Вот такие феномены сопровождают «технологии» («функции») в системе «ячеистого разделения труда ортогонального типа». И они то и составляют, по всей вероятности, основу пятой «градации», которую А.С.Шушарин именует социализмом.
Однако это далеко еще не все, что происходит в мире социализма. Нам теперь придется познакомиться с понятием «человек» в социалистической «градации». В предыдущих «градациях», как следует из основ полилогии, с этим понятием происходили удивительные метаморфозы, о чем нам напомнил А.С.Шушарин в следующем абзаце: «В любом базовом взаимодействии никакого человека с его неисчерпаемой индивидуальностью как личности не существует; человек и существует здесь только в своем одном, «одномерном», гомогенном качестве участника (агента) рассматриваемого базового взаимодействия. Так, в социально-биологическом взаимодействии это организм, телесно-духовное существо («просто человек»), в демографическом базовом взаимодействии это гражданин (работник, специалист), в местном взаимодействии это земляк (сосед, житель), в вещественно-продуктовом взаимодействии это хорошо известный товаропроизводитель, выступающий во взаимодействиях в формах покупателя, продавца, носителя рабочей силы и т.д., т.е. как прекрасно известный «экономический человек» (Цит. изд. т.2. с.397). Все эти метаморфозы мы выше уже разбирали. Теперь нам предстоит выяснить, что означает понятие «человек» при социализме. Этому понятию А.С.Шушарин посвящает целый параграф.
Если очень кратко, то при социализме – это «функциональный, или плановый человек»…в функциональном взаимодействии человек выступает в своем качестве члена коллектива, или исполнителя (функциональная форма индивида), выполняющего вместе с другими исполнителями частичную функцию этого коллектива (в частности, и административную). Так что никого, кроме исполнителей функций, в их самых бесконечно разных качествах смежников (обеспечиваемых, обеспечивающих), руководителей, подчиненных и т.д., здесь нет» (Цит. изд. т.2. с.398).
Исполнители «функции» выполняют работу, которая в этой «градации» является носителем функции. «Содержанием, «телом», носителем функции, элементарной технологией, или элементарным предметным богатством, функционального производства (как носителем товара является потребительная стоимость, полезная вещь), является полезная работа (хотя, конечно, не в физикалистском смысле, как это звучит у Л. Ларуша) в бесконечном разнообразии ее конкретного содержания (т.е. опять же именно процесс). Другими словами, работа является не функцией, не процессом, а только носителем функции. Одновременно она является и «предметной формой богатства функционального производства». Правда, через несколько строк мы уже должны изменить свое понимание работы, которая все-таки является функцией. Но нам к подобным кульбитам не привыкать, они встречаются у А.С.Шушарина на каждом шагу. Читаем: «Совокупное богатство и предстает здесь как «сумма» всех работ, выполняемых функций производства, т.е. буквально как «сумма технологий» (С. Лем). Понятно, что, скажем, обычная вещественно-продуктовая функция состоит в выпуске все тех же вещей, но, как предметная форма богатства функционального производства, работа все равно является процессом их создания, деятельностью коллектива, осуществляющего технологию» (Цит. изд. т.2. с.399).
Не могу не заметить, что выражение «предметная форма работы» и «деятельность, осуществляющая технологию», безусловно, относятся к классическим образцам никем не превзойденного стиля А.С.Шушарина.
Осмыслив содержание понятия «человек», мы теперь должны основательнее познакомиться с понятием «работа». «Работа и суть элементарное богатство, - писал А.С.Шушарин, - несоразмерная с другими качественно определенная деятельность коллектива, конкретное содержание функции, реализуемое бесконечно разнообразным конкретным трудом, отличающим, так сказать, труд горняков от труда архитекторов» (Цит. изд. т.2. с.399). Отныне «работа» не является носителем «функции», а будучи элементарным богатством, является в полилогии уже «конкретным содержанием функции». Не пройдет и нескольких минут, как, возможно, мы узнаем, что «работа» является и «процессом». Совсем, как у К.Маркса. Однако спешка здесь не к чему!
Читаем дальше: «Один ортодокс мне здесь как-то заметил, что суть дела не может быть в процессах, а заключена именно в результате какого-то процесса. Но это казуистический прием именно глубоко вещистского мышления. Хлеб, к примеру, мы можем есть как купленную в магазине вещь, но это же наше «хлебопотребление» является процессом хлебообеспечения нас магазином (и далее). «Результатом» здесь являются не съедаемые буханки хлеба (вещи), а, извиняюсь за выражение, само «хлебоедение» (процесс), успешно осуществляемое и упомянутым ортодоксом. Так что упомянутое хлебоедение и суть здесь тот самый результат, скажем, по отношению к тоже процессам посевной, уборки, хлебопечения» (Цит. изд. т.2. с.399-400). Перед нами замечательный образец борьбы А.С.Шушарина с казуистикой. Отныне мы знаем, что процесс потребления хлеба, т.е. «хлебоедение» (на русском языке – еда) есть не что иное, как процесс хлебообеспечения, т.е. включает в себя и посев пшеницы или ржи, уборку и хлебопечение. Сама стадия потребления включает в себя все предшествующие стадии: производство, распределение и обмен (о двух последних А.С.Шушарин, видимо, забыл написать).
Но вышеприведенный абзац – это просто развлечение, лирическое отступление от основной канвы труда А.С.Шушарина. Нам же пора вернутся к понятию «работа». Из дальнейшего повествования мы узнаем, что «работа» характеризуется как качеством, так и количеством, что означает не что иное как «мощность функции». Теперь надо говорить не о количестве труда, затраченного на изготовление буханки хлеба, а о мере мощности функции этой самой буханки. Узнаем мы также, что «вообще по типу связей людей функциональное взаимодействие выше и сложней вещественно-продуктового. Один из принципиальных моментов здесь состоит в том, что элементарные акты соисполнения не парны (как в обмене), а всегда множественны по участникам. Соисполнение функций всегда предполагает многие функции, когда в каждой функции осуществляется одновременно соединение работ многих используемых или обеспечивающих функций и разведение работы по пользователям, обеспечиваемым функциям. В конечном счете в работе каждой функции в единстве соединения и разведения происходит «физическая», естественно-техническая увязка смежных работ» (Цит. изд. т.2. с.400). Отметим еще два новых открытия А.С.Шушарина. Во-первых, что вещественно-продуктовое взаимодействие не только ниже и проще функционального, и сводится только к парному обмену. А, во вторых, появилось новое выражение «работа функции». В процессе развития идеи «работы-функции» мы узнаем, что «..речь идет вовсе не о самóй, бесконечно конкретной, естественно-технической увязке процессов в недрах производства, а именно об общественных формах ячеистого разделения труда, т.е. соисполнения…В соисполнении же элементарные акты осуществляются в уже общественной договорной форме согласований работ сразу некоторого множества смежных агентов в виде уже не сделки, а плана, который никогда не может быть механической суммой независимых парных сделок» (Цит. изд. т.2. с.401). И еще: если «…при феодализме все отношения феодализированы», то «...в линейной форме все функционализировано, даже если имеет товарную или местную природу» (Цит. изд. т.2. с.402).
Видимо, к плану мы еще подойдем, а пока предстоит разобраться с понятием «объем, или мощность функции». Вот что писал об этом понятии А.С.Шушарин: «В отличие от стоимости товара положение функции в ее первом превращении в количественную величину выступает как объем функции (величина положения), определяемый не величиной затрат абстрактного труда, а скоростью его затрат, мощностью. Сам по себе человеческий труд есть сущность бесконечномерная, но как «протяженная», «затрачиваемая», а потому и представленная в вещи в виде, например, стоимости, определяется временем, хотя сам труд, конечно, временем не является. В большом же «конвейере» функционального производства в силу его имманентной синхронности вовсе не время характеризует общественные формы соисполнения процессов труда (это время, в первом приближении, у всех одинаково), а само количество труда, осуществляющего в каждый данный момент те или иные «операции» на согласованном «конвейере».
Объем функции имеет объективный смысл общественно необходимого расхода труда в его содержательной аналогии не с энергией, а с мощностью, т.е. с затратами энергии в единицу времени при выполнении данной функции. Поэтому в смысле не величины, а именно ее «размерности» объем функции ничем не отличается ни от напряженности, ни от интенсивности труда (все они «мощности»), но их сущность крепко различна. Объем функции суть величина общественно-необходимого труда при его социальной равнонапряженности (меняющейся лишь «эпохально») во всем синхронном функциональном производстве, а интенсивность характеризует бесконечно возникающие и исчезающие индивидуальные, групповые, отраслевые и т.д. различия в этом расходе. Так что если узловой метафорой выражения особенности труда в товарной симметрии является равенство количества труда (в обменах), то в функциональной симметрии это – равенство напряженности труда (в соисполнении). Ну а всякие отклонения, искажения, метаморфозы, превращения и т.д. – это уже в обоих случаях дело десятое. Что же касается классических затрат абстрактного труда как величины «протяженной», то они не исчезают, остаются объективной характеристикой всего того, в чем хотя бы в какой-либо форме труд «накапливается» или осуществляется за некоторое время. В частности, логическое произведение объема функции на время ее выполнения оказывается «стоимостным» выражением выполнения этой функции, но в функциональном производстве действуют именно объемные, а не стоимостные отношения в соисполнении функций, так как «в чистом виде» обмена (выявляющего стоимость) здесь не существует» (Цит. изд. т.2. с.404).