Свои стабилизаторы существуют, как в дисфункциональной, так и в функциональной семье. Стабилизаторы в функциональной семье – общее место проживания, общие деньги, общие развлечения, интерес друг к другу, выполнение общих дел. В дисфункциональной семье – дети, болезни, нарушения поведения.
Семейное прошлое складывается из прошлого опыта жизни членов семьи, из того, что они пережили в своей родительской семье и в прошлых браках, или во внебрачных отношениях. Из прошлого человек приносит в свою семью, во-первых, правила и мифы своей родительской семьи в неизменном виде или в своей противоположности, во-вторых, ожидания и потребности, которые сформировались под влиянием прошлого опыта.
Правила и мифы родительской семьи присутствуют в виде привычек, в виде чувства комфорта, которое возникает, когда осуществляется привычный стиль жизни [13, с.26].
Мы уже упоминали о том, что факторы, определяющие желательное состояние системы, очень многообразны. Схематично – это некие представления о хорошей семье. Эти представления складываются из культуры общества, общественной модели семьи, верной для текущего момента, семейного мифа, и актуального состояния системы.
Например, в России общество всегда мягко относилось к неполным семьям, сложносоставным семьям (супруги и их дети от предыдущих браков), т.е. распад семьи не был общественной трагедией. Причин несколько. Во-первых, основная масса населения страны – потомки рабов, крепостных крестьян. Крепостное право в России было жестоким, разрешалось разлучать семьи, продавать раздельно детей и супругов. Таким образом, транслировалась низкая ценность семьи. Во-вторых, систематически уничтожалось мужское население в войнах и репрессиях, особенно в ХХ веке. Чтобы сохранять популяцию, общество приветствовало неполные семьи, безотцовых деток. Во время Второй Мировой Войны в России практически была уничтожена мужская популяция 1923-24 года рождения. Надо отметить, что в систематической Германии уходящих в увольнение солдат буквально поощряли к рассеиванию потомства, снабжали специальными складными люльками, которые должны были оставаться в доме у барышень вместе с солдатским генофондом. Такая общественная политика автоматически приводила к снижению роли отца в выращивании детей, к упрощению модели мужского поведения в семье, к появлению неадекватных требований к мужчинам у женского населения (либо принц, либо нищий: любой персонаж с мужской анатомией) и к появлению поколений женских семей. Итак, общественная ценность семьи низкая, разных конструктивных моделей семьи нет. Из-за этого картина хорошей семейной жизни конкретной семьи обычно слишком сильно зависит от моделей родительских семей: либо все как у родителей, либо ничего как у родителей [3, с.94].
Помимо привычек и моделей человек привносит в брачный союз ожидания и массу нереализованных потребностей. Собственно говоря, удачный брак – это такой брак, в котором могут реализовываться потребности и фантазии. Если существенные потребности не могут реализовываться в браке, то обычно он переживает серьезный кризис или разваливается. Ловушка заключается лишь в том, что потребности меняются. Существует естественная смена потребностей, если удовлетворены одни потребности, то им на смену выступают другие. Нередко в браке человек старается осуществить то, что требуется для его нормального психического развития.
Все мы получаем в детстве некие предписания и рецепты о том, как жить. Это называется воспитанием. Для того, чтобы понять законы жизни семейной системы, необходимо знать предписания, которые люди получили «на дорожку» в своих родительских семьях [13, с.28].
Люди вступают в брак, выбирая партнёра с приблизительно одинаковой способностью реагировать на уровне эмоций или разума. При этом один супруг может выглядеть более импульсивным, а другой – более сдержанным в проявлении своих чувств – речь скорее идёт о различие в стилях совладания с эмоциями. Например, очень импульсивная, «живущая своими чувствами жена» и рациональный, «держащий всё под контролем» муж, скорее всего, обладают схожим уровнем дифференциации.
В благоприятной ситуации партнёрам может быть комфортно друг с другом. Однако, рано или поздно между партнёрами возникает напряжение. Источником этого напряжения может быть как внешняя ситуация (стресс), так и слишком большая или слишком маленькая дистанция между супругами. В этот момент, чтобы ослабить напряжение на сцене появляется нечто третье или некто третий, цель которого – разрядить возникшую ситуацию.
Причём, этим третим может быть не только отдельная личность, но и предметы, проблема, хобби, работа, группы людей, домашние животные, религиозная активность и т.п.
Теория Боуэна предполагает, что люди выбирают партнеров по браку с уровнем дифференциации близким к их собственному. Следовательно, из поколения в поколение ребенок, обременённый родительскими проекциями, женится и функционирует с большей эмоциональной интенсивностью, чем его родители. Их сиблинги создают семьи по эмоциональным уровням близкие или менее интенсивные, чем родительские. С этой точки зрения, в любой семье существуют ветви с повышающимся и ветви с понижающимся уровнями дифференциации. Конечной точкой такой прогрессии в направлении недифференцированности являются разнообразные дисфункции. Формы шизофрении, хронический алкоголизм, и даже, возможно, хронические физические заболевания, очевидно, являются манифестациями высокоинтенсивных вариантов этого процесса.
В любом поколении случайные события могут замедлить этот процесс. Аналогично, неблагоприятные обстоятельства могут ускорить его. Важной переменной является наличие механизмов в браке, отличающихся от проекции и способных поглощать напряжение. На определенном уровне могут играть роль изменения в обществе и последующие колебания тревоги. Важным фактором социальной тревоги может стать исчезновение необходимых ресурсов и перенаселенность [14, с.65].
В вопросе трансляции семейных мифов от родителей к детям среди психологов не наблюдается единства. Анализ литературы по этой проблеме выявил различные взгляды на проблемы семейного наследования и семейной социализации.
В зарубежной психологии (Р. R. Amato, J. N. Edwards, B. W. Henry, A. Woodward) превалирует мнение, что семейные характеристики, в том числе и семейные мифы, правила, установки передаются из поколения в поколение напрямую, посредством наблюдения детьми за родительским опытом семейных взаимодействий. Хотя некоторые зарубежные исследователи придерживаются и других моделей (модели косвенной передачи или модели отсутствия передачи) – все же ими делается акцент в основном на внутрисемейные факторы.
Отечественная психология исходит из теории социокультурного наследования (Е. Е. Сапогова, М. Р. Битянова, В. В. Абраменкова, Т. Ю. Соловьева, О. А. Карабанова), которая учитывает множество факторов, влияющих на процессы семейной социализации, уделяя особое внимание ее социально-психологическим условиям и культурно-историческим предпосылкам.
А. А. Нестерова утверждает, что трансляция семейных мифов не сводится к копированию детьми семейного мифа родителей, а зависит от ряда факторов, от взаимоотношений в семье, от характера внутрисемейных коалиций, от стилей семейных взаимоотношений, от характерных особенностей самой семьи. Наиболее симптоматичными для высокой мифологизации семейного самосознания являются такие стили отношения родителей к ребенку как гиперпротекция, неустойчивость стиля воспитания и воспитательная неуверенность. Мифологичность семейных представлений выше в семьях с высоким уровнем сплоченности и низким уровнем адаптации. Высокие показатели по шкале «общая мифологичность семейных представлений» у членов семьи соответствуют высоким показателям по шкале нервно-психическое напряжение [10, с.52].
Целым рядом исследований А. А. Нестеровой не выявлено прямых значимых связей между семейными мифами родителей и детей, из чего можно заключить, что семейные мифологемы не подвержены прямому наследованию от родителей к детям. При исследовании трансляции семейной мифологии следует учитывать актуальные взаимоотношения в семье и семейные коалиции. Обнаружена следующая зависимость: чем лучше взаимоотношения с кем-то из членов семьи, тем больше сходства в мифологичных представлениях о семье. Это позволяет подтвердить положения некоторых авторов (Т. М. Мишина, А. Я. Варга) о согласованности семейных мифов в некоторых подструктурах семьи. Наибольшее сходство семейных мифологем наблюдается внутри семейных «альянсов» (в диадах) против третьего члена семьи.
Трансляция семейных мифов зависит от взаимоотношений родителей и детей. Обнаружены различия во влиянии отцовского и материнского стилей воспитания на семейный миф ребенка.
Выводы:
1. Основные положения теории семейных систем М. Боуэна: семья – это небольшая группа людей, живущих в общем доме. В то же время семья – это и эмоциональная система, в которую входят все члены семьи (и живые, и усопшие, и находящиеся вне семьи). Эта эмоциональная система существует в настоящем и в семье (даже в том случае, если членов семьи уже нет в данной реальности или они разъединены пространством). Эмоциональная система семьи являет собой трансгенерационный феномен, в нее включены представители всех предшествующих поколений. Эмоциональная система семьи, которую, образно говоря, можно назвать общим Я семьи, ее эмоциональное своеобразие, без сомнения, влияет на детей и формирует их личности, во множестве которых можно усмотреть два типа личности: обособленную, независимую, дифференцированную от семьи и подчиненную, зависимую, сплавленную с семьей.
2. В любой семье существует что-то, что скрепляет систему, что помогает людям держаться вместе. Общий миф или общие мифы – условие, необходимое для существования семьи, хотя, конечно, недостаточное. В определенном смысле семья – это группа людей, разделяющая общий миф. Семейный миф – это сложный социально-психологический феномен, детерминированный рядом социокультурных, социально-групповых, внутрисемейных и личностных факторов.