ибо, если бы вам довелось увидеть их, все они предстали бы сумасшедшими в ваших глазах, а если бы до них дошли тайные ваши помыслы, ни одного из вас не назвали бы мусульманином. Ведь то были вожди, что мчались на быстроногих конях, как птицы, летящих, как ветер, свистящих, а мы на ослах позади собственных бород тащимся».
Незабываемые речи
Передают, что Хасан говорил: «Слова четверых поразили меня — ребенка, пьяного, гермафродита и женщины». Его спросили: «Как это было?» Он сказал: «Однажды я проходил мимо гермафродита и скинул с него платье. Он сказал: «О хаджи, положение наше еще не прояснилось, ты не снимай с меня платье, ибо лишь Господу ведомо, как сложатся дела впоследствии». И пьяного я видел, который шел по грязи, шатаясь и спотыкаясь. Я сказал ему: «Ступай тверже, несчастный, чтобы не упасть». Он сказал: «О ты, ступающий твердо, со всеми твоими притязаниями на любовь к Нему, если я свалюсь пьяный, я выпачкаюсь в грязи, встану и отмоюсь, это легко. Бойся своего падения!» Эти слова оставили глубокий след в моем сердце. И ребенок как-то нес лампу, а я сказал ему: «Откуда ты несешь этот свет?» Тут лампу задул ветер. Он сказал: «Скажи, куда ушел этот свет, чтобы я ответил, откуда я принес его». И некая женщина с обнаженным лицом небывалой красоты, открытыми руками и заплаканными глазами жаловалась мне на мужа. Я сказал: «Сначала прикрой лицо!» Она сказала: «Я от любви к сотворенному Богом потеряла разум, и, если бы ты не упрекнул меня, я бы так и на базар отправилась. Каков же ты при всех своих притязаниях на любовь к Нему, если ты не смог не заметить наготу моего лица?!» Этому я тоже удивился».
Праведный халиф Али и ал-Хасан
Рассказывают, что правоверный халиф Али — да пребудет с ним благословение Аллаха! — прибыл в Басру, рьяно взялся за дело и, не медля и трех дней, приказал разрушить минбары и запретить проповедовать. Он пришел на собрание к Хасану. Хасан произнес речь. Спросил: «Ты поучающий или обучающийся?» Тот ответил: «Ни то, ни другое; до меня дошло слово Пророка, и я повторяю его». Али — да будет Аллах им доволен! — не запретил его проповеди и сказал: «Этот юноша достоин слова». С этим он и ушел. Хасан догадался, кто это, сошел с минбара, бросился вдогонку и, настигнув его, коснулся края одежды со словами: «Ради Аллаха, научи меня, как правильно совершать омовение!» Али вернулся, приказал принести таз и научил Хасана так совершать омовение, как это делал Пророк.