А.П. Чехов
В ПАНСИОНЕ
В частном пансионе m-meЖевузем бьет двенадцать. Пансионерки, вялые и худосочные, взявшись под руки, чинно прогуливаются по коридору. Классные дамы, желтые и весноватые, с выражением крайнего беспокойства на лицах, не отрывают от них глаз и, несмотря на идеальную тишину, то и дело выкрикивают: «Медам! Силянс!»*
В учительской комнате, в этой таинственной святая святых, сидят сама Жевузем и учитель математики Дырявин. Учитель давно уже дал урок, и ему пора уходить, но он остался, чтобы попросить у начальницы прибавки. Зная скупость «старой шельмы», он поднимает вопрос о прибавке не прямо, а дипломатически.
– Гляжу я на ваше лицо, Бьянка Ивановна, и вспоминаю прошлое... – говорит он вздыхая. – Какие прежде, в наше время, красавицы были! Господи, что за красавицы! Пальчики обсосешь! А теперь? Перевелись красавицы! Настоящих женщин нынче нет, а всё какие-то, прости господи, трясогузки да кильки... Одна другой хуже...
– Нет, и теперь много красивых женщин! – картавит Жевузем.
– Где? Покажите мне: где? – горячится Дырявин. – Полноте, Бьянка Ивановна! По доброте своего сердца вы и белужью харю назовете красавицей, знаю я вас! Извините меня за эти кель-выражансы, но я искренно вам говорю. Нарочно вчера на концерте осматривал женщин: рожа на роже, кривуля на кривуле! Да взять вот хоть наш старший класс. Ведь всё это бутоны, невесты, самые, можно сказать, сливки – и что же? Восемнадцать их штук, и хоть бы одна хорошенькая!
– Вот и неправда! Кого ни спросите, всякий вам скажет, что в моем старшем классе много хорошеньких. Например, Кочкина, Иванова 2-я, Пальцева... А Пальцева просто картинка! Я женщина, да и то на нее заглядываюсь...
– Удивительно... – бормочет Дырявин. – Ничего в ней нет хорошего...
– Прекрасные черные глаза! – волнуется Жевузем. – Черные, как тушь! Вы поглядите на нее: это... это совершенство! В древности с нее писали бы богинь!
Дырявин отродясь не видал таких красавиц, как Пальцева, но жажда прибавки берет верх над справедливостью, и он продолжает доказывать «старой шельме», что в настоящее время красавиц нет...
– Только и отдыхаешь, когда взглянешь на лицо какой-нибудь пожилой дамы, – говорит он. – Правда, молодости и свежести не увидишь, но зато глаз _______________
* «Сударыни! Тише!» (франц.: «Mesdames! Silence!»)
отдохнет хоть на правильных чертах... Главное – правильность черт! А у вашей Пальцевой на лице не черты, а какая-то сметана... кислятина...
– Значит, вы не всматривались в нее... – говорит Жевузем. – Вы всмотритесь, да тогда и говорите...
– Ничего в ней нет хорошего, – угрюмо вздыхает Дырявин.
Жевузем вскакивает, идет к двери и кричит:
– Позвать ко мне Пальцеву! Вы всмотритесь в нее, – говорит она учителю, отходя от двери. – Вы обратите внимание на глаза и на нос... Лучшего носа во всей России не найти.
Через минуту в учительскую входит Пальцева… с большими черными глазами и с прекрасным греческим носом.
– Подойдите поближе... – обращается к ней Жевузем строгим голосом. – M-r Дырявин вот жалуется мне, что вы... что вы невнимательны за уроками математики. Вы вообще рассеянны и... и...
– И по алгебре плохо занимаетесь... – бормочет Дырявин, рассматривая лицо Пальцевой.
– Стыдно, Пальцева! – продолжает Жевузем. – Нехорошо! Неужели вы хотите, чтобы я наказывала вас наравне с маленькими? Вы уже взрослая, и вы должны другим пример подавать, а не то что вести себя так дурно... Но... подойдите поближе!
Жевузем говорит еще очень много «общих мест». Пальцева рассеянно слушает ее и, шевеля ноздрями, глядит через голову Дырявина в окно...
«Отдай всё – и мало, – думает математик, рассматривая ее. – Роскошь девочка! Ноздрями шевелит, пострел. Чует, что в июне на волю вырвется... Дай только вырваться, забудет она и эту Жевузешку, и болвана Дырявина, и алгебру... Не алгебра ей нужна! Ей нужен простор, блеск... нужна жизнь...» Дырявин вздыхает и продолжает думать: «Ох, эти ноздри! И месяца не пройдет, как вся моя алгебра пойдет к чёрту... Дырявин обратится в скучное, серое воспоминание... Встречусь ей, так она только ноздрями пошевелит и «здравствуй» не скажет. Спасибо хоть за то, что коляской не раздавит...»
– Хорошие успехи могут быть только при внимании и прилежании, – продолжает Жевузем, – а вы невнимательны... Если еще будут продолжаться жалобы, то я принуждена буду наказать вас... Стыдно!
«Не слушай, ангел, эту сухую лимонную корку, – думает Дырявин. – Нисколько не стыдно... Ты гораздо лучше всех нас вместе взятых».
– Ступайте! – строго говорит Жевузем. Пальцева делает реверанс и выходит. – Ну что? Всмотрелись теперь? – спрашивает Жевузем.
Дырявин не слышит ее вопроса и всё еще думает.
– Ну? – повторяет начальница. – Плоха, по-вашему? – Дырявин тупо глядит на Жевузем, приходит в себя и, вспомнив о прибавке, оживляется.
– Хоть убейте, ничего хорошего не нахожу... – говорит он. – Вы вот уже в летах, а нос и глаза у вас гораздо лучше, чем у нее... Честное слово... Поглядите-ка на себя в зеркало!
В конце концов m-meЖевузем соглашается, и Дырявин получает прибавку.
| Тема | Содержание (алгоритм анализа) | Комментарий | Кол-во часов |
| Логическая модель эпического произведения | 1.Выявить проблемно-тематический аспект, обращая внимание на характерность изображаемой жизни и эмоциональное осмысление и оценку изображенных характеров и ситуаций. 2.Обратить внимание на стилистические особенности изображаемого. Отличить понятие темы от понятия проблемы. Неразделимость темы и проблемы в данном произведении. 3.Найти авторские акценты и авторское истолкование воссоздаваемых особенностей жизни в рассказе. | Следует обратить внимание на вопрос, который А.П.Чехов ставит в своем произведении. Необходимо ответить на вопрос, скрытый в контексте произведения. | 1 |
| Методы лингвистического анализа (лексический уровень) | 1. Следует отметить особые свойства слов в русском языке по сравнению с нейтральной нормой /стилистическая окрашенность, ограниченность сферы употребления, ярко выраженный заимствованный характер слов, принадлежность к пассивному запасу/; 2. Рассмотреть использование системной организации лексики /употребление синонимов, антонимов и омонимов/; 3.Проанализировать своеобразие семантики слов в особом, контекстуальном значении и использование тропов. Кроме того, специфика лексического уровня может быть связанна с отбором слов /объем словаря, тематические или семантические группы слов/, однако, в связи с тем, что эти явления обычно могут быть рассмотрены с должным вниманием только на примере больших произведений или всего творчества писателя, мы не будем останавливаться подробно на их описании. | Один главный прием комического – несомненно, «несоответствие между внешностью и действительностью», демонстрация «несоответствия между высоким мнением человека о своей моральной, общественной, интеллектуальной значимости и его фактической ценностью». Главное в данном рассказе – это несоответствие между причиной, лежащей в основе разговора (получение прибавки), и предметом обсуждения (женская красота). | 1 |
| Структура повествования (функции диалога в художественном произведении) | 1. Прежде всего, необходимо выяснить, какую цель преследовал автор: возможно, разнообразить речь, сменяя авторский монолог диалогом. 2. Выявить, воспроизводит ли живую речь, характеризующую персонажей. 3.Проанализировать на предмет выражения авторской мысли, ненавязчиво выражает главную мысль, “мораль” повести, которая в изложении от автора могла бы показаться излишне нравоучительной. Большую роль играют в диалоге и авторские ремарки, комментарии, направляющие читательское восприятие. 4. Выявить, как в диалоге раскрываются характеры. Он - средство создания образа, причем этот образ воплощает в себе подробное описание внешнего и внутреннего облика персонажа. | В данном случае необходимо обратить внимание на диалог как организацию структуры повествования. Также следует сделать акцент на языковом материале диалога. | 1 |
7.3.2. Программа элективного курса для направления «Филология» (Литература)
10-11 класс
ВИДЫ АНАЛИЗА ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Введение
Понятие «филологический анализ». Читательское восприятие и анализ литературного произведения. Споры о возможности «объективного» и точного постижения феномена художественного творчества. Литературное произведение и литературный текст. Писатель и читатель. Авторский замысел, его художественное воплощение и рецепция. Читатель как соавтор: границы сотворчества. Герменевтический аспект восприятия литературного произведения. Анализ и интерпретация. Анализ и синтез. Литературоведение и литературная критика. Авторское присутствие в тексте. Виды филологического анализа: лингвистический и литературоведческий.
Раздел 1. Основные этапы выработки способов анализа
Из истории становления литературоведения
Философские основы объяснения феномена художественного творчества в античности. Платон и Аристотель – два подхода в восприятии художественного произведения и литературного творчества. Художественный мимесис. Христианское понимание литературного творчества (Фома Аквинский, древнерусский авторы). Понятие авторской анонимности.
Средневековые писатели о литературном творчестве. Попытки объяснения литературного творчества в эпоху Возрождения. Нормативные поэтики и их назначение («Младшая Эдда», Л. Кастельветро, Ц. Скалигер, Ф. Сидни, Н. Буало). Генезис литературной критики.Осмысление литературного творчества в России XVIII века. Влияние переводной литературы, античная литература и ее влияние на русский классицизм.