В то же время необходимость постоянной жёсткой конкуренции в области научно-технического прогресса со странами Запада и США обязывала власти поддерживать один из самых высоких уровней подготовки научно-технических кадров в СССР. Это справедливо как для довоенного периода (готовились к войне), так и для послевоенного периода первого десятилетия “холодной войны”.
Государство заботилось о сохранении первоприоритетности развития научно-технической сферы в СССР, где ведущим в сфере высшего образования оставался университет. Участие в жёсткой конкурентной гонке научно-технических и военных вооружений с Западом обязывало власти СССР делать ставку на всеобщее среднее образование[177] и обязательное наиболее широкое высшее базовое образование (первые три курса вуза)[178]. Такая система подготовки специалистов самого широкого базового профиля, охватывающая потенциально в перспективе всё население страны, обеспечивала наилучшее в мире воспроизводство грамотных специалистов широкого профиля, то есть — научную и техническую элиты. Последние как правило имели возможность к карьерному росту лишь при условии лояльности к курсу партии и правительства. В противном случае кадров, которые были склонны к оппозиционным настроениям, выявляли и удалили из “элитной” сферы.
Система подготовки политических “элит” в СССР была выстроена по другому принципу. Отбор “элит” мог производиться в том числе и из технических и научных учреждений. Но одновременно с этим была предусмотрена специальная политическая подготовка кадров в высших партийных школах, в гуманитарных вузах и на гуманитарных факультетах университетов. Такие кадры как правило (за некоторым исключением) не получали общего базового научно-технического высшего образования, что резко сужало их творческий потенциал до уровня обслуги высших политических “элит”.
К моменту начала “перестройки” под давлением западного влияния (в первую очередь США) система подготовки политических “элит” стала быстрыми темпами деградировать. Одновременно с этим, благодаря объявленным “демократии” и гласности, высшая вузовская система подготовки кадров в СССР получила относительную свободу от государственного политического диктата.
Научно-техническая “элита” и до этого момента не сильно поддерживала угасающий потенциал власти КПСС. Поле получения свободы слова и потери политической ориентации весь “революционный” потенциал, накопленный в недрах советской системы воспроизводства “элит” выплеснулся из сферы научно-технического сектора в сферу политики (как это уже было в конце XIX - начале XX вв.). Итак университетская система подготовки кадров в СССР к “перестройке” опять обрела относительную самостоятельность от политики союзных властей (в чём ей помог заинтересованный Запад)[179].
Политическая “элита”, будучи изначально не дееспособной к убедительной научной аргументации своих идей — повелась на поводу у поднявшей голову университетской технической “элиты”, недовольной курсом КПСС в целом (вообще-то было чем быть недовольным: власть постепенно сдавалась агентам западного влияния). Академическая и университетская “элиты” (какие бы они не были: технические либо гуманитарные) в своём “свободном” творчестве способны лишь на “научно-аргументированное” противостояние[180] политике любых властей[181]. В результате СССР рухнул: на этом научный потенциал российской университетской “элиты” был утерян на два следующих десятилетия. Максимум на что способны сегодня научно-университетская мысль это — стоны о необходимости воссоздания советской системы образования.
Последующие десять лет после краха СССР российская система среднего и высшего образования стала активно деградировать[182] под воздействием разлагающей либерализации всего и вся, монетаризации системы образования, деградации кадрового потенциала. Некий научно-технический потенциал, оставшийся от бывшего СССР, а также и научно аргументированное вольномыслие, всегда присущее университетской “элите” сумели сохранить лишь некоторые крупные государственные вузы России — в первую очередь те, которые во времена СССР были университетами.
Ещё десять лет назад высшим политическим “элитам” России было не до университетской науки: они пытались удержать политическую власть. Однако в последнее десятилетие (2000-е годы) вопрос о российском образовании опять попал в поле интересов российских властей. С чего бы это?
После развала СССР курс государства на подготовку научно-технической элиты с прежними огромными вложениями в науку был свёрнут. Система высшего образования (как и вся система образования) имеет огромную инертность и поэтому те вузы, которые продержались до сих пор, сохранили пока ещё некоторый потенциал воспроизводства технически грамотных кадров, бывший в СССР. Власть задалась вопросом: что делать с этой системой. Решение было принято в “пользу” Болонских реформ.
Кроме этой проблемы власти столкнулись ещё с одной: с каждым гордом всё более отчётливо даёт о себе знать кризис научной подготовки элит. Как политических, так и научно-технических. Если бизнес ещё пока черпает из общества нужные ему кадры, то государственные и общественные сферы оказались в ситуации дефицита. Нынешние “элиты” не устраивают никого: ни общество, ни власть — и это уже становится одним из главных препятствий для поддержки функционирования государственных институтов власти, для благополучной передачи власти внутри “правящего” клана. Что же власти решили предпринять?
В связи с этим вопросом следует отметить, что помимо трёх западных систем образования, которых мы коснулись выше, в толпо-“элитарном” обществе есть два основных подхода к формированию “элит”:
· Аристократический принцип. Он предполагает формирование “элит” из определённых наследственных кланов аристократии. Согласно этому принципу, к высшему “элитному” образованию допускаются только дети из аристократических семей (либо надёжных кланов), в основном — мужчин.
Такой принцип исторически был присущ многим европейским государствам и дореволюционной России. Мы отказались от него в результате революций начала XX века. Но и европейский Запад стал постепенно отказываться от этой системы, как не отвечающей требованиям к качеству элит в XX веке. Так, даже британская система с её аристократическим принципом признана как не оправдывающая себя и уступила место системе с более широким доступом к элитному образованию выходцев из разных слоёв населения. В общем весь европейский запад в той или иной мере отказался от аристократического принципа «вычленения элит»[183].
· Общедоступный принцип «вычленения элит». Потенциальной кадровой базой для «вычленения элит» являются все слои населения. Такая система была в СССР и уже давно формируется на Западе. Основными критериями к выпускающим кадрам являются эффективность работы, честность, инициативность и готовность к командной работе[184], интеллект, умение добиваться результата и коммуникативность, умение налаживать с людьми отношения, патриотизм.
По всей видимости на Западе имеется острый дефицит “элит”, отвечающих таким критериям. То же самое можно сказать и о российских “элитах”. Качество управления по западной толпо-“элитарной” концепции падает с каждым годом. Единая когда-то евро-американская модель библейско-масонского толпо-“элитаризма”, основанная на незыблемости корпоративного воспроизводства надёжных кадров, трещит по швам.
Никаких других критериев к “элитному” кадровому составу ни в России ни на Западе не сформулировано властями. В то время как жизненно необходимые принципы кадровой политики уже давно научно сформулированы — вне доминирующей системы академического образования России[185]. Термин «вычленение элит» и перечисленные выше качественные требования к западной “элите” автоматически предусматривает, что “вычленённые элиты” будут «эффективно и инициативно» поддерживать своим интеллектом и коммуникабельностью политический курс, проводимый государством — несмотря ни на что.
Выделенное в последнем абзаце предыдущей главы утверждение объясняет многое в поведении властей России на современном этапе в отношении реформирования системы российского высшего и среднего образования. Поэтому можно утверждать следующие вещи:
· Пришедший к номинальной власти в России «клан Путина»[186] чувствует себя в окружении противостоящих политических сил (как внутренних, так и внешних) далеко не уверенно.
· Поэтому, несмотря на все благие декларации последних лет в отношении поддержки отечественного производства, сельского хозяйства, науки, семьи, молодёжи, учителей… и других общественных и государственных сфер — власти России в первую очередь борются за своё выживание в условиях разнообразного политического давления на клан извне.
· Многие представители власти, будучи выходцами из университетов[187] и других вузов России, знают на своём собственном опыте, что именно вузы являются потенциальным поставщиком научно подготовленных кадров для лидерства в оппозиции любой власти.
· Гуманитарное образование, полученное большинством высших российских “элит”, не обеспечивает необходимое понимание опасности продолжения дальнейшего развала остатков системообразующих отраслей народного хозяйства России (в том числе и сельского хозяйства) и обеспечивающей их развитие технической науки.