А.С.Шушарин, настоятельно подчеркивал все время то, что его царство является абстрактной моделью, от которой мы будем дальше продвигаться к реальной действительности. Он писал: «…вот логика этого простого базового производства – это и есть описание абстрактного базового взаимодействия, типа симметрии, «объективной нереальности» или «нереальной объективности», наконец, родового «идеального типа». Поэтому рассмотренное нами функциональное взаимодействие, его элементарные формы, и означают хотя бы эскизное введение фундаментальной лексики и грамматики политической технологии. Иначе говоря, у нас есть теперь хоть минимум «слов», с помощью которых можно будет двигаться дальше «без перепутывания всего» (Цит. изд. т.2. с.445). Однако позволим себе все-таки заметить, что его «нереальная объективность» или «объективная нереальность» должна все-таки быть логичной, а не отделять даже в абстракции процесс, функцию от субъекта и объект от функции и процесса. Однако поживем – увидим, как А.С.Шушарин перейдет от «объективной нереальности» к объективной реальности.
Вскоре мы узнаем, что «введение фундаментальной лексики» еще не завершено и А.С.Шушарин предложил заменить набившую оскомину слово «коллектив» другим словом «группа». Метафоры «народ», «класс» он оставил в покое, заявив, однако же, что «…за таким субъектным обозначением совокупности людей всегда следует иметь в виду некоторые отношения» (Цит. изд. т.2. с.459).
И вот здесь нас поджидает невероятная, поистине сенсационная новость, суть которой в том, что А.С.Шушарин предлагает нам рассматривать понятие «собственность» «…уже не в смысле просто объекта (технологии), а теперь уже в смысле самых первых шагов ее прояснения как доминирующих производственных отношений» (Цит. изд. т.2. с.459). Что же его подвинуло на столь радикальный поворот? Надо понимать, что этой необоримой силой было стремление раскрыть человечеству тайну этого понятия, а заодно сообщить нам о страшном заблуждении средневековых людей, которые считали что Солнца, вокруг которого вращается Земля, не существовало. А.С.Шушарин писал: «Эта собственность потому и составляет «самую глубокую тайну» отжившей формы. Эта тайна спрятана куда прочней, чем секреты за замками подземных сейфов, ибо спрятана она от мышления самим сложившимся способом этого же общественного мышления, упомянутыми «фетишизмами» (Цит. изд. т.2. с.460). Содержание этого группового, коллективистского фетишизма в линейной форме состояло в том, что люди тогда заблуждались и наивно верили в то, что коллектив мог что-то сделать, решить, проявить самостоятельность, ответить, постановить и т.д. (и все эти слова, естественно, у А.С.Шушарина взяты в кавычки).
А.С.Шушарин начинает посвящать нас в страшный секрет этого понятия, сообщив, что «технологии, конечно в сравнении со средствами производства – объект совершенно необычный. Но мы такие (в чем-то подобные) объекты уже проходили, а потому, вспомним, что и «принадлежность к племени (коллективу)» суть невинное условие производства (общая жизнь), которое может состоять в жесточайшей узурпации, в ограниченной, необщественной животной собственности (эгостадность апополитейная первобытность). Технологии есть ведь не что иное, как сами выполняемые коллективами невинные взаимосвязанные работы, диспозитивно и иерархически сгруппированные ячеистые процессы производства, но просто выступающие в качестве доминирующего базового объекта ограниченной господствующей собственности. Подобным образом также совершенно невинное пространство производства («живущая пашня», «производящая территория») при феодализме выступало доминирующим объектом собственности, на преодоление которой, обобществление (с так и до сей поры не познанной сущностью!), понадобились мучительные столетия шатающейся, мутной и беспардонной, хотя и в итоге прогрессивной, борьбы за тогда более высокие капиталистические порядки. Хотя сначала тоже был заметен возврат к славной античности.
«Тяготеющее проклятье» в сложившемся мышлении состоит все в том же утилитарном, одномерном, имущественном (вещественном) понимании объектов собственности» (Цит. изд. т.2. с.460-461). Кто же нам навязывал это «утилитарное, одномерное, имущественное (вещественное) понимание объектов собственности»? Да только что сам А.С.Шушарин в вышеприведенном ретроспективном абзаце!
И вот теперь наступил момент истины! Мы у А.С.Шушарина читаем, что «…собственность – это общественный способ связи труда и его условий, производственные отношения по поводу некоторого доминирующего объекта обстоятельств производства» (Цит. изд. т.2. с.461). Я даже выделил курсивом и жирным шрифтом это определение понятия «собственность», которое обрамлено, правда, в шушаринскую семантическую одежду, но тем не менее оно верное. Однако моя радость оказалась и на сей раз преждевременной. Ибо буквально вслед за этой формулировкой он по существу вновь вернулся к своей прежней трактовке этого ключевого понятия, подчеркивая, что радикальные изменения экономических отношений происходили под влиянием изменений в содержании объекта собственности. Читаем: «…именно различие этих объектов и обуславливает в исторических формах отношения собственности, логически радикально отличающиеся друг от друга. В первобытности собственность на общую жизнь образовала чисто групповые отношения; собственность на рабов надстроила над собой многоклассовую структуру; собственность (классическая) на пространство производства оказалась натурально (парцеллярно) иерархической; собственность на средства производства логически наиболее проста, дихотомична (классическая). Хотя и ее постижение шло по сути не одно столетие. В линейной же форме отношения со средствами производства уже не имеют ни малейшего отношения к сущности действительной собственности на технологии, хотя последняя способна сильнейшим образом деформировать движение средств производства, отношения с ними (экономические отношения)» (Цит. изд. т.2. с.461). Вот это пируэт! Далеко не каждый социолог способен на такое! А А.С.Шушарину совершенно нипочем сказав да, тут же молвить – нет. В общем, снова телега оказалась впереди лошади.