В различных своих системах (сервера, телеконференции, чаты, IRC, ICQ и др.) Интернет предоставляет пользователю как пространство для привычного общения, так и обширное поле для реализации самых разных форм игровой виртуальной активности, в том числе, естественно, и художественной. Интернет - это одновременно и книгоиздательство с типографией, и театральный зал с кулисами и фойе, и кинозал со съемочным павильоном, и музей, и ме-диатека, и художественная студия с выставочным залом. При этом все площадки не имеют пространственно-временных границ. Более того, Интернет становится не только отражением реальности со всей ее повседневностью, но и активной составляющей этой реальности. «Всемирная сеть» постепенно приобретает качества и возможности некой параллельной экзистенциальной среды, в которой идет развитие «электронных знакомств», «электронной дружбы», «электронного секса»; появляются виртуальные храмы, кладбища и другие институты-двойники. Человек в Интернете может вступать в разнообразные интерактивные отношения, которые пока что еще не имеют, как правило, никаких реальных межличностных последствий в его реальной жизни[35].
Благодаря новым технологиям две области современного художественного творчества получают предпочтительные возможности для своей реализации и функционирования в Интернете. Это, во-первых, non finito (незавершенность артефакта как принцип творчества) и, во-вторых, жест художника (его поведение становится основной составляющей артефакта, а иногда и замещает собственно артефакт).
Феномены, заведомо маргинальные в условиях традиционных репрезентаций, экспозиции артефактов, в пространстве Интернета получают не только новые возможности входить в контакт с публикой, но и новые средства построения таких интерактивных артефактов.
В процессе художественного творчества традиционно считалась исключительно важной самоидентификация, прежде всего в связи с феноменом авторства. В Интернете это становится все более изощренной и разнообразной игрой, неким «киберлицедейством». Участник виртуального диалога может играть любую роль, используя при этом ресурсы самых разных искусств - театра, живописи, музыки, видео.
Собственно, только сеть дает возможность - после реального взаимодействия автора и реципиента в живом искусстве - взаимодействовать им по ходу контакта.
При этом выработана уже определенная система таких призывов к интерактивности (вопросы, форумы, оценки, опросы и т. п.), которая к тому же постоянно совершенствуется. Виртуальные контакты последовательно опробуются на коммерческих сайтах, когда по типу и интенсивности потребления индивидуализируется поначалу торговля материальными продуктами жизнеобеспечения, что затем в определенной мере влияет на организацию доставки и духовной продукции.
При этом в процессе изучения самого характера поведения пользователя Интернета службы последнего получают все новые возможности оценивать общекультурные и художественно-культурные запросы будущего потребителя (читателя, слушателя, зрителя).
По ходу этого процесса происходит изменение самоощущения пользователя и как сотворца, и как жителя мировой деревни. Сюда же следует добавить формирование новых качеств у реципиента нового тысячелетия, который не только все больше смотрит и слушает, но и оказывается все более видимым и слышимым другими землянами. Эта ситуация осмыслена в концепции «нового изображения» французским культурологом, медиологом Полем Вирильо. Некоторые видные деятели мировой культуры в связи с трагической гибелью принцессы Дианы заметили, что их пугает не столько распространение сделанных исподтишка фотографий об их личной интимной жизни, сколько само сознание того, что за тобой постоянно наблюдают. Эта сравнительно недавняя проблема, касавшаяся только публичной жизни звезд с их имиджмейкерами, презентациями, рекламными клипами и т.д., начинает затрагивать и рядового «человека с улицы» (который активно превращается в «человека с компьютером»).
«Взаимовидение», взаимонаблюдение приобретают новые масштабы и некий амбивалентный характер.
Поль Вирильо связывает это новое явление прежде всего с повсеместным распространением сетевых камер, благодаря которым пользователь Интернета может заглянуть в различные уголки мира. Ясно, что дальнейшее развитие такой технологии в пределе должно привести к возможности каждого видеть всех, каждому связаться с каждым. И в такой ситуации радикально меняется состояние потребителя художественной продукции, когда любой смотрящий нечто чувствует, понимает, что и он может быть увиден другим. Кроме того, обилие информации и гипертекст, все активнее вторгающийся в культуру в качестве некоего амбивалентного повседневного информационного продукта, побуждают искать новые формы некой концентрированной, «сжатой» информации, какими стали уже, например, мозаичные экраны, на которых одновременно представляется самая разнохарактерная информация (например, новостные телевизионные и интернет-каналы Блумберг, Фокс Ньюс и др.).
Глобальное видеонаблюдение, которое прежде было функцией силовых органов, сегодня стало проявлением своеобразной демократизации и реабилитации вуайеризма в масштабах планеты. Наряду с livecam - сетевыми камерами - товаром культурного ширпотреба становятся все более миниатюрные сотовые телефоны и карманные компьютеры со встроенными фото- и видеокамерами.
Такая ситуация, конечно же, не может не сказаться на зрительном восприятии и художественной продукции, поскольку меняются базовые составляющие звукозрительных контактов, не ограниченных только их физиологическими параметрами. Происходит и трансформация этических качеств, когда эволюционирует само понятие «интимности» в разных сферах человеческой деятельности.
Вирильо пишет о необходимости быстрого перехода от старой «перспективы реального пространства» к задействованию на мировом уровне «перспективы реального времени», «к мгновенному притоку из всех точек земного шара пикселей оцифрованной имажерии. И это пространство/время предъявляется нам не в более или менее деформированном виде на базе аналоговых технологий, но в ясной и простой оцифровке соответствующих мест, предметов, лиц, когда изначально убирается оппозиция оригинала и его несовершенной копии».
Резкое усиление значения процессуально коммуникативных составляющих в системе художественного производства нередко рождает ощущение утраты привычного художественного продукта. Приоритет в современной культуре субъектно-субъектных отношений, интерактивность, бурная оцифровка культурной информации приводят к тому, что в интерактивном творчестве вообще нет произведения, а только «система создания и производства культуры в реальном времени».
Меняющиеся характеристики условий, материалов и агентов художественно-эстетической системы культуры побуждают менять наши - казалось бы, самые устойчивые -представления о привычных участниках этой сферы: «артефакт», «художник», «автор», «реципиент», «произведение».
Стремление «распредметить» свое творение, придать ему новые, непривычные пространственно-временные характеристики наблюдалось в истории экранных искусств и в прошлом. Так, например, Жан Люк Годар нередко указывал во вступительных титрах своих предъявляемых зрителю фильмов, что это «произведение, которое еще создается», «найденное на свалке» и т. п. С целью намеренной «интерактивизации» зрителя он представил на фестиваль свой фильм «6 х 2» в комплекте с печатными и аудиовизуальными дополнительными материалами-сносками. Предлагая не обычную процедуру фиксированного киносеанса, но свободное, не ограниченное по времени «прочтение-рассматривание» фильма с помощью видеомагнитофона.
Ясно, что современные технологии предоставляют значительно более широкие возможности для реализации подобных художнических жестов.
Активизация реципиента - это также довольно устойчивая традиция в искусстве.
Еще до того, как Марсель Дюшан сказал, «что зрители делают картины», художники всегда старались способствовать - или, наоборот, усложнять - контакт зрителя с картиной. Интерактивное изображение требует от своих «читателей/зрителей/соавторов» определенного запускающего жеста. Первое действие участника интерактивного контакта: какая-то деталь привлекает внимание; указывая на нее, ее меняют. Жест может быть тактильным - например, портреты детей на мониторе отзываются на щекотание их курсором, можно заставить двигаться часть изображения.
Новые технологии дают возможность создавать все новые вариации интерактивного диалога, меняя его стереотипы. Например, француз Жан-Поль Мазо меняет местами последовательность взаимоотношений танцор - музыка. Не танцор танцует под музыку, но музыка рождается движениями танцора. Это один из самых распространенных видов (жанров) интерактивного творчества, когда поведение персонажа рождает звуковые или изобразительные следствия.
На смену классическому требованию определенности значения, жесткой соотнесенности его с конкретным денотатом пришла принципиальная открытость значения, детерминированная неисчерпаемостью множества его культурных интерпретаций. Это связано с постмодернистской убежденностью в исчерпанности классических форм художественной культуры.