Алексей Веневитинов предложил Пушкину устроить публичное чтение «Бориса Годунова» для избранных лиц из московского общества. Пушкин согласился, однако поставил условие: чтение должно пройти в два утра: в один день он прочитает своего «Бориса…», а в другой Хомяков свою драму «Ермак». Хомяков отказывался – Пушкин настаивал. И чтения прошли 12 и 13 октября. И у Хомякова, и у Пушкина такое публичное чтение было первым. И осталось единственным…
Чтение Пушкина было одним из его тогдашних триумфов. А вот чтение Хомякова оказалось провальным в поэтическом соревновании. Дело в том, что А.С.Хомяков писал трагедию, а получилось романтическое произведение.
Вот как отозвался Пушкин о драме. ««Ермак» А.С. Хомякова есть более произведение лирическое, чем драматическое. Успехом своим оно обязано прекрасным стихам, коими оно писано».
Чуть позже он пишет: «Идеализированный «Ермак», лирическое произведение пылкого юношеского вдохновения, не есть произведение драматическое. В нем все чуждо нашим нравам и духу, все, даже самая очаровательная прелесть поэзии…» Такая оценка лирики Хомякова весьма высока, однако и скупа.
«Жертва», принесенная Хомяковым на алтарь литературного знакомства с Пушкиным, оказалась отнюдь не безобидной: она определила его литературную репутацию. Во мнении современников Хомяков был раз и навсегда оценен как интересный лирический поэт.
С этих пор Хомяков и Пушкин стали друзьями-оппонентами – не соперниками. Они по-разному воспринимали окружающий мир.
Хомяков передает приветы Пушкину через своих друзей, например, через А.Веневитинова: «Если увидишь Пушкина (а вероятно увидишь), поклонись от меня, как племяннику от дядюшки, и отдай честь, как солдат своему полковнику». В том же духе передается привет Хомякову от Пушкина, но опять же через А.Веневитинова.
Хомяков и Пушкин часто оказываются на грани сближения во время общения в Москве, Петербурге на темы: о Древнем Риме и Византии, о состоянии современной литературы, о существе древних и новых религий, о петровских реформах, особенностях русского характера. Но сближения не происходит.
Пушкин надеется на «возмужание» таланта Хомякова в новой драме «Дмитрий Самозванец». Через полгода он эту драму услышал (на вечере у Карамзиных), а потом и сам Хомяков приехал посоветоваться.
Драма Пушкину не понравилась. О «Самозванце» он ни разу не высказался, будто и не существовало его. А Хомяков был угнетен и расстроен этой встречей настолько, что тотчас же выехал из Петербурга в деревню. После этого случая никаких творческих отношений между Хомяковым и Пушкиным уже не возникало.
А.С.Хомяков и Н.В.Гоголь познакомились в Петербурге в 1831-1832 году, но никакой особенной дружбы между ними тогда не возникло.
Через некоторое время семейство Хомяковых приняло Гоголя просто и добросердечно, прежде всего, жена Екатерина. Она писала в письмах: «Я очень люблю его /Гоголя/: он не так глубок, как другие, и поэтому с ним гораздо веселее».
Гоголь стал крестным отцом сына Хомякова - Николая.
В 1842 году в день именин Хомякова Гоголь вручил ему один из первых экземпляров «Мертвых душ». Таким образом, Гоголь благодарил Хомякова за советы. В дальнейшем он получил благословение на продолжение «Мертвых душ». Только Хомяков понимал, Гоголя, что пишет он о том, что видит – «каждодневную действительность», как он томится борьбой с самим собою, с чувством какой-то неправды, которой он победить не смог…
Отношения Гоголя и Хомякова загадочная страница их биографий. Гоголю по его собственному признанию, нигде в Москве не было так хорошо, как у Хомяковых: «Я их люблю, у них я отдыхаю душой». Хомякову, по собственному признанию, ни с кем не было так приятно общаться, как с Гоголем… Гоголь тянулся к Хомякову и боялся его как высшего авторитета для себя.
Хомяков доверял отношению Гоголя к духовности и вере в Бога. Свое первое богословское сочинение в качестве «греческой рукописи» (якобы найденной), он отдает на рецензию Гоголю и Жуковскому. Обоих оно потрясло, в особенности Гоголя.
В 1852 году, когда от внезапной болезни умерла жена Хомякова – Екатерина, Гоголь не смог пережить потери любимой им подруги. Про себя он понял, что непременно умрет, не позднее, как через месяц. Он стал приготовляться к смерти: есть весьма мало, сон умерил до чрезмерности и большую часть времени проводил перед образами в своей комнатке.
Гоголь умер 21 февраля 1852 года, пережив Екатерину на 25 дней.
Хомяков был одним из немногих людей, чувствовавших внутреннюю трагедию Гоголя-художника. «В минуту безумия» сжег сам себя – вот что самое страшное /. Перед своей смертью Гоголь сжег все, что им было написано и не вышло в печати в т.ч. второй том «Мертвых душ»/. «Бедный Гоголь! Для его направления нужны были нервы железные».
Портрет Гоголя, написанный в Риме художником Ф. Моллером, был выкуплен Хомяковым и повешен в московском доме. И еще, не сохранилось ни одного письма, ни записки Гоголя к Хомякову или Хомякова к Гоголю.
Многие взаимоотношения Хомякова с замечательными людьми – героями его времени требуют отдельных рассказов для учащихся, но есть и книги, статьи, которые ребята смогут прочитать самостоятельно. Они найдут информацию о знакомстве и дружбе А.С.Хомякова с Аксаковыми, Д.А.Валуевым, Веневитиновыми, художником А.А. Ивановым, Киреевскими, А.Н.Кошелевым, М.В. Лермонтовым, М.П.Погодиным, Ю.Ф.Самариным, Н.М. Языковым .
Каким помещиком был А.С.Хомяков?
«Дай бог всем такого барина: малютки не обидит!» Так говорил о Хомякове один из богучаровских крестьян. Чрезвычайно сожалели о нем и в смоленских имениях. Когда их хозяин умер, «крестьяне плакали навзрыд».
Хомяков был яростным противником крепостного права. Крепостничество - «…Мерзость рабства законного». Освобождение от рабства Хомяков искал в обычае. «Закон и обычай, - толкует Хомяков, - управляют общественною жизнию народов. Закон, писанный и вооруженный силою принудительною, подводит под условное единство…частных воль. Обычай, неписаный, безоружный, выражает собою самое коренное единство общества. …Чем шире область обычая, тем крепче и здоровее общество, тем самобытнее и богаче будет развитие права».
2 апреля 1842 года был обнародован Высочайший указ о договорах помещиков в отношении с крестьянами. Хомяков приветствовал его: «Указ очень хорош тем, что не принудителен и не определен». Но как его воплотить в жизнь?
Хомяков пошел на «эксперимент» и с первого шага поставил себя в прямые, непосредственные отношения к своим крестьянам. Он часто созывал мирские сходки, выслушивал все требования и жалобы, делал все свои распоряжения гласно и открыто и никогда не прятался за личностью своих поверенных, как делают это многие добрые помещики, которые сознают всю тяжесть крепостных отношений и не решаются принять на себя ответственности за порядок вещей, которым сами пользуются.
Он приступил к исполнению давнишней своей мысли отменить в своих имениях барщину и перевести крестьян на оброк. Этого ему хотелось не в силу помещичьего полноправия, а по обоюдному соглашению с крестьянами и чтобы этот порядок оправдался в своих последствиях не как милость, а как верный расчет, выгодный для крестьян и вовсе не разорительный для владельца.
Переговоры его с крестьянами в имении продолжались довольно долго; каждый пункт предложенных им условий обсуждался на сходках, и некоторые из них были изменены по требованию крестьян: по окончании и утверждении всех статей, положено было, в случае споров и недоразумений, обращаться к третейскому разбирательству.
Через два года крестьяне другой деревни, принадлежавшей Хомякову, сами приходили просить его, чтобы он и их перевел на тоже же самое положение.
«Эксперимент» удался. Хомяков радовался: «Мало-помалу всю барщину уничтожу…»
А еще его примеру последовали другие помещики.
В 1859 году, когда правительство решило провести крестьянскую реформу, Хомяков решил предложить свой опыт. Он написал председателю редакционного комитета по проектам «эмансипации» крестьян - Я.И. Ростовцеву записку – по сути, конкретную программу: как освобождать, откуда взять деньги на выкуп и т. д. И важно отметить, что будущие «законодатели» пошли по тому пути, что провозгласил в своей записке Хомяков. Алексея Степановича хотели даже пригласить к участию в заседаниях комитетов, но помешала его неожиданная болезнь и смерть.
Об отношении А.С. Хомякова к вере в Бога, Церкви и православной вере.
Хомяков отмечал, что «неверующих» народов нет. Оказывается, то, что сегодня мы привыкли называть атеизмом, а в хомяковские времена именовалось «нигилизмом», это тоже вид религии. Богословы доказывают бытие Бога, а атеисты – его небытие. Доказать то и другое сложно. Поэтому как религиозное, так и атеистическое сознание требуют веры: одни веры в Бога (Teos), другие в Ничто (Nihil). При этом «атеизм» становится одной из самых морально несовершенных религий…
Во чтобы не верили первые люди на земле, сама эта вера является началом объединяющим. Вера соединяет в себе все духовное и человека делает человеком, а народ – народом, но «не только вера создает народ, но и народ веру! Причем веру именно такую, какая ему нужна, какая больше всего соответствует творческим возможностям его духа». Вот почему так много разных верований.
И вместе с тем Церковь – одна. /У Хомякова есть статья под названием «Церковь одна»/. «Единство Церкви следует необходимо из единства Божьего: ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати…»