Времени на выработку национальной образовательной политики будущего было предостаточно. Поскольку эта политика не выработана, а стихийно сложившаяся на базе разрушающегося с каждым годом система образования не отвечает требованиям подготовки кадров будущего — эта система вместе с её научными кадрами достойна подобных реформ (а как иначе можно воздействовать на научную “элиту”?). Так что процесс реформирования пошёл именно по такому пути — по пути дальнейшего разрушения — поскольку у чиновников тем более нет ни заинтересованности ни понимания какое качество кадров должна обеспечивать система образования России.
· Соперничество между Евросоюзом и США за мировое лидерство, в которое втянули и Россию[206]. Подписав Болонскую конвенцию, Россия автоматически встала на сторону Евросоюза[207]. Но при этом американское влияние в большинстве европейских стран и на Россию ещё настолько велико[208], что не говорить о подрывной работе со стороны специальных служб США в отношении всех начинаний по укреплению Евросоюза и России — не правильно.
В такой обстановке многие ведущие страны Евросоюза, и Россия являются местом столкновения интересов проамериканских кланов и представляющих их спецслужб[209] и европейских глобальных кланов[210]. Понятно, что американцы через своих «агентов влияния» будут делать всё, чтобы опустить российскую систему образования даже с тех оставшихся после СССР “высот” как можно ниже. Для этого штатовские агенты вмешиваются в ход «болонизации» российского образования по-своему. Средств на это не жалеют. Возможно даже, что “закулисье”, поддерживающее американскую политику в мире, выставило некий силовой ультиматум[211] и российским властям и властям ряда непокорных европейских государств… Чиновникам же в такой обстановке хаоса остаётся ловить как можно больше денег от проводимых реформ.
Последнее утверждение о том, что чиновники смотрят только в свой карман и им всё равно как получать дополнительные доходы, подтверждается и мнением автора уже цитируемой нами статьи[212] (выделено нами):
«Ещё раз подчеркну, что вступление в Болонский процесс не предполагает автоматического слепого копированию европейской модели. Во всех конвенциях и декларациях подчёркивается, что национальные системы образования должны сохранить свои особенности.
Нет, стратеги отечественного образования видят будущее иначе. По их мнению, бакалавры, выращенные по новым принципам, "на рынке труда должны составить от 70 до 80% всех выпускников". Напомню, что в Европе планы с "рынком труда" пока можно считать провалившимися. Наш работодатель тоже не стремится считать пока немногочисленных бакалавров специалистами с высшим образованием.
Откуда же в России такой оптимизм, тем более с огромными процентами? Неужели студенты, получив никому не нужный диплом бакалавра, массово кинутся из вуза искать работу?
Догадаться легко, если знать, что в РФ предполагается отдельная процедура поступления в магистратуру после бакалавриата. (Процедуру эту России тоже никто не навязывал).
Согласно публикациям в прессе, определять, кто останется в магистратуре, будут по результатам конкурса. Согласно кулуарным разговорам в вузах, прошедших по конкурсу будет не более 10% от выпуска бакалавров (ср. с цифрами в п.10 тезисов "плана реформ"). Остальные будут иметь возможность освоить программу магистратуры, но за деньги. Аспирантура же будет полностью платной. Есть и другая версия планов Минобрнауки: вся магистратура будет платной, и искомые 80% студентов отсеются сами собой, без конкурсов[213].
Такое соотношение между количеством бакалавров и магистрантов, с урезанием базовых учебных планов, оттеснением кафедры и научного руководства в магистратуру, неизбежно ведёт к резкому сокращению профессорско-преподавательского состава. За этим логически следует развал большинства российских научных школ[214]. Наиболее квалифицированные и научно активные преподаватели поспешат покинуть страну, воспользовавшись "академической мобильностью". (Этот процесс идёт уже сейчас, но многих сдерживают моральные принципы и желание развивать науку на Родине. Описанная выше ситуация поставит специалистов перед выбором: уезжать либо осваивать профессию менеджера/ юриста.)
Все эти последствия были с самого начала очевидны для научно-педагогического сообщества. И в 2003 г. Министерство образования не стало проявлять бурной деятельности по реализации "болонских" планов. А в марте 2004 г. там произошла реструктуризация и ротация кадров. Видимо, команда ректора Российского университета дружбы народов В.Филиппова слишком вяло работала на осуществление описанных выше перспектив, и в течение 2004 г. она была почти полностью заменена. С тех пор дела пошли гораздо живее.
Согласно официальной версии, генеральный план реформы установлен внешними обязательствами (которые нас брать объективно никто не заставлял — в Болонский процесс можно было вступить и без такого реформирования). Поэтому задача новых стратегов — оптимизация этого процесса в России».
Как собираются “оптимизировать” систему российского образования ещё более чётко видно из тех изменений, которые проводятся в отношении средней школы. Кого эта школа теперь будет выпускать, кто и как сможет продолжить образование после окончания школы.
Дело в том, что есть ещё одна важная причина (которую можно было внести в перечисленный выше перечень факторов, почему нет нормальной экспертной оценки процесса реформирования образования), но мы её оставили для рассмотрения в следующей главе, поскольку она требует дополнительных пояснений.
Как мы уже говорили в главе «Болонские соглашения», последние предполагают реформу средней школы. Согласно этому намерению властей, в план мероприятий включены последние два пункта:
· Базовые учебные планы следует фундаментально сократить, т.к. учащиеся сильно перегружены, а в странах ЕС массовое образование не предполагает многих тем, обязательных в России;
· Форсировать внедрение ЕГЭ как единого критерия для поступления в вуз: полностью — 2005/2006, но с некоторыми исключениями: в вузах медицины и культуры — поступление по дополнительным собеседованиям; спортсмены — с положительными результатами, чемпионы — в любой вуз без конкурса; 10% — на усмотрение вузов (как объяснил докладчик, надо и детям сотрудников вузов предоставить возможность учиться).
Первый удар по средней российской школе был нанесён в 1992 году. Как пишет уже упоминаемый нами Комков Сергей Константинович, президент Всероссийского фонда образования процесс воспитания учащихся[215], который после дошкольных заведений должна наследовать средняя школа, был вынесен из стен школы вообще (выделения и сноска наши):
«Уже в 1992 году фактически была разрушена целостная модель российского образования. Из образовательных стандартов была исключена воспитательная компонента. То есть в соответствии с новой “доктриной” главной задачей школы было объявлено только обучение. А процесс воспитания полностью вынесли за пределы образовательного пространства.
Не прошло и десяти лет, как мы очень остро почувствовали всю пагубность данного подхода. Школа превратилась в нечто среднее между балаганом и колонией для несовершеннолетних. Многим детям в ее стенах стало откровенно неуютно. И именно это стало одной из причин возникшего в 90-е годы такого явления, как детская беспризорность. Это явление сегодня переросло в ранг национальной трагедии. Только по данным ЮНЕСКО, в России 2 миллиона 300 тысяч детей школьного возраста не посещают школьные занятия. По данным российских экспертов, это число давно уже перевалило за три миллиона.
В середине 90-х годов российскую школу наводнили учебники и учебные пособия, изданные под руководством фонда Сороса. Особенно это коснулось учебников гуманитарного цикла. И в первую очередь — учебников по истории[216]. Фальсификация российской отечественной истории приняла массовый характер. Ситуация усугублялась тем, что в пореформенные годы российская система образования работала (и работает до сих пор) без утвержденных Федеральным законом образовательных стандартов. Фактически это означает, что корабль российского образования был пущен по воле волн, был лишен и руля, и ветрил. Для довершения крушения выпущенного на произвол судьбы парусника не хватало только нескольких шагов. И такие шаги были сделаны. Уже к 2000 году была разработана идея перевода страны на Единый государственный экзамен — ЕГЭ. При отсутствии отработанных стандартов среднего и высшего профессионального образования это означает полный крах всей системы. Потому что окончательно ставит крест на фундаментальном классическом российском образовании.
Довершить процесс разрушения должна была, по замыслу заокеанских “советников” и их “агентов влияния” в России, новая система финансирования системы образования — так называемый нормативно-подушевой принцип. Это когда деньги “идут” за учеником. Идея, казалось бы, чрезвычайно заманчивая, особенно в условиях перехода ко всеобщему рынку, но на самом деле — чрезвычайно пагубная. Потому что ведет к полному уничтожению всех малокомплектных сельских школ, а также школ в малых городах России, которые сегодня и так гибнут со скоростью 600 единиц в год».