Но есть здесь место и для психопатологии. Дезадаптированный человек сегодня может «уйти» в Интернет, где вместо персонажей игры по другую сторону экрана окажутся живые люди (у которых могут тоже быть свои проблемы и интересы). В социальный процесс, запущенный этой новой фазой информационной революции, вовлечены сегодня миллионы людей. Пока что общение в Интернете в основном происходит с помощью текста. Здесь нет интонаций и мимики. Однако это не значит, что здесь нет чувств. Эмоциональная вовлеченность в обсуждаемую тему преодолевает чисто «интеллектуальную» сущность медиума - компьютера - и люди устанавливают эмоциональные отношения, влюбляются, ссорятся, радуются и переживают. Воображение заполняет пустоты, оставленные ощущениями. В отличие от социальных отношений в материальном мире, где порядок регламентируется помимо конвенциональных норм еще и законами, в Интернете, который принадлежит всем и никому, царит относительная анархия, хотя и существуют модераторы и администраторы сетей, которые контролируют минимальный порядок в чатах.
Если рассматривать не уголовные преступления и профессиональную переписку, а личное общение, то у сетевой коммуникации имеется масса преимуществ по сравнению с общепринятыми способами. Вы можете поддерживать контакты с людьми, которые находятся на расстоянии десятков тысяч километров от вас, круг общения потенциально можно расширять до бесконечности, вам не нужно беспокоиться о своей внешности и о том, какое вы произведете впечатление. Все это на первых порах часто создает иллюзию ненужности реальных контактов, которые протекают гораздо сложнее, чем в виртуальном пространстве.
Виртуальная среда с неизбежностью порождает многосторонние виртуальные взаимоотношения. Описан случай, когда двое 16-летних молодых людей познакомились в Интернете и решили заключить виртуальный брак. Их союз был скреплен настоящим пастором, который подключился к ним on-line. После «венчания» пара проводила огромное количество часов у своих терминалов, общаясь друг с другом, предпочтя виртуальные взаимоотношения реальной жизни. Все было хорошо несколько месяцев - пока юноша не увлекся другой молодой особой 19-ти лет. Он влюбился в нее и их чувства оказались взаимными. На этом виртуальный брак распался, а первая девушка надолго впала в депрессию. Брак требует значительной эмоциональной вовлеченности, и в этом смысле слово - главный медиум Интернета - обладает серьезным недостатком. Не исключено, что первая девушка перенесет свой негативный опыт виртуальных взаимоотношений с мужчиной в реальные взаимоотношения с реальными людьми, однако следует честно признать, что любовная история с разрывом отношений могла случиться с ней и в реальном мире. Кроме того, в случае, если молодой человек обладал бы страхом перед реальными взаимоотношениями, он мог бы не прерывать виртуальный брак. В сети, как и в жизни, наиболее плодотворно и психологически безопасно «виртуальные» отношения развиваются именно тогда, когда они становятся частью реальных, не подавляя их, т. е. когда виртуальная зависимость находится в пределах зависимости первого порядка (по описанной выше классификации). Ведь никто сегодня не станет утверждать, что, например, само по себе общение партнеров по телефону представляет опасность для брака. Но телефон может стать препятствием для отношений, если телефонное общение поглотит все другие формы. Интернет представляет более сильный инструмент той же природы. Надо отметить, что мой опыт наблюдения за отечественными участниками чатов и ICQ (программа для индивидуального общения в интерактивном режиме) показывает, что здоровая психика со временем насыщается виртуальностью, и электронная почта, чат или ICQ становятся частью форм общения и используются, скорее, как удобное средство связи, наряду с телефоном и факсом.
Пользователи с серьезными психологическими проблемами могут пойти по «простому» пути, избрав виртуальное общение как основное и усугубив таким образом свои проблемы. Типичная ситуация: он или она не умеет общаться, заводить друзей и испытывает непреодолимую робость в общении с представителями противоположного пола. И тут на помощь приходит сеть. Место, где вам рады, где вы с легкостью найдете единомышленников, друзей или, на худой конец, собеседников. Зачем поддерживать старые связи, зачем думать о повседневных проблемах и строить реальные отношения, когда есть такая возможность быть выслушанным и понятым? И World Wide Web может стать настоящей паутиной, из которой очень нелегко вырваться.
Понятие интернет-зависимости (Internet Addiction Disorder) было впервые введено в начале 1990-х для описания патологической, непреодолимой тяги к использованию Интернета. Собственно зависимость - это стремление постоянно переживать некое состояние, за которое клиент готов платить как деньгами, так и негативными последствиями. В последние годы, отмечает специалист Центра когнитивной терапии (Center for Cognitive Therapy) Артур Хорват (Arthur T. Horvath), наряду с зависимостью от алкоголя, сигарет, еды и наркотиков исследователи наблюдают примеры зависимости от видов деятельности - азартных игр, импульсивной сексуальной активности, клептомании (краж из магазинов), потребности тратить деньги и др.
В августе 1997 г. список видов «нематериальной» зависимости пополнился: патологическое использование Интернета (Pathological Internet Use, сокращенно PIU) стало обозначением официально признанного психического расстройства. Однако многие психотерапевты говорят, что интернет-зависимость не есть самостоятельное заболевание. Как правило, этот диагноз свидетельствует о других, серьезных проблемах клиента - депрессии, коммуникационных проблемах и др. Все они так или иначе являются признаками неспособности справиться со стрессом и формами той или иной дезадаптации в реальной жизни. Генетически заложенный, но нерастраченный запас страстей человек стремится разделить с анонимным и виртуальным «другим».
Исследование, проведенное позднее психологом Кимберли Янг (Kimberly Young), показало, что распространенность интернет-зависимости сходна с распространенностью патологической азартности и составляет от 1 до 5 % пользователей Интернета, причем специалисты по компьютерным сетям подвержены ей в гораздо меньшей степени, чем гуманитарии и люди, не имеющие высшего образования (!). То есть и в этой области, чем ближе человек к позиции аналитика, критика и творца, тем менее опасна для него виртуальная зависимость. Ниже приводятся вопросы, которые доктор Янг использует для определения интернет-зависимости. Вопросы эти таковы:
«Вы думаете об Интернете и он-лайновых службах в то время, когда не подключены к сети?
Вы нуждаетесь в увеличении времени, проводимом в Интернете, для того, чтобы чувствовать себя комфортно?
Считаете ли Вы, что не сможете обойтись без Интернета?
Вы чувствуете беспокойство и раздражительность, если пытаетесь ограничить или прекратить использование компьютерных сетей?
Используете ли Вы Интернет для того, чтобы скрыться от реальных проблем и справиться с такими чувствами, как бессилие, вина, тревожность или депрессия?
Вы прибегаете ко лжи, убеждая членов семьи и друзей, что проводите в он-лайне меньше времени, чем в действительности?
Остаетесь ли Вы в он-лайне большее время, чем первоначально планировали?
Испытываете ли Вы депрессию, плохое настроение и раздражительность, находясь вне Интернета?
Вы продолжаете подключаться к сети даже в тех случаях, когда это наносит урон Вашему материальному положению?
Имеется ли риск потерять значимые для Вас связи, работу, учебу или навредить карьере по причине использования Интернета?»
По этим вопросам понятно, что в настоящее время интернет-зависимость перестает быть чисто личностной проблемой. При этом психопатологии в Интернете носят несколько иной характер, чем в реальной жизни. Происходит это во многом благодаря тому, что в виртуальном пространстве вы можете действовать инкогнито. Эта анонимность в коммуникации может подтолкнуть людей, которые никогда бы не повели себя каким-то неподобающим образом публично, реализовать свои деструктивные фантазии в сети. Люди с легкостью способны находить единомышленников в киберпространстве, какими бы экзотическими, странными и даже девиантными ни были их интересы, и создавать на основе этого группы, которым нет аналогов в реальной действительности. Поэтому коммуникация с киберпространстве для таких людей является крайне притягательной и стимулирующей - в этой среде им удается избегать фрустраций, связанных с реализацией их патологических желаний, и даже удовлетворять последние.
Удовлетворение девиантных потребностей в Интернете может быть даже защищено законом. Например, в 1995 г. в New York Times был описан случай, когда студент Мичиганского университета был арестован по обвинению федеральных властей в распространении общественно опасных материалов за то, что послал в телеконференцию рассказ, в котором фигурировало действительное имя одной из его сокурсниц. В его истории рассказывалось о мучениях прикованной к креслу женщины, которую истязают раскаленным железом и подвергают содомическому надругательству. Арест был опротестован правозащитными группами, заявившими, что таким образом нарушено право на свободу слова. Исполнительный директор компании, отвечающей за конференцию, тогда заявил: «Этот молодой человек послал сообщение в конференцию, которая кишит подобными историями. Оно было принято, поскольку не нарушало стандартов данной группы Usenet».