Смекни!
smekni.com

«Жизнь и творчество Константина Васильева» (стр. 6 из 6)

Лаконичной и эмоциональной получилась картина Васильева на тему военного марша «Тоска по Родине». Первое впечатле­ние — ни единого лица, лишь сплошные леденящие душу ртут­ным отблеском стальные каски да спины людей в серых солдат­ских шинелях, уходящих в разверзнутое у горизонта зарево вой­ны. И вдруг — профиль юного солдата, нежные черты под жесткой сталью. Воин посылает, может быть, последний про­щальный взгляд любимой Родине...

Портрет маршала Жукова показал, какие неисчерпаемые возможности таит в себе могучая сила реализма, способная со­здавать необыкновенно емкую художественную форму.

На посмертных выставках Константина Васильева люди с воодушевлением подзывали друг друга посмотреть этот портрет, как делали бы они это, если бы проходил сам народный воена­чальник. И действительно: первое впечатление от портрета Жукова — народный героический подъем и мощная победа, слившиеся из миллиона простых лиц в единое лицо полко­водца, истинного героя второй мировой войны, сына своей Родины.

Тема Великой Отечественной войны не раз порождала ро­мантические взлеты в советском реалистическом искусстве. Но у Васильева и сам выбор темы определен его внутренним духов­ным устремлением. Романтика заложена в самой природе этого человека, в его художественной интуиции.

В картинах Васильева всегда — будь то пейзаж, портрет, ба­талия — сосредоточивается вся гармония чувств, а не чувстви­тельность, и вся гармония сил, а не сверхчеловеческий деспо­тизм, все то, что истинно создает жизнь, ее ценность.

Устремляя взгляд в будущее с верой в гармоничного челове­ка, Васильев пишет свою последнюю работу «Человек с филином», ставшую вершиной философского обобщения в творчест­ве художника.

Это сложный символ-образ человека, вышедшего из народ­ной среды и вобравшего в себя все лучшие его черты. Реалис­тическую сюжетную композицию пронизывает разнообразная символика, идущая от сердца, от души человеческой, как сгуст­ки устоявшихся народных понятий.

Так, Васильеву всегда нравилось смотреть на огонь. Кон­стантина привлекала стихия огня, его красота. И появился огонь, появились свечи на его полотнах. Они оказались техни­чески удобным средством. Художник мог получить выгодное цветовое решение картины, нужную освещенность лица героя. Кроме того, свеча — красивый декоративный элемент. Но по­степенно она превращалась у Васильева в некий символ-све­точ...

Внешне в светоче у Васильева ничто не зашифровано. Это самодовлеющий символ, который каждый будет воспринимать по-своему. Толкование полотен может быть разным в зависи­мости от полноты их постижения.

Существует, например, такое прочтение «Человека с фили­ном». В облике старца художник попытался представить муд­рость человеческого опыта. Поднявшийся великан соединил собой два мира: небо и землю, подобно мифологическому дре­ву жизни — соединителю двух сфер. Васильев напоминает, что на Земле произрастают не только цветы и деревья, но и чело­веческие жизни. Словно корнями врос старец в землю, еще не проснувшуюся от холодного сна. Мех его шубы, схожей своей фактурой с заиндевевшими кронами деревьев, свидетельствует о былой связи его с зимним лесом. Человек поднялся из самой природы и достиг таких высот, что головой подпирает небес­ный свод.

Но что же взял с собой мудрец в нелегкий путь, равный, возможно, жизням многих поколений, чтобы связать собою два начала и достичь гармонии мира?

В основу истинного возвышения художник кладет всякое творческое горение — и как символ его — сгорающий свиток с собственным псевдонимом, очевидно, полагая, что только твор­ческая мысль, рожденная из знания, способна достичь кос­мических высот. Но сгорает имя! И в этом есть второй, личност­ный смысл. Истинный художник, истинный мыслитель должен полностью забыть о себе ради людей, ради своего народа.

Только тогда он становится живительной силой. Творчест­во — одно из величайших проявлений человеческого духа.

Из пламени и пепла пробивается вверх небольшой росток дуба — знак вечности. Дубок изображен наподобие нанизанных один на другой цветов трилистника — древнего символа мудро­сти и просвещения. Неумирающие знания оставил на земле огонь творчества!

Над ростком горит светоч, зажатый в правой руке старца. Видимо, это и есть главное, что взял и несет с собою мудрец. Светоч — символ ровного и негасимого горения души. Ореол свечи выхватывает тонкие черты лица человека, соединяющие в себе редкую сосредоточенность с возвышенностью мыслей. Какой-то особый смысл переполняет загадочные глаза старца. В них самоуглубление, зоркость не только зрительная, но и внутренняя, духовная.

Над седой головой он держит плеть, а на рукавице той же руки сидит грозная по виду птица — филин. «Живой» ее глаз — всевидящее око — завершает движение вверх: даль­ше — звездное небо, космос. Плеть или бич необходимы, что­бы в любых условиях сохранять стойкость духа: без самоогра­ничения недостижима истинная мудрость. И наконец, изоб­ражение филина, совы у разных народов всегда было симво­лом мудрости, беспристрастного видения мира. Филин — пти­ца, для которой не существует тайн даже под покровом ночи. Это то откровение, к которому стремится и которого рано или поздно достигнет грядущий человек. Поэтический образ старца, рожденный художником, как бы включается в вечную жизнь природы и «высказывает то, что молчаливо пережива­ется миром».

Картина утверждает великую ценность самой жизни, не­умолимого ее движения, развития. Ее появление предвещало начало некой новой живописи. Художник, завершив полотно, сам это ясно почувствовал. И, может быть, впервые испытал острую потребность в уединении, чтобы глубже осмыслить найденное направление. Вместе с братом Анатолия Кузнецова, Юрием, заядлым охотником, Константин ушел в марийские леса.

В октябре 1976 года в Зеленодольске была организована объединенная выставка художников района и города, где Кон­стантин представил три своих работы: «Нечаянная встреча», «Ожидание» и «Портрет Лены Асеевой». Судя по многочислен­ным записям в книге отзывов, картины его очень понравились зрителям. После закрытия выставки, 29 октября, в 18 часов бы­ло решено устроить обсуждение работ с присутствием худож­ников.

Уходя, сказал Клавдии Парменовне: «Я долго не задержусь, после обсуждения — сразу домой...»

В тот вечер на железнодорожном переезде обоих друзей нашли с разбитыми головами. Смерть эта потрясла многих...

Похоронили Константина в березовой роще, в том самом лесу, где он любил быть, подчас превращаясь в беззаботного ре­бенка, где в пору прежних увлечений конкретной музыкой на­ходил неожиданные, поражавшие его звуки, а возмужав, откры­вал для себя мир красоты. Друзья выносили Константина из до­ма, в последний путь, под звуки траурного марша Вагнера «На смерть Зигфрида»...

Заключение.

Судьба, так часто злая по отношению к великим людям из­вне, всегда бережно обходится с тем, что есть в них внутренне­го, глубокого. Мысль, которой предстоит жизнь, не умирает с носителями своими, даже когда смерть застигает их неожидан­но и случайно. И художник будет жить, пока живы его картины...

Можно смело сказать, что Константин Васильев разрабаты­вал свою целину в живописи. Он приоткрыл творческое на­правление, позволяющее художнику идти по пути реалисти­ческого искусства и создавать живописные полотна, активно воздействующие на зрителя, дающие богатую пищу уму и сердцу.

В начале века известный русский искусствовед Сергей Дурылин сказал: «Единственный путь освобождения от тирании падка в искусстве есть путь символизма, как художественно­го метода, мифотворчества, как плоти искусства...»

Не живое ли воплощение сказанного видим мы сегодня на полотнах Васильева? Он действительно принял за исходный принцип творчества мироотношение народа. Художник ступил на путь мифотворчества в поисках героя, способного служить делу внутреннего преображения людей; искал в мифологии рус­ского и соседних народов гармонического, идеального челове­ка древности, а найденные и глубоко осмысленные художест­венные образы смело выражал в новых формах, создавая глубо­ко символические полотна.

Жизненный путь художника измеряется не прожитыми го­дами, а оставленным им творческим наследием. И оно у Василь­ева внушительно — 400 живописных, графических работ и эс­кизов!

Велико воспитательное значение творчества Васильева. Его картины прославляют мужество и героизм, пробуждают в молодых людях готовность повторить подвиг отцов. Художник чер­пал материал для творчества из жизни русского народа, кото­рую знал лучше всего. Но эстетическая ценность его картин, та красота человека и природы, что они утверждают, понятны зри­телю любой национальности. Понятны его работы и зарубеж­ному зрителю, проявившему самый живой интерес к творчест­ву художника. Истинно народное искусство всегда становится общечеловеческим достоянием.

Список использованной литературы

1. Дорононин А.И «Константин Васильев». – М.: Мол. Гвардия, 1999.

2. Шорников О.Е., Пронин Г.В. и др. «К. Васильев. Воспоминания друзей». –

Казань: Стар, 1995.