Талицкая церковь кажется Сёмке, по сравнению с чебровской, особенно человечной, «задушевной», возможно, потому, что заставляет героя прикоснуться душой к тому неведомому мастеру, что «оставил после себя эту светлую каменную сказку», задуматься о том, что заботило зодчего, который построил храм, «как песню спел, и спел хорошо», потому что работал по вдохновению, как богом дано.
Близко к этому ощущению — ощущение праздника, этого всплеска души, необходимость которого остро осознавалась Шукшиным, Поговорим с ребятами о том, что такое праздник в высшем, исконном смысле этого слова. Здесь можно привлечь материалы из фильма «калина красная».
Душе нужны моменты взлёта, освобождения, радости, раздвинуть клетку, как делает это обнаруженный в церкви Сёмкой прикладок. «Мастер убрал прямые углы - разрушил квадрат. Так как церковка маленькая, то надо было создать ощущение свободы внутри, а ничего так не угнетает, не теснит душу, как клетка-квадрат».Здесь можно дать в записи либо художественный колокольный звон, либо фрагмент церковного песнопения, (например, литургии), а затем предложить написать миниатюрку «Праздник души».
Вернёмся к решению героя отреставрировать талицкую церковь. Остановимся на том, чем поразил его блестящий отшлифованный камень на восточной стене? Сёмке показалось, что он проник в замысел мастера, оставшегося неосуществлённым, Он на момент как бы слился душой с неизвестным зодчим и захотел доделать задуманное им. И он представил себе, как это может быть красиво. Именно эти два момента подчёркивает Шукшин, когда пишет о Сёмке: «обеспокоенный красотой и тайной».
Сёмка обращается за помощью _ спрва к церкви, затем в облисполком, - но всюду получает отказ. У служителей культа — потому что нельзя открыть в Талице новый приход из-за малочисленности населения, а в исполкоме — потому что, как оказалось, здание не представляет исторической ценности, являясь поздней копией храма Покрова на Нерли.
Сёмке объясняют вторичность талицкой церкви. Наивный вопрос Сёмки: «Ну, допустим — копия. Ну и что? Красоты-то от этого не убавилось» - остался без ответа.
Что общего во взгляде на проблему служителей церкви и государственного чиновника? Все они смотрят на талицкую церковь с утилитарной точки зрения, взвешивая её культовую или историческую ценность. Получается, что казённый «интерес» к «гордости русского народа»,будь то песня или храм, может проявляться только напоказ. Там, где красота действительно может возродить или хотя бы пробудить души, её восстанавливать никто не собирается. А для героя рассказа дорога была сама красота, чистая, бесцельная и бескорыстная.
Сёмка пытается обратиться ещё и к писателю, которому когда-то отделывал кабинет под избу ХУ1 века (как тут не вспомнить пепельницу в виде серебряного лаптя на столе у Павла Петровича Кирсанова), но тот оказывается скрытым где-то за кулисами семейного скандала. Для писателя очень важно, что герой обращается именно к этим людям — священнику, писателю, представителю власти — и не получает от них поддержки. Все они — своего рода пастыри народа. И они оказываются не в силах спасти разрушающиеся исторические и духовные ценности, доверенные им. Тем более, что в небрежении находится храм, а храм искони почитался и воспринимался как душа народа, опора его нравственности.
Заглядывая в даль прошлого, куда «ушёл» мастер, создавший «каменную сказку», «песню». Сёмка не видит ничего, кроме «чёрной, жуткой тьмы небытия», и сказать ему туда и тому, ушедшему, нечего. Порваны связи с историей, опустела память, «рассечено» тело церкви, разрушен собор человеческий, стала смертной душа. Каждый сам по себе, каждому — своё. Отец Герасим в церкви «на службе», у него своё начальство; у митрополита «домина, комнат, наверное из восьми» и «волга», он, хотя и отделён от государства, но весь в его власти. И писатель, с его паноптикумом русской старины тоже во власти, в плену у «крикливой незнакомой женщины» В облисполкоме казённый бумажный «материализм» окончательно и беспредельно торжествует над тайнами святого духа, казённая бумага «с печатью из Москвы» венчает бездуховность государственной машины, перед ней-то Сёмка теряет дух, возвращается вспять — к ларьку(Козлова,с163). Возвращается не достроив храма души, Не имея «града настоящего», не обрёл «града будущего» говоря образно.
Вернёмся к поэтике названия. Подумаем, почему произведение называется «Мастер», ведь в рассказе их двое: Сёмка и неведомый создатель талицкой церкви. Почему же слово стоит в единственном числе? К кому относится это определение?
Из «тьмы небытия» приходит, по Шукшину, последний мастер Сёмка Рысь, для которого ещё труд — «безотчётная бесплатная натура». Умирая как Мастер, он даёт дорогу тому, что «хуже конца». Мастер остаётся бесплодным, несмотря на своё непревзойдённое мастерство. По Шукшину, «Мастерство — дело наживное». Попытка же нажить духовный капитал для шукшинского мастера оказалась безуспешной. И путь того, неведомого мастера, и путь Сёмки Рыся — это ещё и вечный путь мастера в поисках «заказчика»: у церкви есть деньги, но нет власти; у государства есть власть, но нет денег на культуру народа. Это конец света. Таким образом, судьба мастера, как и любого другого героя воссоздаётся как «масштабная карта души»(А. Платонов) в художественном мире В.М. Шукшина.
Далее вполне целесообразно поговорить подробнее о взаимоотношениях Сёмки с людьми, о том, в чём причины его одиночества.
В качестве домашнего задания возможно прочитать рассказы «Крепкий мужик» и «срезал».
На следующем занятии продолжим рассматривать шукшинского человека как «душевно-телесное единство» как центральный элемент мира рассказов В.М. Шукшина. Обсудим получившиеся миниатюрки, а затем обратимся к рассказу «Крепкий мужик». Эти произведения связаны между собой и сюжетно (мечта о реставрации церкви и её разрушение), и пониманием образа храма как нравственной опоры и души народа, и полярным сопряжением главных героев, двух полюсов — созидания и разрушения — в природе человеческой и в русском национальном характере, занимающем значимое место в удожественном мире В.М.
Целесообразно начать работу с вопроса классу, где в рассказе «Мастер» уже заложено зерно коллизии «Крепкого мужика». Находим цитату: «Умеешь радоваться — радуйся, умеешь радовать — радуй…Не умеешь — воюй, командуй или что-нибудь такое делай — можно разрушить вот эту сказку: подложить пару килограммов динамита — дроболызнет, и все дела. Каждому своё».
Разговор пойдёт о причинах поступка Шурыгина, уничтожающего церковь, которую ему никто не приказывал разрушать, которая никому не мешала, за которую вступилось всё село и разрушение которой не принесло ему никакой практической пользы. Более того — рассорило со всеми, даже с собственной семьёй. Зачем? Почему? Определим мотивы, движущие персонажем. Их несколько. 1)- удовольствие от того, что можно распоряжаться, чувствовать себя большим начальником, которого боятся и слушают со страхом и почтением: «Сперва…с.442). 2)- он мечтает оставить по себе память, славу, пусть геростратову (Вырастут…с.445).Наконец, ему просто некуда девать свои силы. Вероятно, это и было первым толчком, первопричиной. Шурыгин свалил церковь «от нечего делать». Мужик-то крепкий.
Здесь обязательно наметится параллель с уничтожением храма Христа Спасителя. После взрыва он несколько секунд стоял, как будто не потревоженный, а потом вдруг разом осел, исчез в пыли, а до взрыва храм не могли сломать ни отбойные молотки, ни ломы, ни кувалды. В рассказе такое же сопротивление оказывает старинная, на века сделанная кладка церкви. (литьё).
На следующем этапе занятия осмыслим текстуально эпизод разрушения церкви бригадиром Шурыгиным и убедимся, что художник говорит об этом как о гибели живого существа: «Хрустнуло…бревно», «дрогнул верх церкви», «стена…вдруг разодралась по всей ширине», «верх церкви…поклонился и ухнул вниз», «церковь лежала бесформенной грудой, прахом». Особое внимание обращают ребята на предложение: «страшная, чёрная в глубине, рваная щель на белой стене пошла раскрываться», поскольку в сознании школьников сразу же возникает ассоциация со страшной рваной раной на живом теле.
Далее наблюдаем за поведением сельчан. Видя гибель церкви, они словно оцепенели, хотя поначалу пытаются его образумить… В момент наивысшего напряжения «толпа .. негромко, с ужасом вздохнула». Почему сначала Михайло, люди постарше, Кланька..,а затем толпа? Подумаем. Ведь никто, кроме учителя, и не пытается ему противостоять, действовать… Однако после содеянного стена отчуждения отгораживает Шурыгина от людей. Почему? Все в глубине души ощущают, что рухнуло не просто старое здание, тем более, что в последнее время использовалась как склад, разрушенной оказывается часть души, жизни, ведь «она хоть небольшая.., а оживляла деревню, собирала её вокруг себя..».
По воспоминаниям очевидцев уничтожения храма Христа Спасителя - в умах всех присутствующих пронеслась мысль, что судьба этого не простит». И в рассказе мать Шурыгина пророчит ему проклятие.
Вывод таков, что и созидатель Сёмка Рысь, и разрушитель Николай Шурыгин оказываются в мире В. Шукшина стоящими особняком, не понятыми и не принятыми другими людьми, поскольку представляют собой крайние проявления, два полюса, полярностью которых создаётся «эллипсис национального характера» (Г. Федотов).
От рассказов «Мастер» и «Крепкий мужик» явно просматривается логический ход к рассказу «Срезал» Потому домашним заданием может его стать анализ. Вполне целесообразно предложить вопросы, которыми дети могут воспользоваться.