Теперь касательно проблемы точности. Используя всевозможные упрощения в своих теориях для нахождения истинны, ученые приходят к тому, что результаты их теорий ограничивают фактические эксперименты. Так Т. Кун приводит пример. Так если теорию Ньютона применять к небесным явлениям, то простые наблюдения с помощью телескопа показывают, что планеты не вполне подчиняются законам Кеплера, а теория Ньютона указывает, что этого и следовало ожидать. Чтобы вывести эти законы, Ньютон вынужден был пренебречь всеми явлениями гравитации, кроме притяжения между каждой в отдельности планетой и Солнцем. Поскольку планеты также притягиваются одна к другой, можно было ожидать лишь относительного соответствия между применяемой теорией и телескопическими наблюдениями. Достигнутое соответствие было вполне достаточным для тех, кто его, да особо некто и не сомневался в результативности работы Ньютона, ведь как никак она соответствовала эксперименту. С другой стороны это привело к тому, что в физике появилось множество теоретических проблем которые нужно было решить. Так, например, требовались особые теоретические методы для истолкования движения более чем двух одновременно притягивающихся тел и исследования стабильности орбит при возмущениях.
Для данного этапа характерна и неоднократные переформулировки парадигм, которые приводили к существенным изменениям в парадигме. Такие изменения происходят в результате эмпирического исследования, как стремления к разработке парадигмы.
Итак, подводя итог, можно говорить, что перечисленные выше три класса проблем — установление значительных фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории — исчерпывают поле нормальной науки. Конечно, существуют и другие проблемы, экстраординарные, но они в меньшей степени интересуют ученых. <div align="right"></div>
Как уже было отмечено выше, самой удивительной особенностью нормальной науки является то, что по своей сути она малой степени ориентирована на крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории. Но, не смотря на это, нормальная наука все-таки решает поставленные перед ней проблемы. Это объясняется тем, что для ученого результаты научного исследования значительны уже по крайней мере потому, что они расширяют область и повышают точность применения парадигмы. И тут всплывает достаточно важная особенность нормальной науки – ее результаты предсказуемы. Они предсказуемы настолько, что все оставшееся неизвестным само по себе уже теряет интерес, хотя способ получения результата остается в значительной мере сомнительным. Завершение проблемы нормального исследования — разработка нового способа предсказания, а она требует решения всевозможных сложных инструментальных, концептуальных и математических задач-головоломок. Тот, кто преуспевает в этом, становится специалистом такого рода деятельности, и стимулом его дальнейшей активности служит жажда решения новых задач-головоломок.
Задачи-головоломки — это совокупность проблем, решая которую, специалист подтверждает свое мастерство и компетентность в данном вопросе. У этих головоломок есть характерные черты, общие с нормальной наукой. Первая из них, это то, что задача-головоломка, если уж она встала перед ученым, то она требует решения.
Овладев парадигмой, научное сообщество получает критерий для выбора проблем, которые могут считаться в принципе разрешимыми, пока эта парадигма принимается без доказательства. В значительной степени это только те проблемы, которые сообщество признает научными или заслуживающими внимания членов данного сообщества, все другие попросту отбрасываются, хотя они и представляют важность. Такие проблемы рассматриваются лишь как отвлекающие внимание исследователя от подлинных проблем. Исходя из этого следует, что нормальная наука прогрессирует только благодаря тому, что ученые концентрируют внимание на проблемах, решению которых им может помешать только недостаток собственной изобретательности. Ученый с головой погружается в решение головоломки с уверенностью в том, что если он будет достаточно изобретателен, то ему удастся решить головоломку, которую до него не решал никто или в решении которой никто не добился убедительного успеха. Вот именно это и объясняет то, что ученые с такой жадностью налетают на решения каких-то проблем.
Головоломка, есть проблема, следовательно она должна быть охарактеризована следующим. Во-первых, что она имеет гарантированное решение. Во-вторых, должны существовать правила, ограничивающие как природу приемлемых решений, так и те шаги, посредством которых достигаются эти решения. Разъяснение этому хороше дает следующий пример из книги Т. Куна. На протяжении всего XVIII века те ученые, которые пытались вывести наблюдаемое движение Луны из ньютоновских законов движения и тяготения, постоянно терпели в этом неудачи. В конце концов некоторые из них предложили заменить закон обратной зависимости от квадрата расстояния другим законом, который отличался от первого тем, что действовал на малых расстояниях. Однако для этого следовало бы изменить парадигму, определить условия новой головоломки и отказаться от решения старой. В данном случае ученые сохраняли правила до тех пор, пока в 1750 году один из них не открыл, каким образом эти правила могли быть использованы с успехом. Другое решение вопроса могло дать лишь изменение в правилах игры.
Изучение традиций нормальной науки раскрывает множество дополнительных правил, а они в свою очередь дают массу информации о тех предписаниях, которые выводят ученые из своих парадигм. К первым скорее всего относятся всевозможные утверждения о научном законе, о научных понятиях и теориях. До тех пор пока они остаются признанными, они помогают выдвигать головоломки и ограничивать приемлемые решения. Например, Законы Ньютона выполняли подобные функции в течение XVIII и XIX веков. Пока они выполняли эти функции, количество материи было фундаментальной онтологической категорией для ученых-физиков, а силы, возникающие между частицами материи, были основным предметом исследования. Далее, на более низком или более конкретном уровне, чем законы и теории, есть множество предписаний по поводу предпочтительных типов инструментария и способов, которыми принятые инструменты могут быть правомерно использованы.
Менее локальными и преходящими, хотя все же не абсолютными, характеристиками науки являются предписания более высокого уровня, т.е. предписания, которые историческое исследование постоянно обнаруживает в науке.
Наконец, на еще более высоком уровне есть другая система предписаний, без которых человек не может быть ученым. Ученый должен, например, стремиться понять мир, расширять пределы области познания и повышать точность, с которой она должна быть упорядочена. Это предписание должно в свою очередь привести ученого к тщательному исследованию — как им самим, так и его коллегами — некоторых аспектов природы с учетом множества эмпирических деталей. И если данное исследование выявляет моменты явного нарушения порядка, то это должно быть для него призывом к новому усовершенствованию приборов наблюдения или к дальнейшей разработке его теорий. Нет никакого сомнения, что есть и другие правила, подобные этим, которыми пользуются ученые во все времена.
Существование такой жестко определенной сети предписаний дает основания представлять нормальную науку, как механизм для решения головоломок. Поскольку эта сеть дает правила, которые указывают исследователю в области зрелой науки, что представляют собой мир и наука, изучающая его, постольку он может спокойно сосредоточить свои усилия на проблемах, определяемых для него этими правилами и существующим знанием. От отдельного ученого требуется затем лишь решение оставшихся нерешенными головоломок.
3.2. Аномалии и кризис в науке.
Нормальная наука есть деятельность по решению головоломок, она постоянно и успешно идет к своей цели, т.е. к расширению пределов научного знания и в его уточнении. В прицепе, в таком обличии, она достаточно хороше соответствует наиболее распространенному представлению о научной работе. Однако здесь есть один нюанс. Нормальная наука не ставит своей целью нахождение нового факта или теории, и успех в нормальном научном исследовании состоит вовсе не в этом. Но ведь не смотря на это научный процесс движется вперед! В теории Т. Куна это объясняется так. Любое исследование, использующее парадигму, должно быть особенно эффективным стимулом для изменения той же парадигмы. Именно это и делается новыми фундаментальными фактами и теориями. Они создаются непреднамеренно в ходе научного процесса, проходящего по одним правилам, но для их восприятия требуется разработка совершенно других правил, которые в глобальном масштабе меняют науку.