Куда бы ни обращался взор А.С.Шушарина, он тотчас-же обнаруживает непорядок и приступает к революционным преобразованиям. Так уже произошло с демографией, которую он цепями приковал к рабству, теперь же наступила очередь географии. А.С.Шушарин и в этой области науки решил навести первые мостки «от хаоса к теории, к очищению хаоса» (Цит. изд. т.2. с.271)., но только без всякой там «экономичности» географии!
Во-первых, на этом тернистом пути нам предстоит усвоить, что, «все в обществе, разумеется, развертывается в пространстве, в его территориальном, географическом и пр. натуральном смысле, так сказать, и любовь, и торговля, и даже высокая наука» (Цит. изд. т.2. с.271). Однако при этом следует не забывать, что сами «базовые гиперплоскости фазового пространства социума, как им и положено, ортогональны…Поэтому пройденные нами ранее культурно-родовые и демографические процессы развертываются, как гомогенные, в своих пространствах, точнее, фазовых подпространствах (органическом, в частности телесно-духовное общение; и демографическом, в частности занятость, образование, профессии, трудообмен). Поэтому же, например, совершенно неуклюжее выражение: пространством географии является пространство территории «производства и воспроизводства жизни» – тем не менее логически правильно. В первом значении «пространство» – это вообще все фазовое пространство социума, «арена» во всеобщем, родовом смысле, а во втором значении – его же более конкретное, гомогенное, географическое «подпространство», «арена» в видовом смысле» (Цит. изд. т.2. с.271-272). Наконец-то мы от А.С.Шушарина узнали, что не только любовь, но и высокая наука, существуют в пространстве «в его натуральном смысле», а вот культурно-родовые и демографические процессы совершаются в несколько ином пространстве – фазовом. Мало того, весь процесс «производства и воспроизводства жизни» (надо понимать, людей) также протекает в пространстве. До сих пор до этих истин еще никто не додумался. Первый шаг к ликвидации хаоса, к созданию подлинной географии на этом неизведанном пути А.С.Шушариным сделан. Второй же шаг куда труднее. Он состоит в том, что А.С.Шушарин напрочь отказывается от традиционного деления пространства на три уровня: глобального, национального и локального. Он объявил, что «…в эндогенной логике мы имеем дело не с конкретными странами, не с «глобальным», или «большим», и не с «маленьким», или «локальным», а с базовым, гомогенным и элементарным, предельно фундаментальным уровнем» (Цит. изд. т.2. с.272). «Политическая же география» (в нашем значении, по Монкретьену), - писал А.С.Шушарин, - занимается, наоборот, всеобщими географическими связями и отношениями, в том числе и по поводу уникальностей» (Цит. изд. т.2. с.273). Что же из себя представляют эти «всеобщие географические связи и отношения»? Сначала нам необходимо усвоить, что «наличие или отсутствие природных ресурсов может ускорить или замедлить развитие района, но в принципе ничего не решает» (Цит. изд. т.2. с.272), а так же то, что «…всё географическое выступает уже не непосредственно, а только в виде снятых деформаций («инфраструктур») (Цит. изд. т.2. с.273) и что «…что в реальной жизни «географические процессы подчинены процессам политическим» (там же). На сцене появляется «социология пространства», иначе - политическая география. Отныне не только общественные процессы, совершающиеся на данном «базовом, гомогенном, элементарном, предельно фундаментальном» пространстве, подвержены влиянию политических процессов (что само по себе и не удивительно), но и само это пространство изменяется (деформируется) под влиянием политических процессов. Какова власть в обществе, таково и географическое пространство. Например, если Волга прежде текла в Каспийское море, то с приходом новой власти она потекла уже в Черное море или даже (если власть очень уж крутая) – прямиком в Баренцево море.
Но позвольте, можете Вы спросить, а причем здесь феодализм? Ларчик на самом деле открывается до смешного просто. «Короче говоря, - разъяснил нам А.С.Шушарин, - чтобы углубить «социологию пространства» до «элементарной социологии» (А.Ф. Филиппов) или, что по сути то же, поставить географию в ряд «фундаментальных наук» (Б.Н. Зимин, В.А. Шупер), т.е. добраться до ее собственных субстанций (до и без всяких «капиталов»), то для этого она сама, и только сама, и должна стать фундаментальной общественной наукой. А это возможно единственным проверенным путем, т.е. сначала созданием эзотерической революционной теории территориальных производственных отношений в условиях их же собственного безраздельного господства, т.е. теории эндогенного феодализма. Самый исходный эскиз этой теории как «политической географии» (но только ничуть не «экономии») мы и пытаемся набросать. Это и будет, так сказать, критическая теория отношений местной жизни, господства натуральности, скрытой за ним собственности на пространство производства как некий узурпированный процесс.
Однако, напомним, что, установив этот весьма странный объект феодальной собственности, территории как живущего пространства производства, процесса, в началах теории необходимо понять симметричное, естественное содержание взаимодеятельности людей в связи с этим пространством производства (когда ни о какой собственности еще речи нет), т.е. не что иное, как местное базовое взаимодействие людей в его социальной нейтральности, нормальной жизненности, как абстрактный, объективно-логический тип качественно определенной, гомогенной взаимодеятельности людей, тип суеты, стихиали, «объективной нереальности». Ведь все «испорчено» на хорошем основании» (Цит. изд. т.2. с.275). Вот так! И никаких там гвоздей и выкрутасов! Сначала нужно создать революционную теорию, отражающую безраздельное (надо же!) господство территориальных отношений (или отношение территорий?). На этих территориях должна господствовать натуральность, скрывающая собственность, как процесс узурпации пространства производства. На этом пространстве должно совершаться симметричное (не путать с синхронным!) взаимодействие людей еще в условиях полного отсутствия собственности, однако безраздельного господства социальной нейтральности, т.е. безграничной гармонии отношений феодалов, крепостных, мастеров и подмастерьев. И чтобы в этой революционной теории и духу не было от экономической науки и, конечно же, каких-либо признаков объективной реальности! Задачка, скажем прямо, непростая! Но нет таких преград, которые не смог бы преодолеть мыслящий революционный дух А.С.Шушарина! Правда, придется нам продираться через «полную понятийную пустоту», где неуловимо витают бесплотные и долговечные души земного мира» (Цит. изд. т.2. с.275).
А в самом начале нам предстоит усвоить ту непростую истину, что «…магазин, в котором продаются многие из этих простых товаров, или баня, пекарня, харчевня, каток и т.д. всегда должны быть где-то рядом, под боком, на местности. Агрокультуру можно возделывать там, где она растет, рыбу ловить – где она водится, добывать соль или металл – где есть их залежи, строить дом, школу, церковь, райком или клуб – где живут, т.е. в натуральной связи с определенной местностью и вне всякой зависимости от каких бы то ни было отношений собственности, форм производства, тем паче – экономических отношений» (Цит. изд. т.2. с.276). Понять, что ловить рыбу нужно там, где она водится, а добывать металл, там, где находятся залежи соответствующей руды (железной, медной и т.д.), трудно, но все-таки, если мобилизовать весь свой интеллектуальный потенциал, можно, а вот уяснить себе, как выращивать рожь, строить дом, продавать товары в местном магазине и т.д. безотносительно к собственности, без экономических отношений между людьми, проживающими в данной местности, и субъектами, находящимися за ее пределами и поставляющими орудия труда для крестьян, продукты для торговцев, сантехнику для строящегося дома и т.д., – это уже немного посложнее. Однако А.С.Шушарину каким-то образом все-таки удалось изолировать данную местность от партнеров за ее пределами, воздвигнув непреодолимый «железный занавес», и свести все отношения людей внутри данной местности к чисто платоническим, без какой-либо примеси экономического. Достигнув таких высот абстракции в своем «базовом, гомогенном и элементарном, предельно фундаментальном» пространстве, он приходит к выводу о том, что данная территория намертво привязана к натуральному производству, особенно в отношении функционирования школ, церквей и райкомов.
Как сообщил нам далее А.С.Шушарин, «следующая истина состоит в том, что «Натуральное производство» – это все то же самое производство жизни (оно всегда одно), но объективно существующее (и взятое) в гомогенном срезе своего именно территориального бытия в привязке к большей или меньшей, всегда определенной местности» (Цит. изд. т.2. с.277).
Натуральное хозяйство существовало не только при феодализме, но и в рабовладельческом обществе, не говоря уже о первобытном обществе. Однако в сравнении с предыдущими формациями при феодальном способе производства натуральное хозяйство в данной местности нигде и никогда не было абсолютно натуральным, изолированным от других хозяйственных единиц в других населенных пунктах. Существовали товарно-денежные отношения между городами и сельской местностью, между странами. Поэтому считать производство в данной местности только натуральным, замкнутым в данной местности, – это чистейшей воды фантазия, не говоря уже о том, что реальные общественные отношения всегда многогранны, включая в себя непременно отношения экономические, или отношения по конкретным объектам собственности.