В чужом городе
Более всех городов мира Баха ад-Дин Накшбанд любил Бухару, но временами он совершал дальние путешествия по земле Аллаха, побывав и в Иране, и в аравийских странах. И в оседлой жизни, и в странствиях он выше всего ценил одиночество, но слава о нем как о непревзойденном мудреце и Учителе всегда шла впереди этого скромного и непритязательного путника.
И вот однажды он, чтобы избежать ненужной суеты, решил обойти стороной славный город Балх. Но это ему не удалось: узнав о его приближении, лучшие люди этого города преградили ему путь и стали настоятельно просить его оказать им честь своим посещением Балха, претендовавшего тогда на звание столицы Восточного Хорасана.
— На чем же основывается ваше приглашение? — спросил шейх и продолжил: — Может быть, вы просто хотели бы удовлетворить свое любопытство? Или, может быть, вы хотите устроить пир в мою честь? Или вас интересуют особенности моего учения?
После непродолжительных колебаний делегация города Балха из трех предложенных шейхом вариантов торжественного приема выбрала последний, выразив желание использовать его визит, чтобы познакомиться с его учением. При этом они сказали, что шейх Баха ад-Дин известен от Востока до Запада, но, поскольку он еще не бывал в Балхе, им хотелось бы сначала рассказать о жизни и заботах людей этого города, чтобы он, используя свое учение, смог бы указать им их ошибки и направить на истинный путь.
— В этом вашем повествовании о городе Балхе нет ниакой необходимости,— сказал шейх.
После этого он рассказал этим людям во всех подробностях о правдах и неправдах, потрясающих этот город, о нравах его жителей и об их отношении к Добру и Злу, и к воле Всевышнего.
Все были потрясены проницательностью шейха, и наступившее молчание встречавших его людей было прервано одним из присутствовавших среди них ученым.
— Мы смущены твоей проницательностью, о великий шейх! — сказал этот ученый и продолжил: — Но скажи нам, что дает твоей мудрости такую силу: то ли ты пользуешься особым благоволением Всевышнего, то ли ты сам достиг высших форм непосредственного восприятия Истины?
Выслушав его, шейх попросил принести ему миску, немного воды, соли и муки, а когда его просьба была исполнена, он все это смешал и спросил ученого, знает ли он, что в этой миске.
— Не вижу, в чем сложность твоего вопроса, так как, зная составляющие, всегда можно судить о свойствах смеси! — сказал ученый.
— Вот именно,— ответил ему шейх.— Так и я, зная людей, их судьбы и характеры, мог, не побывав в стенах вашего города, судить о проблемах, радостях и печалях его жителей.
О талантах суфийских Учителей
В окружении Баха ад-Дина однажды появился новый ученик, который прибыл в Бухару, так как его отца, известного судью, перевели по указанию эмира в этот город. До Баха ад-Дина этот ученик начал свое обучение у одного из самых известных Учителей того времени — ат-Тебризи, который часто посреди занятий вдруг глубоко погружался в размышления, сделав при этом знак ученикам, чтобы они хранили полное молчание, пока он не вернется к ним.
Находясь среди учеников Баха ад-Дина, этот новичок был очень удивлен тем, что по всем внешним признакам никакой шум не мог отвлечь великого бухарского шейха от его дум. Более того, шейх в кругу учеников как бы раздваивался: одна часть его души находилась с учениками, поддерживая общий разговор, а другая — в одиночестве странствовала в далеких пространствах, постигая тайны Божественной мудрости.
Почувствовав эти особенности своего нового Учителя, новичок посчитал, что эти его качества являются признаком более высокой духовной организации шейха Баха ад-Дина и никому иному недоступны. Но когда он поделился своим «открытием» с самим шейхом, тот сказа ему:
— Твоя ошибка состоит в том, что уровень духовной организации человека, а любой Учитель — это прежде всего человек, с его поведением и стремлением обрести доказательства своей правоты. Но такие доказательства не существуют, так как поведение людей и Учителей в том числе зависит только от их личных особенностей и не может служить показателем степени овладения ими Божественной Истины.
Информация и мудрость
Однажды в скромной обители шейха Баха ад-Дина появился гость, представившийся искренним и упорным искателем Истины и попросил шейха помочь ему в его поисках.
Баха ад-Дин терпеливо и подробно разъяснил пришельцу свои взгляды на пути и способы постижения Высшего Знания. Гость молча и внимательно слушал его, не перебивая, и лишь когда шейх спросил, есть ли у него вопросы, стал говорить.
— До того как я предстал перед вами, о великий шейх, я учился мудрости у многих известных Учителей. Иногда их советы противоречили друг другу. Есть в них и некоторые несходства с вашими речами, которые слушал с благоговением, так как слава о вашей мудрости достигла самых дальних пределов земли Аллаха. Так как ваша мудрость несомненно является недосягаемой вершиной философии, я прошу вас объяснить мне, как соотносится сказанное вами с тем, что я слышал от других, либо повелеть мне забыть навсегда все то, что я узнал прежде.
— Почитание какой-либо даже самой известной личности и символа веры этой личности — это всего лишь форма тщеславия: вы гордитесь знакомством и демонстрируете свою привязанность к человеку, которого вы считаете великим и мудрым, и ожидаете, что эта мудрость отныне станет вам доступной. На самом же деле вы обладаете только информацией об этом человеке и его взглядах, и она, эта информация, лишь расширяет ваш кругозор, но ничего общего с мудростью не имеет. Более того, она мешает обретению мудрости. Помните, что наш господин и великий царь Сулайман ибн Дауд (да пребудет благословение Аллаха с ними обоими), которого Всевышний по его просьбе сделал мудрейшим из самых мудрых, всегда говорил, что в многознании нет блага. А вы ищете факты, являющиеся всего лишь крупицами ненужного знания. Освободите свое сердце и душу от постоянной потребности в фактах, и перед вами откроется Путь мудрости, путь постижения Предвечной Истины.
Притча об «игре в тюбетейки»
Письма Баха ад-Дина не сохранились, но некоторые рассказы о нем свидетельствуют о том, что ему приходилось вступать в поучительную переписку с другими суфийскими шейхами его времени. Притча, которая здесь предлагается вниманию читателей, является своего рода свидетельством того, что такая переписка существовала.
Однажды четыре суфийских шейха — из Хиндустана (Индии), Мисра (Египта), Рума (империи Османов) и Ирана обратились с письмами к Баха ад-Дину с просьбой открыть им тайны духовного обучения, доступные ему одному во всей Вселенной. Знание этих тайн, по их мнению, позволило бы им вести своих учеников к совершенной духовности.
Поскольку каждый из этих шейхов стоял во главе братства, Баха ад-Дин к их просьбе отнесся очень серьезно, но все же поначалу попытался объяснить им, что он во всем руководствуется заветами старых Мастеров, и если он изложит им свои методы, то они все как один скажут: «Да это же мы давно знаем, и ничего нового здесь нет».
В ответ Баха ад-Дин получил от этих шейхов клятвенные заверения в том, что ни они, ни их ученики никогда так не скажут и даже не подумают. Баха ад-Дину очень хотелось, чтобы его урок был полезен этим почтенным людям, чтобы они обрели новый взгляд на, казалось бы, обыденные вещи и чтобы его общение с ними стало важным этапом в процесе обучения его собственных учеников, и он собрал их, чтобы поделиться своими планами.
— Я хочу предложить своим корреспондентам игру, но о том, что это игра, они знать не будут, потому что они, каждый в отдельности, будут внутри сложившейся ситуации и не смогут понять, что происходит. Мы же будем посторонними наблюдателями и сможем сделать правильные выводы о результатах этого эксперимента.
Тем временем в Бухару пришли новые письма от далеких шейхов, которые просили Баха ад-Дина прислать что-нибудь в знак его внимания к возглавляемым ими суфийским братствам. При этом каждый из этих шейхов сообщал, что его просьба исходит не только от него самого, но и от его учеников.
После недолгого размышления Баха ад-Дин послал этим шейхам наставительные послания, приложив к ним по тюбетейке для каждого ученика, и попросил раздать их, сказав, что это дар от него. О своем предприятии он поставил в известность и своих учеников, которых предупредил о необходимости наблюдать и анализировать дальнейший ход событий.
Вскоре Баха ад-Дин стал получать послания далеких шейхов с подтверждениями получения его подарков и с описаниями того, какое впечатление его дар произвел на их учеников.
Шейх из Хиндостана писал, что, получив тюбетейки, его ученики пришли в замешательство и требуют от него пояснений, как им следует относиться к этому подарку.
Шейх из Мисра писал, что каждый его ученик, получив тюбетейку, посчитал ее знаком особой святости и посланием, преисполненным глубокого смысла.
Шейх из Рума сообщал, что появление этих тюбетеек вызвало у его учеников серьезные подозрения, что они, тюбетейки, обладают свойством оказывать давление на их сознание и дают возможность неким силам контролировать их мысли и поступки.
Шейх из Ирана спешил поделиться с Баха ад-Дином своей радостью: его ученики приняли тюбетейки как бесценный дар, вдохновляющий их и вселяющий в них веру в успех их обучения.
Получив все эти послания, Баха ад-Дин опять собрал своих учеников, чтобы путем их анализа определить особенности поведения каждой из групп, получивших от него совершенно одинаковые подарки. Шейх обратил внимание слушателей на то, что в трех случаях из четырех те, кто получил в дар обыкновеную бытовую вещь — головной убор,— стали искать в нем признаки действий, присущих человеку, а не неодушевленной вещи — благословение, угрозу, причины для замешательства, и соответствующей была их реакция — надежда, страх перед неопределенностью и нерешительность.