Отметив, хотя и в отрывочных, к сожалению, чертах, ту умственную атмосферу, в которой вращался Джуллаби, и тех лиц, которые могли на него влиять своим словом или делом, и часть которых несомненно принадлежала к кружку мейхенейского старца, считаем небезынтересным указать, что, по указанию ли шейхов или по личному разумению, Джуллаби из предшествовавших деятелей суфизма был поклонником Яхьи Рейского (ум. в 258 г. Г.), у которого было много сочинений по вопросу о «страхе и надежде», который первым из шейхов после «праведных халифов» взошел на кафедру. Джуллаби особенно ценил его речь «по природе нежную, для слуха сладкую, по существу тонкую, по оборотам полезную».
Затем в глазах Джуллаби также весьма большое значение имел Хакими Термизи (ум. в 255 г. Г.), автор многочисленных сочинений и глава толка «Хакими». «Он очень велик в моих глазах, так как сердце мое пленено им»,— говорил Джуллаби. Основным пунктом толка «Хакими» было «учение о святости», и в этом вопросе Джуллаби вполне разделяет воззрения Хакими Термизи.
Особое внимание Джуллаби, с молодых лет, привлекала к себе личность Хусейна б. Мансур Халладжа. О нем, как увидим ниже, он подробно писал и ранее и даже посвятил ему специальный труд; на страницах же «Раскрытия скрытого...» он излагает только отношение к Халладжу разных шейхов, как современных, так и предшествовавших, и разных групп общества и старается указать, что Халладж не был, как полагают некоторые, кудесником: «пока Хусейн был, он был в одеянии праведности, сшитом из хороших молитв, славословия, частых воззваний, постоянных постов, чистых восхвалений и тонких выражений о единобожии». Конечный вывод Джуллаби, насколько можно догадываться, иной, чем в более ранних сочинениях, сводится к следующему: «Вообще знай, что речь его, Халладжа, не может служить образцом, потому что он был одолеваем в своем экстазе, а не твердо установившимся,— нужна же речь твердо установившегося человека, чтобы ее можно было взять за образец. Он очень дорог моему сердцу, но «Путь» его не утвержден ни на одном корне и положение его не укреплено ни на каком месте и в жизни его много смут». Такой взгляд не мешал Джуллаби искать стихи у разных шейхов и пользоваться как его стихами, так и изречениями для своих доказательств. Джуллаби впервые, кажется, пустил в оборот мысль о существовании двух Хусейнов б. Мансуров, которых неправильно смешивают,— одного, так сказать, «настоящего», родом из Бейза, а другого — «багдадского вероотступника и еретика», и эту мысль, словами Джуллаби же, повторили Аттар и Мухаммед Парса.
Переходя к литературной деятельности Джуллаби, мы можем считать ее начавшеюся в сравнительно ранние годы его жизни и довольно значительною: издаваемая нами книга есть труд из известных нам позднейший и единственный, дошедший до нашего времени. Между тем Джуллаби написал:
1. Собрание стихотворений;
2. В пылкие и страстные дни юности составил сочинение «О тленности и вечности». Некоторые вопросы, в этом сочинении трактованные, Джуллаби излагает в «Раскрытии скрытого...» с большею уже осмотрительностью и осторожностью;
3. Специальному вопросу о дервишеских вретищах посвятил труд «Тайны черных вретищ и разноцветных одеяний». Труд этот он признает необходимым для «послушника»;
4. Сочинение «Соблюдение прав Бога Всевышнего» — к нему, как более пространному, Джуллаби отсылает читателя в вопросе о единстве Божием,— насколько можно догадываться, в нем были изложены воззрения на этот предмет материалистов, гебров, мутазалитов и др.;
5. «Книга ясного изложения для людей созерцания» написана в самом начале вступления Джуллаби на Путь, кажется, специально на тему о «соединении и разделении»;
6. Сочинение «Синтаксис сердец», в котором был пространный отдел о «соединении»;
7. Сочинение по тарикату «Путь веры», в котором между прочим была подробно изложена история жизни Хусейна б. Мансура от начала до конца;
8. Сочинение, заглавие которого не указывается, посвященное «вере»;
9. Сочинение, заглавие которого Джуллаби не приводит, но которое содержало толкование изречений Хусейн б. Мансур Халладжа и изложение истинности его положения и высоты его речи на основании доводов и доказательств;
Все эти книги, неизвестно, на каком языке написанные, по словам самого Джуллаби, «пропали и были испорчены».
Такая пропажа и порча объясняются между прочим и тем, что Джуллаби пришлось писать при своеобразных для того времени литературных нравах и приемах,— развитии плагиатов. Он указывает на два случая, касавшиеся его лично. «Некто попросил меня и взял собрание моих стихотворений, бывших только в одном списке,— все перевернул, имя мое из них выбросил и труд мой уничтожил». «Затем, составил я книгу под заглавием «Путь веры»; один из гадких лжесуфиев, о котором и говорить не стоит, имя мое оттуда выкинул и перед простыми людьми выдал за свое сочинение».
Такие случаи побудили Джуллаби в последнем его труде, к рассмотрению которого мы сейчас перейдем, прибегнуть к такому приему, которого нам не приходилось встречать у восточных писателей: почти во всех случаях, когда автор говорит о себе, он настойчиво приводит свое имя полностью и выражается так: «Я, Али б. Осман ал-Джуллаби...» Случаи же, когда он, по укоренившемуся и распространенному обычаю восточных авторов, называет себя просто «составителем книги» или просто «сочинителем» чрезвычайно редки и, можно сказать, исключительны.
10. Последнее произведение пера Джуллаби, как уже было замечено, есть «Раскрытие скрытого за завесой».
Книга эта является ответом на следующий поставленный автору неким Абу-Саидом Худжвири вопрос: «Изложи мне в точности "Путь" суфиев и сущность их подвигов, и объясни мне их вероучения и речения и раскрой мне их указания и намеки и качество любви всеславного Господа и образ проявления ее в сердцах и причину, почему умы как завесой закрыты от уразумения сущности ее, и почему плотская душа страшась отвращается от истинности ее, а дух в чистоте ее обретает успокоение и всяческие деяния их со всем сказанным связанные».
Ввиду того, что сочинение на такой вопрос должно было излагать путь к Истине и совлекать те завесы, которыми человек отделен от Нее, автор счел за самое подходящее озаглавить его «Раскрытие скрытого за завесой», дабы само заглавие уже ясно говорило о содержании.
Нельзя не оговориться, что заглавие это в таком именно виде устанавливается твердо всеми бывшими в нашем распоряжении при издании рукописями, начиная с древнейшей (венской). Некоторые составители каталогов (Uri, Flügel) дают заглавие более полное — «Раскрытие скрытого за завесой для людей сердец». Не трудно догадаться, что добавление слов о «людях сердец» они делают (по крайней мере относительно Flügel’я это не подлежит сомнению) не на основании рукописей, ими описанных, а на основании показания Хаджи-Хальфы. Что показание Хаджи-Хальфы не есть измышление, доказывается данными, заимствованными нами из персидских писателей Средней Азии. Небезызвестный в дервишеском ордене «накшбенди» Ходжа Мухаммед Парса, умерший в 822 г. Г., стало быть, живший ранее Хаджи Хальфы почти на два века, в своем труде, ссылаясь часто на сочинение Джуллаби, наряду с сокращенным, так сказать, заглавием его приводит и указанное полное. Более полное заглавие, с прибавлением слов о «людях сердец», дает и Якуб б. Осман б. Мухаммед ал-Газневи ал-Чархи, также принадлежащий к ордену «накшбенди», последователь Беха-ал-Дин Накшбенда и после его смерти Ала-ал-Дин Аттара, когда приводит выдержки из Джуллаби.
Таким образом еще в IX веке Г. могли быть в обращении рукописи труда Джуллаби с более полным, рифмованным — что вообще во вкусе восточных писателей — заглавием, и одна из таких рукописей могла быть в руках Хаджи-Хальфы.
Ответ на поставленный Абу-Сайидом вопрос Джуллаби изложил в форме «поднятия покровов» или «совлечении завес» и таковых «поднятий» у него одиннадцать. 1. О познании Бога. 2. О единстве Бога. 3. О вере правой. 4. Об очищении (сюда входит глава о покаянии). 5. О молитве (с главою о любви вообще и любви Бога к святым и святых к Богу). 6. О милостыне (с главою о щедрости). 7. О посте (с главою о голоде). 8. О пилигримстве (с главою о созерцаниях). 9. Об общении с людьми, правилах и законах его (главы — правила суфиев при общении, правила общения их при пребывании на одном месте, правила общения при путешествии, правила их в еде, правила их сна в путешествии и дома, правила их в разговоре и молчании, правила их относительно брака и одиночества). 10. разъяснение терминологии суфиев и их речений. 11. О слушании и видах его (главы: слушание Корана, стихотворений, голосов и мелодий, законы слушания, разногласия суфиев относительно слушания, разные степени их в слушании, печальное и радостное настроение при слушании, пляска, взирание на юношей, разрывание одежд, правила слушания).
Этим одиннадцати «поднятиям покровов» Джуллаби предпослал весьма обширную вступительную, так сказать, часть, состоящую, кроме авторского предисловия, из четырнадцати глав: 1. Утверждение знания. 2. Бедность. 3. Суфизм. 4. Ношение вретищ. 5. Разногласие суфиев относительно бедности и чистоты. 6. Объяснение «порицания». 7. Имамы суфиев из сподвижников Мухаммеда и последователей. 8. Имамы суфиев из родичей Мухаммеда. 9. Скамейники. 10. Имамы суфиев из последователей и помощников. 11. Имамы суфиев из последователей последователей до времен автора. 12. Имамы суфиев из позднейших. 13. Выдающиеся мужи суфиев из наипозднейших вкратце (в Сирии, Ираке, Фарсе, Кухистане, Азербайджане, Табаристане, Кумише, Кирмане, Хорасане, Мавераннахре и Газне). 14. Различные толки суфиев: Мухасиби (или Хамдуни, стр. 245), Тайфури, Джунейди, Нури, Сахли, Хакими, Харрази, Хафифи, Сайяри и Хулюли (в свою очередь распадающиеся на два толка) — с указанием основных учений и положений каждого толка.