Блоги на сегодняшний день являются передовой формой политической коммуникации в Интернете. Вероятно, в ближайшем будущем появятся новые формы, но пока интернет-технологии блогосферы лидируют среди интернет-опосредованных политических технологий. Они занимают ведущие позиции как политические СМИ, дискуссионные клубы, места бурной циркуляции и развития политической мысли. Все это позволяет блогосфере являться виртуальным гражданским обществом, где протекает политическая коммуникация прежде всего между индивидами. Естественно определенная часть граждан политически ангажирована, состоит и представляет интересы определенной политической партии или движения. Нигде в Интернете кроме как в блогосфере не ведутся столь массовые и бурные дискуссии по актуальным проблемам, в том числе и политическим. Ни в одном СМИ нельзя встретить такого количества мнений и суждений по политическим вопросам, как в «Живом журнале».
Мерилом популярности блога является количество пользователей в графе «В друзьях у». При этом «друг» (в блолгосфере согласно англоязычному аналогу - «френд») в «Live Journal» – это не тот человек, с которым можно пойти в разведку. «Друг» – это читатель, который включает блог в список просматриваемых сообщений. Каждый пользователь ЖЖ, в свою очередь, тоже «коллекционирует» чужие дневники (внося их в свой список «Друзья»). ЖЖ-юзер ищет единомышленников, сограждан, коллег, друзей детства, идейных противников, юмористов или просто умных людей, вносит их в свой список «друзей» и вступает с ними в коммуникативные процессы. Так постепенно образуется собственная вселенная ЖЖ-юзера, маленький мирок, в котором он живет. Одновременно он сам становится частичкой множества других миров, созданных участниками «Живого Журнала».
В данном исследовании нас интересуют политические блоги и блоги, подверженные влиянию сообщений, содержащих политически значимую информацию, т.е. блоги, вовлеченные в процессы политической коммуникации. Важно отметить, что интерес для нас представляют собой не только блоги политически ангажированных людей, политиков, политтехнологов, агитаторов или журналистов, но и блоги простых граждан, которые, живя в блогосфере, касаясь разных сторон ее жизни, несомненно получают в том числе и политически значимую информацию. Так, если перейти к рассмотрению российской блогосферы, то политических блогеров можно насчитать около 3 тысяч. Однако это не означает, что остальные находятся вне политики. Здесь также как и в реальной жизни, один политический деятель может увлечь за собой, заразить своими взглядами тысячи и даже миллионы людей. Рассмотрим русский сегмент блогосферы подробней.
Популяризацией нового сервиса занялись и другие заметные фигуры Рунета. Особенно много сил приложил Антон Носик, неутомимый пропагандист сети. Освященный авторитетом корифеев, Живой Журнал превратился в непременный атрибут любого активного участника интернет-тусовки, а потом перерос в повальное увлечение.
Сейчас на сайте http://www.livejournal.com/ зарегистрировано около 300 тысяч пользователей, проживающих на территории России (для сравнения в США зарегистрировано около 3 миллионов ЖЖ-блогов).
Как и русский Интернет в целом, русский ЖЖ – явление довольно специфическое и часто не укладывающееся в общемировой контекст, хотя сейчас это различие стало уже не таким явным. На Западе он-лайн дневники практически ничем не отличаются от дневников обычных – они посвящаются довольно подробному и последовательному рассказу о собственной жизни и личных переживаниях. Как правило, круг читателей ограничен реальными знакомыми, близкими друзьями и родственниками. В итоге создаются маленькие группки, практически изолированные друг от друга, которые чаще всего используют ЖЖ как продолжение повседневного общения. В России ситуация иная. Дневники в большей степени стали воспринимать как авторские колонки, как дополнительное СМИ, и использовать их прежде всего для обсуждения культурных, общественно-политических и профессиональных вопросов. Дискуссии кочевали из журнала в журнал, обрастали новыми участниками и нюансами, провоцировали заочную полемику. В результате возникла единая среда, большой взаимосвязанный клубок. Можно сказать, что весь русский ЖЖ – это огромный гипертекст. Если на Западе круг «френдов» (постоянных читателей) составляет в среднем 20–40 человек, то в России он, как правило, измеряется трехзначным числом, а в отдельных случаях достигает официального «потолка» в несколько тысяч человек. Вполне логично, что личное знакомство при этом ушло на второй план.
В завершении отметим, что политическая коммуникация в Интернете посредством блогов развивается такими темпами, что существенные изменения в ней заметны каждый месяц. Появляются новые методы и технологии ее использования, в геометрической прогрессии растет число блоггеров, политические блоги подвергаются пристальному анализу исследовательских центров и попадают в специальные мониторинги государственных органов власти. Все это позволяет сделать вывод, что тема блогов в политической коммуникации может быть развита в дальнейшим с учетом их стремительного развития.
Государство-политика-бизнес: трансформация отношений
На современном этапе отношения между властью и бизнесом в России характеризуются корпоративной моделью функционального представительства интересов, которая отличается от плюралистической, прежде всего, тем, что делает акцент на активную роль государства в этом процессе взаимодействия с заинтересованными группами (корпорациями).
Политическое пространство, исследуемое с точки зрения отношений обмена властными ресурсами, может быть рассмотрено как рынок, на котором совершаются торги и сделки, обмениваются одни ресурсы на другие.[97]
В трудах таких видных ученых-корпоративистов как Ф. Шмиттер, Г. Лембрух, А. Косон, Дж. Мидоукрофта, С.П. Перегудова отмечается, что государство является уже не просто арбитром, а центральным игроком, допускающим к участию в принятии политических решений достаточно узкий круг групп интересов, либо вообще создающим собственные группы.[98]
Однако, как отмечает известный российский исследователь С.П. Перегудов, особенность российской корпоративистской модели заключается в том, что отношения часто могут устанавливаться не только посредством различного рода официальных структур и институтов, но и через отношения неформального, межличностного толка. По его мнению, для России именно неформальный корпоратизм предопределяет как его внешние, так и сущностные характеристики.[99]
Процесс формирования олигархического капитала в России и его сращивание с властью на определенной стадии своего развития привел к неизбежному противостоянию между бюрократически организованной властью и бизнесом, который активно пытался проводить свои корпоративные интересы путем давления на власть. Провозглашенная на заре реформ, в начальный период перестройки свобода индивида в экономике и во всех других сферах человеческой деятельности реализовывалась при отсутствии установленных государством правил игры, в атмосфере всевластия денег и практически неограниченного чиновничьего и бандитского произвола. Это привело к установлению нелегитимных форм отстаивания интересов. В то же самое время, наблюдаемое в последнее время усиление позиций государственной власти, опирающейся в первую очередь на административный ресурс, обострило конфликты между бизнесом и властью.
В этой связи необходимо отметить, что представители российской бизнес-элиты никогда не скрывали своего личного участия в политических процессах. Довольно интересную точку зрения на проблему взаимодействия власти и крупного бизнеса сформулировал глава компании «Русский Алюминий» О. Дерипаска, который считает, что крупный бизнес сам завязан на технологическую цепочку государственной власти, прежде всего в финансовой части, затем в части технологии управления обществом, в политических структурах, паблисити. Мы (крупный бизнес) в России прошли большой путь по созданию технологий власти, поэтому совершенно ясно, что экономика, крупный конкурентоспособный бизнес не могут пойти на такой великий риск - произвольное назначение менеджеров госаппарата, которые не понимают приоритет бизнеса в государстве.[100] Более того, один из руководителей «Славнефти» Л. Гурциева заявил, что «сегодня президент «Славнефти» - должность скорее политическая».[101] Солидарен со своими коллегами и глава «ЛУКойла» В. Алекперов, который в одном из интервью отметил: «Я был бы нечестен, если бы сказал, что не занимаюсь политическими вопросами, иначе бы я поставил под угрозу группу «ЛУКойл», акционеров и не смог бы оградить и от политических потрясений».[102]
Механизм взаимодействия российских групп давления, предпринимателей, олигархов, коммерческих, общественных объединений и организаций, граждан, а также иностранных фирм и органов власти сегодня не всегда представляется прозрачным.
В этих условиях существенными преимуществами во взаимодействии с органами власти обладают более организованные группы давления и сильные общественные объединения, имеющие финансовые ресурсы, связи в федеральном руководстве, в то время как простые граждане и большинство общественных объединений не имеют возможности воздействовать на процесс принятия решений.
Проследим генезис отношений власти и бизнеса в современной России с точки зрения эволюции влияния групп интересов на политические процессы в стране. До 80-х годов ХХ века было принято полагать, что лобби, лоббизма, лоббистских отношений в нашей стране нет и не может быть. Однако порожденная тоталитарным режимом догма находилась в противоречии с действительностью. В действительности лоббизм существовал во все годы существования советской власти. Потребности определения общегосударственных целей и распределения приоритетов невольно подтолкнули систему к созданию довольно мощных лоббистских структур как в правительстве, так и в самом ЦК КПСС и Политбюро. Именно из этого времени вышли «три источника, три составные части» нынешнего российского лоббизма: военно-промышленный, топливно-энергетический и агропромышленный[103].