Поэтому наиболее часто – и успешно – применяемый прием заключается в определении приоритетов для первоначальных требований. Отметим, что при этом новый менеджер разговаривает с позиции силы – это не его вина, что проект оказался в таком плачевном состоянии; при этом не высказывается вслух, но подразумевается, что руководство и пользователи в первую очередь были настолько глупы, что позволили загнать себя в такой тупик. Новый менеджер может даже поставить свое согласие на участие в проекте в зависимость от успешного окончания переговоров – например, заявив: «Если вы хотите, чтобы я вытащил вас из этой ямы, то должны принять как факт, что мы сможем реализовать в срок только небольшой процент первоначально заданных функций. Таково реальное положение вещей, согласны вы с ним или нет».
Такое заявление будет прямым и честным, хотя и обескураживающим. Однако при этом уместно задать вопрос: что же делать со всем тем, что было наработано до наступления кризиса и прихода нового менеджера? Ведь команда, вероятно, уже успела много напрограммировать и оттестировать, и может быть, даже успела разработать некоторую документацию и проектные модели. Что же делать со всей этой частично выполненной работой. Наиболее разумный ответ: большую часть придется выбросить.
Такое утверждение может показаться чересчур пессимистичным. В самом деле, почему бы просто не отложить всю частично выполненную работу в сторону и вернуться к ней позднее? В лучшем из миров так оно и происходит; однако это возможно при наличии хороших средств и процессов контроля версий, конфигурационного управления, контроля исходного кода и т.д. – всего того, что отвергается в пылу сражения, когда все усилия команды сосредоточены на получении как можно больших результатов.
Реальная причина, по которой вся эта частично выполненная работа превращается в напрасный труд, заключается в следующем: ни у кого не найдется времени, чтобы снова к ней вернуться. Предположим, что участники проектной команды (теперь уже под руководством нового менеджера, к которому они могут относиться с уважением или нет) способны реализовать только самый минимум необходимых функций, причем работа над проектом обычно доводит их до такого истощения, что половина из них уходит. Кроме того, проект уже так осточертел пользователям, что они не будут приставать с вопросами относительно функций, оставшихся нереализованными; или же, наоборот, они будут настолько довольны минимальным набором функций, что также никогда не потребуют доделать систему до конца. Даже если они это сделают, и даже если проектная команда все еще будет существовать в первоначальном составе, высока вероятность, что в попытках реализовать «скелет» системы в нее будет внесено так много архитектурных изменений, что наполовину законченные компоненты системы (соответствующие второстепенным функциям) никогда больше не будут использоваться.
Заметьте, что мы в данном обсуждении еще ни разу не коснулись таких тем, как структурный анализ, SEI-CMM или любые другие «книжные» методологии и процессы создания ПО. Все, что говорилось по поводу приоритетности, продиктовано исключительно здравым смыслом, что для безнадежных проектов является критически важным. Чтобы эта концепция работала, все акционеры и заинтересованные лица должны принять согласованное решение, какие требования следует отнести к категории «необходимо выполнить», какие к «следует выполнить» и какие к «можно выполнить». Разумеется, если владелец проекта категорически настаивает на том, чтобы все требования были обязательно выполнены, все дальнейшее обсуждение будет пустой тратой времени. (На самом деле, я бы порекомендовал менеджеру проекта и его команде использовать такое обсуждение в самом начале проекта как лакмусовую бумажку. Если пользователи, владелец проекта, высшее руководство, акционеры и заинтересованные лица не желают принимать такой подход к расстановке приоритетов требований, то наиболее разумным ответным шагом будет выйти из проекта, пока не поздно. В качестве дополнительной лакмусовой бумажки следует предложить пользователям разделить все требования на три равные группы в соответствии с вышеуказанными категориями. Это может уберечь от того, чтобы 90 процентов требований были объявлены критическими.) Если различные акционеры и заинтересованные лица никак не могут достичь консенсуса по поводу отнесения требований к той или иной категории, то проектная команда, пытаясь удовлетворить всех, в результате окажется парализованной из-за отсутствия необходимых ресурсов.
К сожалению, «суровая реальность» такова, что большинство организаций не обладает необходимой дисциплиной, опытом и политической силой, чтобы определить приоритет требований в самом начале проекта. Все, что я описал в предыдущих абзацах, вовсе не является чем-то заумным, и даже самый технологически необразованный менеджер или пользователь в состоянии это понять; в самом деле, этот подход одинаково хорошо подходит для любых проектов с ограниченными ресурсами и недостатком времени. Однако, даже если все хорошо понимают, о чем идет речь, политические баталии вокруг безнадежного проекта могут сделать почти невозможным достижение консенсуса по приемлемым для всех приоритетам. Только когда в проекте наступит кризис, тогда, наконец, противоборствующие стороны придут к соглашению, которое им надо было бы достичь в самом начале проекта.
Из таких мрачных прогнозов можно сделать одно исключение: оно касается организаций, для которых безнадежные проекты являются образом жизни. Разумеется, пользователи и высшее руководство не дураки, и они обычно извлекают уроки из своего опыта, даже если для их усвоения потребуется три или четыре проваленных проекта. Как было отмечено выше, первого менеджера безнадежного проекта обычно губит неспособность расставить приоритеты в начале проекта, в то время как выжившие постепенно до этого доходят. Я еще вернусь к этим вопросам в главе 7.
5.2 Важность управления требованиями
Все вышесказанное предполагает, что в безнадежном проекте необходимо уделить особое внимание такому относительно новому аспекту жизненного цикла разработки ПО, как требованиям. Почему я употребил определение «новому»? В конце концов, каждый проект содержит требования, и нельзя сказать, чтобы разработчики были совсем уж незнакомы с этим понятием.
Традиционные методологии создания ПО - включая различные «структурные» и «объектно-ориентированные» методологии, разработкой которых некоторые мои коллеги и я занимались более 20 последних лет - сосредоточены на моделировании требований, обычно с помощью таких графических средств, как диаграммы потоков данных или диаграммы «сущность-связь». Но я в данной главе говорю именно об управлении требованиями в той лихорадочной обстановке, которая присуща безнадежному проекту.
Эти два понятия - моделирование и управление - не являются противоречивыми или несовместимыми. Можно потратить время и силы как на одно, так и на другое; если команда безнадежного проекта считает, что для лучшего понимания требований к системе полезно построить объектно-ориентированную модель, у меня нет никаких возражений. Я только хотел бы предостеречь проектную команду, чтобы она делала то, что именно она сама считает важным и полезным, а не то, что считают «правильным» блюстители чистоты методологии (здесь частично затрагиваются вопросы «наилучшей» практики, которые будут обсуждаться ниже).
Мой опыт говорит о том, что в большинстве безнадежных проектов не используются формальные методы моделирования, такие, как SA/SD или OOA/OOD. Отчасти это из-за того, что эти методологии кажутся проектной команде слишком громоздкими и бюрократическими; отчасти из-за того, что CASE-средства, поддерживающие эти методологии, кажутся слишком неудобными для использования; и, как правило, из-за того, что они не видят, каким образом можно преобразовать полученные в результате анализа модели в работающий код - единственное, что в конечном счете нужно пользователю. (В «нормальном» проекте, наоборот, SA/OOA-модели сами по себе воспринимаются, как весьма полезные. Пользователи и специалисты, определяющие бизнес-политику организации, будут толпиться вокруг диаграмм потоков данных и тихо бормотать друг другу: «Так вот в чем заключается наш бизнес! Может быть, имеет смысл провести реинжиниринг бизнес-процессов и изменить все это перед тем, как создавать новую автоматизированную систему».)
В самом деле, в экстремальной ситуации проектная команда даже не будет документировать ни одно из пользовательских требований; в свое оправдание (которое наверняка слышал каждый менеджер проекта!) они говорят, что это требует слишком много времени, требования слишком часто меняются и, кроме того, пользователи сами не знают, что им нужно. Таким образом, команда обычно полагается на методы и средства прототипирования, с помощью которых можно наглядно продемонстрировать всю важную проектную работу, а также выявить реальные требования к системе.
С точки зрения «приоритетности», о которой шла речь в разд. 5.1, все это порождает одну главную проблему: невозможность сколько-нибудь организованным способом управлять требованиями. Как можно в любой момент времени сказать, какие требования «необходимо выполнить», какие «следует выполнить» и какие «можно выполнить»? Интересно отметить, что методологии SA/SD и OOA/OOD также не дают ответа на этот вопрос. Можно, конечно, определять приоритеты, раскрашивая кружочки на диаграммах потоков данных, но они изначально предназначены вовсе не для этого. Методологии SA/SD и OOA/OOD предназначены в первую очередь для понимания и объяснения требований, а не для управления ими в динамике.