Изучение языческих иранских верований о загробной жизни осложняется наличием еще одного обозначения, кроме урван, для души усопшего, а именно — фраварти (авестийское фраваши). Этимология этого слова (так же, как и слова «урван») сомнительна. Возможно, оно происходит от того же корня вар-, что и хам-варэти — «доблесть», и обозначало первоначально душу усопшего героя, то есть того, кто больше всего может помочь своим потомкам и защитить их. Если это так, то тогда у древних иранцев должен был существовать такой же культ героев, как и у древних греков. Фраваши представлялись чем-то вроде валькирий — женскими существами, крылатыми, населяющими воздух. Если они были довольны жертвоприношениями, они быстро слетались на помощь людям. Они старались обеспечить каждый год дождями свои семьи, следили за тем, чтобы в их семействах рождались дети, а во время войны невидимо сражались рядом со своими потомками.
С древнейших времен, вероятно, существовало сходство между особым культом фраваши и поклонением душе, и оно способствовало тому, что верования о них несколько смешались и стали неясными. Развитие представлений о загробной жизни в раю увеличило смешение еще больше. Казалось бы, именно могущественные фраваши мыслились живущими высоко на небе вместе с богами, но в действительности в этой связи чаще упоминается душа-урван.
Возможно, вековая вера во фраваши как в вездесущих помощников и защитников и препятствовала тому, чтобы их мыслили живущими вдалеке. Может, трудно было также связывать этих крылатых духов с идеей воскрешения тела. Как бы то ни было, но уже в языческие времена представления о могучих фраваши и беспомощной душе-урван в большой мере слились. В авестийском гимне к фраваши (Яшт 13), содержащем древние части, они изображаются возвращающимися к своим домам в праздник Хамаспатмаэдайа в поисках приношений мяса и одеяний. Но в других стихах этого же гимна к фраваши взывают как к божественным по своей мощи духам. В зороастрийских текстах богослужения отождествление фраваши и души-урван иногда бывает полным, как это выражено в следующих словах: «Мы поклоняемся душам (урван) умерших, которые являются фраваши праведных». Все-таки различие между этими двумя душами сохраняется до наших дней и без сформулированного обоснования, и заключается оно в том, что с молитвой обращаются к фраваши, но для души-урван.
Языческая религия иранцев, кажется, состояла не только в обрядах и обычаях. Вера в богов содержала некоторые замечательные черты, которые были связаны с представлениями об истине-аша и божествах-ахурах. Эти черты восходили к традиционным верованиям, согласно которым надежды на счастливую загробную жизнь могли иметь лишь те, кто был в состоянии приобрести ее с помощью обильных жертвоприношений. В середине II тысячелетия до н. э. спокойная и устойчивая, по большей части, жизнь индоиранцев бронзового века была безжалостно нарушена военными отрядами, которые разоряли своих ближних. Участники этих отрядов поклонялись в основном Индре и связанным с ним богам как божествам, дарующим победу в бою.
ГЛАВА 3. Археология
Андроновские поселения, как правило, имеют регулярную застройку, дома ориентированы одинаково и расположены параллельно друг к другу с учетом топографических условий: обращены выходом к реке или стоят торцом к подветренной стороне. Выделяются три типа планировочных решений:
1 тип – дома располагаются одной линией вдоль реки;
2 тип – дома выстроены вдоль реки двумя параллельными рядами, разделенными улицей шириной в 7-10 м.;
3 тип – вытянутое вдоль реки поселение почти прямоугольное или овальное в плане с большой незастроенной площадью в центре, предназначенной для содержания скота. Изредка встречается сплошная застройка.
На площади поселения Синташта в Зауралье открыт заполненный золой ров глубиной около двух метров с такой же шириной с внутренним и внешним валами высотой 0,4 м. и проходами шириной до 2,5 м. Открыты так же перемычки – въездные ворота, в которые свободно могла въехать повозка или колесница.
На поселении Синташта два ряда стен, сложенных из пахсы и глины, образуют кольцо шириной 16 – 18 м., разделенное радиальными стенами на отсеки, видимо, служившие жилыми помещениями.
Наиболее выразительная картина открыта на поселении Аркаим на юге Челябинской области. Поселок площадью 20 тыс. кв. м. представлял две концентрические окружности фортификационных глинобитных стен, заключающих центральную площадь, обведенную кольцом жилых помещений, примыкающих к первой оборонительной стене, кольцевую улицу и наружное кольцо жилых помещений, выходящих на кольцевую улицу, а торцами примыкающих к более мощной обводной стене.(Зданович, 1989, с.181-182). Диаметр наружной стены 160 м., ширина – 4 м. Она сложена из глины с добавкой извести и снаружи облицована пахсовыми блоками. Вдоль стены идет ров, глубиной 1,5 – 2 м., обложенный деревом. Все сооружение разделено радиальными улицами, видимо, шедшими к воротам. В конструкции трапецевидных жилищ использованы деревянные столбы и плахи. Во многих помещениях устроены колодцы.
Источниковую базу исследования на Урале составляют 18 поселений, на семи из которых начаты раскопки: Малокизильское, Синташта, Аркаим, Устье, Ольгино, Куйсак, Аландское. Только Малокизильское относится к абашевской культуре, остальные — синташтинские. Выявлено 12 некрополей, из которых раскопки велись на пяти: Синташта, Кривое озеро, Большекараганский, Каменный Амбар, Солнце-2 и три могильника в Западном Казахстане.30 Могильники соотносятся с поселениями: Синташта — поселение и могильник, Аркаим- Большекараганский, и т.д. На Урале раскопано 20 курганов, содержащих 192 могилы, половина из них, в том числе все основные погребения, разграблены в древности, что затрудняет их интерпретацию. В 27 погребениях Урала (14% всех погребений) выявлены колесничные комплексы, следы колес, псалии, погребения коней. Это большие, обычно центральные могилы со сложным подкурганным сооружением и захоронением взрослого мужчины, при котором положены набор вооружения: стрелы, сложный лук, топор, копье, кинжал, булава, навершие, панцирь, плеть, а также черепа и ноги крупного рогатого скота, часты захоронения собаки.
Получены важные данные, позволяющие выделить в пределах новокумакского горизонта два этапа. На поселении Устье более ранний поселок относится к синташтинскому типу; он имеет овальный план и перекрыт более поздним поселением прямоугольной формы, относящимся к петровскому типу; та же закономерность прослежена по данным аэрофотоснимков на нескольких других поселениях; то же развитие от синташтинского к петровскому типу установлено в могильниках Кривое озеро, Степное, Каменный Амбар, Большекараганский, Танаберген. Таким образом, формирование комплексов новокумакского горизонта происходило в результате ассимиляции в Приуралье племен, входящих в широкий круг европейских культур: степных – ямно-полтавкинской и катакомбной и более северной абашевской. Их роль в разных регионах была различна, что обусловило региональную специфику. Процесс их консолидации, по-видимому, был длительным и предполагал период билингвизма населения, поэтому говорить о чисто арийской принадлежности синташтинцев с точки зрения Е.Е. Кузьминой, представляется некорректным.
Как считает Е.Е. Кузьмина, участие в этих процессах местного субстратного населения, вопреки мнению Г.Б. Здановича, пока не выявлено. На следующем — петровском этапе произошла консолидация культуры, носители которой проникли в Северный и Центральный Казахстан и Среднюю Азию, что отражает начавшуюся миграцию раннеандроновского населения.
Памятники новокумакского горизонта характеризуются сходными чертами: синкретическим характером культуры и появлением колесниц и вооружения воинов-колесничих. Что явилось причиной этих инноваций, и где их истоки? K.Ф. Смирнов и Е.Е. Кузьмина в 1977 г. выдвинули предположение, что импульсом этнокультурной перестройки была миграция на Восток носителей нескольких культур, в которых уже сформировались предпосылки грядущих инноваций, что стимулировалось контактами этого населения с носителями более развитых культур Подунавья и Кавказа. В.С. Бочкарев в 1991 г. выдвинул идею Волго-Уральского очага культурогенеза; ее разделяет А.Т. Синюк, полагая, что на Дон новая культура пришла с Урала в сложившемся виде.
Одной из причин миграции на восток мог быть экологический кризис — резкая аридизация климата. Другим и, вероятно, главным стимулом продвижения на Урал был кризис Карпатского металлургического очага, ранее снабжавшего степь металлом, что потребовало разработки местных месторождений меди. Видимо, еще в позднеямную эпоху началось освоение на Южном Урале крупнейшего месторождения Каргалы. Открыты также несколько небольших, но легко доступных и богатых медных рудников, расположенных вблизи синташтинских поселений; во всех поселках основным занятием населения была металлообработка. Именно превращение Урала в центр металлургии и металлообработки способствовало тому, что Урал (не Волга и Дон!) стал очагом культурогенеза.