Вместе с тем совершение преступления в состоянии сильного душевного волнения (аффекта) исключено законодателем из числа обстоятельств, смягчающих наказание, в том виде, как это обстоятельство было предусмотрено УК РСФСР 1960 г. – «совершение преступления под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего» (ч. 5 ст. 38). Однако законодатель включил в перечень обстоятельств, смягчающих наказание, обстоятельство, охватывающее совершение преступления в состоянии аффекта. Это п. «з» ст. 61 УК РФ – «противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления». Следовательно, преемственность отнесения состояния аффекта к числу смягчающих обстоятельств в целом сохраняется.
По своей направленности в зависимости от степени определенности и представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах своего деяния и его последствий умысел может быть конкретизированным и неконкретизированным.[12]
Конкретизированный умысел имеет место в случаях, когда виновный точно определяет желаемый результат, предвидит наступление конкретных общественно опасных последствий. Умысел в этих случаях характеризуется, как правило, четким представлением о каком-то одном индивидуально определенном результате.
Неконкретизированный умысел заключается в том, что у субъекта имеется общее представление о причиняющих свойствах деяния и его последствиях, которые хотя и охватывались в общей форме предвидением виновного, однако величина причиненного ущерба не была конкретизирована. Так, при избиении жертвы в драке виновный сознает, что причиняет вред здоровью, но не знает, какой по степени тяжести будет этот вред.
В этих случаях ответственность должна определяться фактически наступившими последствиями.
По данным одного выборочного исследования около 40% убийств совершается с неопределенным умыслом.[13] По вопросу о том, какой вид умысла (прямой или косвенный) возможен при совершении преступлений, характеризующихся подвидами умысла, в юридической литературе высказывались различные мнения.
Некоторые ученые полагают, что при наличии любого подвида речь идет только о прямом умысле.[14] Другие считают, что при любом подвиде возможен как прямой, так и косвенный умысел.[15]
Наконец, третьи полагают, что преступления, совершенные с конкретизированным альтернативным умыслом, предполагают наличие только прямого умысла, в остальных же случаях умысел может быть как прямым, так и косвенным.
Действительно, при наличии конкретизированного или альтернативного умысла речь может идти лишь о прямом умысле, так как названные подвиды умысла предполагают предвидение конкретных последствий и желание их наступления.
Однако при неконкретизированном умысле, а равно заранее обдуманном и внезапно возникшем волевой критерий умысла может характеризоваться сознательным допущением либо безразличным отношением к общественно опасным последствиям, возможность наступления которых субъект предвидит.
Основное различие между прямым и косвенным умыслом коренится в волевом элементе. Для прямого умысла характерно желание, а для косвенного – сознательное допущение преступных последствий (ч. 3 ст. 25). Действуя с косвенным умыслом, лицо сознательно допускает преступное последствие, но это последствие не является ни целью, ни средством ее достижения, ни этапом на пути достижения цели. Виновный в этом случае занимает пассивную позицию по отношению к последствиям, поэтому преступления с косвенным умыслом (при прочих равных условиях) принято считать менее опасными, чем преступления, совершаемые с прямым умыслом. Совершая преступление с косвенным умыслом, лицо может надеяться, что последствия почему-либо не наступят (надежда на «авось»), а также рассчитывать на какие-то обстоятельства, позволяющие предотвратить последствия.
Сознательное допущение наступления последствий представляет собой такой ход мышления, при котором субъект, не желая наступления общественно опасных последствий, тем не менее согласен на их наступление.
Безразличное отношение к последствиям мало чем отличается от сознательного их допущения. Оно характеризуется отсутствием «активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этих случаях субъект причиняет вред общественным отношениям, не задумываясь о последствиях совершаемого деяния, хотя возможность их причинения представляется ему весьма реальной».[16]
В УК РСФСР 1960 г. волевой компонент косвенного умысла характеризовался как сознательное допущение общественно опасных последствий. Однако в уголовно-правовой литературе высказывалось мнение о необходимости дополнения волевого компонента указанием и на безразличное отношение к последствиям.[17]
Некоторые ученые отождествляли эти два понятия,[18] а некоторые полагали, что эти два вида волевого отношения к последствиям «представляют собой различные оттенки одного и того же психического процесса, но первый из них шире второго, вследствие чего второй является как бы частным случаем первого».[19]
Чаще всего волевой элемент косвенного умысла заключается в сознательном допущении последствий при безразличном к ним отношении. На оба этих признака указывал и Н.С.Таганцев, который считал, что косвенный умысел имеет место в случаях, когда виновный «предвидел, что предпринятое им произведет такое нарушение,... безразлично к этому относился, допускал его наступление».[20]
Однако Уложение о наказаниях 1845 г., Уголовное уложение 1903 г., а также советские уголовные кодексы при определении косвенного умысла указывали лишь на сознательное допущение преступных последствий. Представляется, что сознательное допущение последствий и безразличное к ним отношение являются разновидностями одного понятия. Однако безразличное отношение к общественно опасным последствиям точнее отражает специфику волевого критерия.
Законодательная конструкция умысла рассчитана на такие составы преступления, которые признаются оконченными при наступлении общественно опасных последствий. В тех же случаях, когда законодатель признает оконченным преступлением совершение одного действия или бездействия, вынося возможные последствия за пределы состава преступления, законодательная формулировка умысла полностью неприменима. В этих случаях, вынося возможные последствия за пределы состава, законодатель тем самым не требует установления характера предвидения этих последствий. Следовательно, в таких случаях правоприменительные органы должны устанавливать осознанность общественной опасности совершаемого действия или бездействия и волевое отношение к деянию. При прямом умысле это волевое отношение к деянию характеризуется желанием его совершения.[21]
При совершении же преступлений, моментом окончания которых законодатель признает совершение действия или бездействия, косвенный умысел невозможен. Так, совершая оскорбление, виновный не может сознательно допускать или безразлично относиться к своему деянию, он желает его совершить.[22]
Эту позицию подтвердил и Верховный Суд РФ. «Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, т.е. когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам».[23]
Специфику законодательной конструкции отдельных составов преступлений попытался отразить УК Узбекистана. При определении умышленного преступления в ст. 21 говорится: «Преступление, окончание которого статья УК определяет моментом выполнения общественно опасного деяния, признается умышленным, если лицо, его совершившее, сознавало общественно опасный характер деяния и желало его совершить.
Преступление, окончание которого статья УК определяет моментом наступления общественно опасных последствий, может быть совершено с прямым или косвенным умыслом.
Невозможен косвенный умысел также при приготовлении и покушении, совершении действий организатора, подстрекателя, пособника».
Существуют определенные проблемы отграничения косвенного умысла от прямого по интеллектуальному моменту. Дело в том, что определяя прямой умысел, законодатель выделил две формы предвидения общественно опасных последствий: возможность и неизбежность. В определении косвенного умысла отмечается лишь возможность предвидения таких последствий.