Смекни!
smekni.com

Олилогии А. С. Шушарина, или телега впереди лошади «Veni, vicli, vici (Пришел, увидел, победил)» (стр. 10 из 49)

Что же предложил А.С.Шушарин взамен формационной периодизации истории? На ее место, по его мнению, должна придти иная логика, состоящая в том, что отныне следует мыслить не «способами производства», а «революционными кризисами», «возникновениями», «снятиями», «преобразованиями», «бифуркациями», «восходящими прорывами». «Эндогенная логика, - писал А.С.Шушарин, – это потенциально неконечная цепь состояний, в которых впервые складываются новые (ранее никогда не бывавшие) системные социальные кризисы и, в случае «удачи» материи (осуществления восходящего тренда), негэнтропийно, революционно преодолеваются исторические отжившие формы производства, но опять же не механистически детерминистски, а при сложении совокупности обстоятельств. В ситуации сохранения старых штампов (механистическая детерминация перемен отношений перерастающими их производительными силами) понимание сложения этих обстоятельств и означает действительную полилектику (полилогику) сгущения оснований перемен (миросистемность, полипричинность), концентрацию континуальных противоречий, всех хозяйственных, житейских, культурных, национальных, социально-политических, внутренних, экологических, военных, внешних, психологических и пр. факторов, когда возникают «слабые звенья» консервативных структур (Л.Альтюссер), «зоны политической нестабильности» (В.Л.Алтухов), «комплексная многоразмерность» (А.Грамши), внешний «вызов» (А.Тойнби), особое значение субъективного фактора (М.А.Барг) и т.д., т.е. сонм условий «исторического происшествия» (И.Пригожин), резко неравновесного, хаотизированного, возбужденного критического состояния зреющей бифуркации с восходящим трендом» (Цит. изд. т.1. с.537-538) И далее он пояснял: «Эндогенная логика, не раз буду повторять, это не последовательность квазистабильных состояний, а только последовательность или «пунктирная» цепь, по мере сложения обстоятельств, новых критических состояний и их революционных (восходящих) преодолений, а то и провалов (все тех же трендов как еще не осуществившихся). Но всегда новых, ранее никогда не бывавших» (Цит. изд. т.1. с.540).

И вот в итоге радикальной перестройки всего строя исторической логики у А.С.Шушарина появляется изобретенное им понятие, призванное заменить «формационную периодизацию», - это – «главная последовательность», которая отныне призвана стать фундаментом его полилигии. Свое изобретение он сопровождает следующим комментарием: «Это, в привычных наименованиях («измах»), но уже в весьма непривычном (радикально новом) содержании критических и революционно преодолеваемых состояний: первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, плановая (линейная, отраслевая) форма... («итоговое» многоточие в этой главной последовательности – обязательный «компонент»!). В сущности, эндогенная логика – это цепь революционных кризисов и их разрешений (или провалов), т.е. весьма узкая хотя и «большая» динамика общественного развития. Напомним, что ключ социальных теорий – в динамике (тренды, преобразования, революции, эволюции, срывы и пр.), но основной как материально структурный, так и интеллектуальный объем (что именно изменяется) – в статике. Вот эти узлы главной последовательности критических состояний и перемен мы и именуем вполне классическими «измами» (Цит. изд. т.1. с.540).

Итак, говоря кратко: гора родила мышь! Как мы видим из вышеприведенной цитаты, А.С.Шушарин был не в состоянии свести всю периодизацию истории только к следующим друг за другом революционным кризисам. Они просто повисали в воздухе. Он осознал, что революции созревают в недрах чего-то, что кризисы происходят в какой-то системе, что динамика исторического процесса не может сводиться только к одним революционным кризисам, ибо между ними всегда существует нечто такое, что их порождает. Поэтому он был вынужден вновь заговорить о статике, о материальном и интеллектуальном объеме, о том, что именно изменяется, или проще говоря – о формациях. Логика заставила А.С.Шушарина волей-неволей вернуться к тому, от чего он открещивался, как черт от ладана, – к формационной периодизации истории, в которой революционные переходы из одного качественного состояния общества в другое занимают достойное место. Однако в фактическом принятии понятия «формация» он так никогда и не признался, отстаивая свое детище - «главную последовательность», пронизанную «измами» пяти формаций. Более того, он и в дальнейшем продолжал критиковать формационную периодизацию истории, принятую в марксизме.

Итак, А.С. Шушарин, вводя в оборот понятие «главная последовательность», ничего нового не открыл, а только под напором культурно-цивилизационных концепций поиграл словесными бирюльками. Однако обвинениями в адрес К.Маркса А.С.Шушарин не ограничился, решив спеть гимн своей «главной последовательности», сокрушая при этом «прокрустово ложе статических формаций». Привожу эту длинную цитату-гимн целиком, ибо она в полной мере раскрывает содержание порожденной А.С.Шушариным «главной последовательности» – этой оси, вокруг которой отныне должна вращаться вся революционная социология. Он писал: «…главная последовательность совсем не прокрустово ложе статических «формаций», в какое никак не укладывается все гигантское многообразие общественных форм и перемен. Она еще вовсе не отвечает на неисчислимо возникающие вопросы, скажем, о длительно сохраняющейся, как говорят историки, синполитейной первобытности (метаморфированно адаптировавшейся вплоть до современности), о бесчисленных общинных, родовых, племенных, кочевых и пр. формах, о «пропусках» во множестве реальных форм рабства, феодализма, капитализма, о сложном «азиатском способе производства» (к тому ж далеко не одном), о массе «смешанных» и вообще объективно трудно типизируемых форм, о параллельных путях, обо всем современном капитализме (развитом и нищем), о реальном (во всей его сложности и наличии часто глубоко отставших регионов и секторов) социализме, обо всех, «имперских», колониальных, межобщественных структурах и тем более совокупном общественном развитии, «мировой системе». Главная последовательность фиксирует эмпирически (а на таковом основании, хотя и в ином ракурсе, справедливо настаивает, например, К.Ясперс) только элементарную логику узлов новых кризисов первопроходческих прорывов; и не более того; ни на йоту.

О смысле «главной последовательности» (не используя нашу терминологию) удачно писал Ф.Я.Полянский в споре с оппонентами, «ниспровергавшими» существование рабства (Ю.В.Качановский, В.П.Илюшечкин и др.). А Федор Яковлевич зря спорить не стал бы. Рабовладение могло быть и не везде, но «об обратной последовательности... говорить нет оснований». Математики бы сказали – в поступательном срезе истории имеет место транзитивность, частичная упорядоченность эндогенных перемен. Вот, к примеру, в индоевропейском ареале теперь выявлено величайшее множество доантичных, «соантичных» и послеантичных культур (держав, империй и пр.). Но если отвлечься от более архаичных, то именно и только крах античности впервые явно означал крушение (преодоление) рабства. Хотя кризис рабства обозначился на Востоке значительно раньше, но не оказался как в случае с античностью последовательно преодоленным. Восходящий тренд вполне был, но, во всяком случае, явно не осуществился. Поэтому главная последовательность проста и элегантна: по самой природе вещей «тогдашняя», подлинная (как говорят историки первобытности – апополитейная) первобытность впервые и была преодолена где-то первой (хотя, напомню, в синполитейных формах благополучно сохраняется до сей поры, даже с «охотой за головами» – К.Лоренц); какие бы конгломераты адаптировавшейся первобытности, рабства, феодальности и т.д. не нагромождались, но именно рабство необратимо впервые было преодолено или обойдено где-то вторым эндогенным шагом (хотя в особых формах сохраняется где-то и до сей поры); как бы рано не появились признаки феодальности и как бы они не затягивались, но феодализм необратимо впервые был преодолен или обой­ден (как, к яркому примеру, в США) третьим шагом (хотя черт феодальности в мире преполно и сегодня); чтобы не происходило с современным цветущим капитализмом (хотя преполно и далеко не цветущих его форм) и сколько бы он ни развивался, впервые преодоление или обход капитализма социалистическими преобразованиями (при тяжелейших обстоятельствах «исторического происшествия») оказалось четвертым эндогенным шагом; как бы либеральные экономисты и послушные им политики не толкали общество и весь мир к катастрофе, и даже если катастрофы не удастся избежать (в этом случае теория выступит уже в водах Стикса в удивительном качестве «прогностического патологоанатома»), то все равно исторически быстро обанкротившаяся плановая (линейная, отраслевая) форма производства оказалась перед исторически новым кризисом и «невероятным» пятым шагом прорыва или обхода (для некапиталистических систем) в главной последовательности, так сказать, «интравертных» восходящих, т.е. эндогенных перемен. Хотя пока и с быстро утекающими, если не уже упущенными, в частности, в России шансами, в которой восходящий тренд оказался «побежденным» деконструктивным трендом.

Поэтому еще и еще раз подчеркну, что эндогенная логика «отвечает» только за «чистые» срезы узлов авангардных кризисов и трендов прорывов вверх, т.е. за сплетенные с толщей многих других структур и процессов негэнтропийные шаги «творчества», первопроходческих революционных преобразований и восходящих новообразований в формах производства в развитии «социальной материи». Или даже, как в случае с социализмом, не состоявшихся прорывов, но из кризисов исторически «нового типа», ранее нигде и никогда не бывавших» (Цит. изд. т.1. с.548-549).