Нами были просмотрены также лекции Ковалевского о народностях Кавказа, прочитанные в школе Международной Выставки в Париже,7 фрагменты из черновых работ о современных обьиаях и законах на Кавказе и по истории права народностей Кавказа на немецком языке8 и четыре тетради с выписками из печатных источников о путешествиях иностранцев на Кавказ.9
Как выяснилось позднее, при описании взаимоотношений венецианцев и генуэзцев в причерноморских факториях Ковалевский сопоставил их с взаимоотношениями местных жителей, в том числе и народов Кавказа. В немалой степени они помогли учёному разобраться в сложной обстановке на Кавказе в начале 1900-х годов, когда Максим Максимович был членом Государственной Думы и Государственного Совета.
В первой описи имеются и материалы, рассказывающие об участии учёного в организации вечеров памяти Л.Н. Толстого, А.И. Герцена, Н.И. Тургенева.10
Внимательно была изучена вторая опись - «Письма» (293 дел). Это способствовало расширению наших знаний об окружении Ковалевского его научной, общественной и педагогической деятельности. Среди корреспондентов
Ковалевского были известные русские и зарубежные учёные, общественные деятели и близкие ему люди.11
В контексте изучения нашей темы важным было определить круг знакомых Ковалевского, помогавших ему в сборе материала по истории Италии ХП - XV вв. в местных архивах. После изучения почерков по архивным выпискам, сделанным для этой темы, удалось установить, что переписчиков было не менее пяти. Из них определён только один — Э. Центи из Сьены. Он писал, что закончил копировать отмеченный Ковалевским материал и ждет оповещения, куда и как его лучше переслать. Это дает нам основание считать, что документы переписчикам отбирал сам Ковалевский, не доверял их поиск архивистам, несмотря на то, что материально мог позволить себе такую услугу.12 Письмо Центи представлено в «Приложении 1» к диссертации.13
В третьей описи (76 дел) собраны биографические материалы Ковалевского. Из них просмотрены: тетрадь с его автобиографией,14 сведения о научной, общественной и политической деятельности ученого, дневниковые записи Ковалевского во время путешествия по Европе (Мюнхен, Женева, Цюрих, Турин, Милан).15 Изучена его незавершенная статья «В непоказной Италии».16
В этой же описи материалы, имеющие большое значение для изучения Ковалевского как учёного и его общественно-политической деятельности. В процессе подготовки работ об итальянских факториях в Северном Причерноморье учёный не мог не коснуться такого важного и сложного вопроса как существование многочисленных этнических и религиозных групп в этих поселениях, их взаимоотношений с итальянской администрацией и католической церковью, внутренней организации и правового статуса факторий. Случалось, что небрежное отношение итальянских властей к правам этих групп, приводило к серьезным конфликтам, грозившим самому существованию факторий. Поэтому неудивительно, что в период первой русской буржуазной революции 1905-1907 гг., будучи избранным членом Государственной Думы и Государственного Совета как прогрессист, Ковалевский уделял особое внимание взаимоотношениям различных
национальных меньшинств с верховной властью в России (финны, поляки, евреи, кавказские народы и другие).17
Особенно важными для нашей работы оказались рукописи Ковалевского из четвертой описи - «Материалы к трудам» (307 дел). Из них мы выделили и исследовали отвечающий теме диссертации материал — выписки из архивов Италии, опубликованных источников, исследований предшественников и современников учёного - 58 дел (более 5000 лл.).18
Тщательно изучены рукописи Ковалевского по истории итальянских факторий Северного Причерноморья ХШ - XV вв., -11 дел (более 150 лл.), что являлось одной из основных задач этой работы. Остальной материал, имеющий отношение к истории средневековой истории Италии, рассмотрен нами в общих чертах.
Следует отметить, что изучение рукописей Ковалевского было осложнено наличием выписок на разных языках и многочисленными сокращениями. Здесь представлены русский, латинский, староитальянский, итальянский, французский, немецкий, английский языки. Записные книжки, тетради и другие материалы, написанные рукой Ковалевского, разобрать несложно, чего нельзя сказать о выписках, сделанных для него другими лицами, и черновых вариантах неопубликованных статей, писавшихся под его диктовку. Однако без изучения всего этого материала мы не смогли бы понять многие задумки учёного, реконструировать картину незавершенных научных трудов Ковалевского, в том числе и тех, которые имеют прямое отношение к теме нашего исследования.
В диссертации использованы документы и из других архивов Санкт-Петербурга.
Важный для диссертации материал находится в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга. Здесь представлены документы, охватившие петербургский период жизни Ковалевского (1906-1916). Так, в фонде Санкт-Петербургского университета (ф. 14), обнаружено дело за № 10024, в котором подробно отражена служба учёного в стенах этого университета. Здесь и утверждение его в должности сверхштатного ординарного профессора на кафедре государственного права юридического факультета, сведения о педагогической деятельности, данные о научных командировках за рубеж, участии в общественных
организациях при университете, съездах и международных конгрессах, документы о поддержке ученого коллегами при избрании его в Императорскую Академию наук, сведения об интернировании Ковалевского в начале Первой мировой войны в Карлсбад и участии преподавателей и студентов столичного университета «в панихиде по почившему профессору Ковалевскому».19
В этом же фонде имеются и другие дела, связанные с педагогической деятельностью Ковалевского.20
Фонды — «Канцелярия Петроградского градоначальника» (ф. 139) и «Попечитель Петроградского учебного округа» (ф. 569) — также отражают педагогическую и общественно-политическую деятельность Ковалевского. Среди них — разрешение Ковалевскому и другим профессорам преподавать на курсах «Общества народных университетов»,21 запрос о принадлежности учёного к народовольческому кружку в Париже и о политической благонадежности Ковалевского как члена «Общества Славянского научного единения».22
Были использованы материалы и из Отдела рукописей Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Это письма и воспоминания друзей и знакомых Ковалевского, содержащих немало интересных фактов из биографии Максима Максимовича, его научной и общественной жизни. Материалы хранятся в собрании шести личных фондов: П.Л. Вакселя (ф. 124); М.А. Дьяконова (ф. 270); И.С. Книжника-Ветрова (ф. 352); А.Н. Пыпина (ф. 621); П.Б. Струве (ф. 753); Д.Н. Овсянико-Куликовского (ф. 1000).23
Ознакомление с фондами Российского Государственного исторического архива Санкт-Петербурга позволило также выявить материал о научной и общественной деятельности Ковалевского, ряд других документов, расширило наше представление об истории итальянского присутствия в Северном Причерноморье.
Отметим наиболее важные для нас сведения из фондов (ф. 733, 740, 744) этого архива: о постоянном надзоре со стороны властей за преподавательской и общественной деятельностью Ковалевского в связи с донесениями об антиправительственной направленности и оппозиционном характере его лекций;24 его связи с Императорской Академией Наук и другие.25
Об итальянцах, проживавших в конце XVIII — начале XIX вв. на Крымском полуострове, позволил узнать фонд «Первый департамент министерства государственных имуществ» (ф. 383). Эти данные отразили судьбу итальянцев, не терявших надежды вновь обустроить некогда принадлежавшие их предкам торговые поселения на территории Черноморского побережья. Но эти времена, как оказалось, ушли безвозвратно.
Значительный материал содержится в фондах Центрального государственного исторического Архива Москвы. Наиболее важным из них является фонд Московского Императорского университета (ф. 418). Здесь содержатся сведения о научно-педагогической и общественной деятельности Ковалевского почти за двадцать лет работы в этом университете (1877-1887,1906-1916). Было просмотрено 29 дел, из которых 13 относятся только к Ковалевскому. Это документы из описей под названием «Канцелярия Совета» и «Правление». В них отражены сведения о благотворительной деятельности Ковалевского, присвоении ему степени магистра государственного права,28 утверждении его в должности доцента,29 его участии в редактировании журналов «Юридический вестник» и «Критическое обозрение».30 Здесь же сведения о защите им диссертации на степень доктора государственного права,31 об утверждении Максима Максимовича в должности ординарного профессора по кафедре государственного права,32 об увольнении Ковалевского от службы,33 о назначении его на должность сверхштатного профессора после возвращения из иммиграции,34 об увековечивании памяти Ковалевского,35 о завещании ученого и его пожертвованиях университету.36
Были изучены и отдельные документы из фонда Александра Ивановича Чупрова (ф. 2244). Это переписка Ковалевского с Чупровым (1891-1906): о деятельности Русской высшей школы общественных наук в Париже (1901), приглашении Чупрова для чтения лекций в школе (1903), об избрании Ковалевского членом первой Государственной Думы (1906);37 о чтении лекций по истории права и русских государственных учреждениях и русском фольклоре в Оксфордском и Калифорнийском университетах, Брюсселе и Париже, об участии в работе конгрессов социологов в Генуе и Париже и т.д. (всего 65 писем, три почтовые