Малыши жалуются, что их туго заворачивают, хотя они хотят двигаться, насильно кладут на спину, хотя они хотят лежать на животе, их заставляют ждать кормления, тогда как они уже проголодались.
У них начинаются головные боли, боли в ушах, ножки становятся холодными, появляются зависть, гнев или депрессия. Некоторые спасаются от жестокой реальности грезами наяву. Сандра, уставшая от "штормового моря" в течение девяти месяцев, хочет дать понять акушеркам, через что она прошла, но, к сожалению, не может привлечь их внимание.
Для Хелен маленький детский город был райским местом благодаря счастливой медсестре — поющей, воркующей и любящей няньке. Зимний снегопад помешал ее матери уехать домой на отдаленную ферму, и поэтому Хелен имела удовольствие провести несколько недель в этом особом окружении.
У Хелен поющая няня
Вот комната, и в ней няня. На ней бело-голубое платье и большая шляпа с крылышками, выступающими по сторонам.
Это детская сестра. Она то напевает, то воркует про себя. Она любит детей. Здесь только два других малыша и много пустых люлек.
Здесь удобно. Я здесь недавно, но кажется, что я принадлежу этому месту. Она к нам очень добра.
Я ей нравлюсь. Я здоровая, сильная малышка. Я больше, чем другие, и за мной легче ухаживать.
Я все смотрю на няню. Она так счастлива все это время! Я могу сказать, что она действительно любит нас. Она делает все: содержит нас в чистоте, кормит нас.
Приятно, когда она тебя держит, мягко и тепло. Кормление для нее — не обычная работа, а удовольствие. Она разговаривает с нами и напевает. Никогда не торопится. Как будто мы принадлежим ей.
Это очень спокойное время.
Сандра
Я в детской. Медсестры рядом с другими малышами. Я чувствую себя разочарованной, так они не знают, через что я прошла. Они просто игнорируют меня.
Я прошла через что-то очень неприятное и длительное. Они не понимают этого. Я думаю, если бы они знали, это помогло бы.
Они были дружелюбны, но не стали проводить со мной много времени. Пять или шесть медсестер долго суетились около одного малыша. А на меня они просто не обращают внимания.
Мне холодно. Я размышляю, что во мне не так, что сделать, чтобы привлечь их внимание. Но я думаю, что они не хотят обращать на меня внимание, они не считают меня важной.
Я продолжаю смотреть на медсестер, собравшихся вокруг одной кровати. Тот малыш, должно быть, действительно нечто! Они все стоят вокруг, наклонив головы, и наблюдают за малышом.
Им так интересно смотреть на этого малыша!
Я постоянно чувствую себя покинутой. (Вздох)
Для Дии и Бренды время в детской означает одиночество, скуку и депрессию.
Дия
Меня кладут в маленькую кроватку. У меня ощущение, будто меня оставили одну...
Мне плохо, потому что никто не держит меня, и я сама по себе. Все кажется таким большим. Я чувствую себя такой маленькой. Я сама по себе...
Бренда
Я ничего не могу видеть. И никого не могу слышать. Я просто лежу здесь без сна. Я лежу здесь давно-давно и жду чего-то. Жду... и ничего не случается. Это очень скучно... Все так спокойно и так одиноко. Неприятно чувствовать себя одинокой.
Для малышей, у которых было сложное рождение и о здоровье которых серьезно беспокоились, детская — даже более беспокойное место. Лишенные постоянной и индивидуальной заботы, которую они получили бы от своих матерей, они чувствуют себя тревожно. Коллективная забота означает, что их оставляют на руках у незнакомых людей, которые входят и выходят из комнаты. Они должны заботиться о многих малышах, уделяют каждому лишь обычное внимание и могут не ответить на настоятельные призывы о помощи. Им нужна уверенность, которую может обеспечить только мать.
Джеффри, у которого были проблемы с дыханием, описывает свое затруднительное положение в детской. Он с точностью объясняет, как его разум и эмоции повлияли на физическое состояние. Он говорит уверенно.
Джеффри
Когда меня держат на руках, я чувствую себя в безопасности, уверенно и удовлетворенно. Одному мне страшно, и я слишком раним.
У меня большие проблемы с дыханием, иногда боли; в основном родовое дыхание. Я должен работать с дыханием... Иногда становилось очень трудно дышать.
Страх в это время был всеохватывающий.
Я знал: что-то было не так... Раза два дышать становилось очень трудно, и не было никого, кто бы поддержал меня.
Когда тяжело дышать, очень помогает, когда тебя держат. Это спасает от страха, а затем помогает дыханию... Когда никого рядом нет, дыхание становится очень тяжелым. Мне кажется, это длилось долго, и чем дольше это продолжается, тем больше я боюсь.
Джеки и Сэнди переживают эмоционально, боятся, что о них не будут заботиться. Уход, в котором они нуждались, совсем не такой, что обеспечивает медицинский персонал.
Джеки
Они принесли меня в большую комнату и положили в маленькую коробку, дали мне что-то коричневое — витамины или что-то в этом роде — и закапали это в мои глаза. Они посмотрели в мои уши и оставили меня там. Я была напугана. Я была сама по себе.
Сэнди
Я в маленькой кроватке. Мне холодно, и болит затылок. Я одинока, нервничаю, дрожу. У меня ощущение, что меня бросили. Они оставили меня в детской одну.
Папам хорошо известно, что составной частью родильных домов является обычное стеклянное окно в детской, которое защищает новорожденных от окружающего мира (включая пап). У Аннетты и Мэри при виде их отцов через окно возникали противоположные чувства. У Мэри с ее папой был счастливый взаимообмен, в то время как у Аннетты создалось впечатление, что она оказалась "не того" пола.
Мэри
(Мой папа) действительно глупый. Он ухмыляется. Он и в самом деле глупый. Он в восторге и ухмыляется. Он снаружи, в другой комнате, смотрит через стекло.
Я вижу его впервые. Он выглядит, как обезьяна! Он — в восторге.
Затем он пытается поддержать меня. Он счастлив. (Хихикает). Я тоже счастлива.
Аннета
Я в больнице, в детской. Я на руках у няни. Она держит меня и показывает моему папе, что у него родилась маленькая девочка.
Гм, я должна была быть маленьким мальчиком! Мой папа был очень расстроен. Я должна была быть Гордоном. Они перебрали все имена. А теперь они должны были быстро придумать имя для девочки.
Он знал, что у него будет мальчик. Он был в этом уверен.
ВОССОЕДИНЕНИЕ С МАТЕРЬЮ
После уединения в детской возвращение к матери для большинства малышей приносит облегчение. Они знают, что будут с ней, но чувствуют, что через короткое время их снова заберут, как было после рождения. Они собираются с силами для повторения ранее пережитого. Счастливый или несчастливый характер воссоединения зависит от отношения обоих — матери и ребенка.
Сьюзен негодует
Они принесли меня к моей маме. Она была действительно рада. Она подняла меня и взяла на руки. Мне было хорошо, но я злилась на нее. Она была действительно счастлива, но меня это больше не волновало. Она бросила меня. Я была сердита на нее.
Когда она держала меня на руках и мне становилось с ней тепло, я забывала, какой сердитой я была.
Джеки
Мы вместе в ее комнате, она держит меня на руках и кормит. Мне это нравится. Я чувствую себя в безопасности. Она разговаривает со мной. Она произносит мое имя. Она говорит мне, что я ей нравлюсь и я симпатичная. Затем они снова меня уносят.
Маме Даны был 21 год. Она не была подготовлена к материнству и явно нервничала. Однако она старалась, как могла, и ее любовь проявилась.
Дана поняла свою маму
Она держит меня на руках, на мне белое одеяло. Она смотрит на меня, прикасается ко мне. Я чувствую себя в безопасности у нее на руках, мне тепло. Мне лучше... я не в закрытой коробке. Я становлюсь спокойнее.
Она нервничала из-за того, как держать меня. Она не знала, правильно ли держит меня. Она казалась напряженной, но радостной и счастливой. Она постоянно меняла стороны, когда держала меня...
Я вижу ее окруженную подушками в больничной кровати. Она сидит и кормит меня (из бутылочки). Это невкусно, но хорошо. По вкусу напоминает витамины...
Я сплю спокойно. Удобно.
Нэнси
Первое молоко было грудное. И оно было очень плохое! В нем был привкус гнева. У него был раздражающий, горький вкус... Это потому, что никто не любил меня. Никто не хотел меня.
Воссоединение Эмилии с мамой после родов сопровождалось посещением папы. Пока малышка слушала разговор родителей, она ощущала себя больше объектом, чем человеком, и не была уверена, что она им очень нравится.
Эмилия
Вроде я в той же комнате (с ней). Я могу слышать ее голос, а потом голос моего папы. Они возбужденно беседуют о родах.
Затем он подходит и смотрит на меня. Но не берет меня. Он просто тыкает в меня пальцем. Он говорит что-то глупое, типа "У-тю-тю".
Он не знает, что я человек. Я вещь по имени малышка. Он говорит: "Таковы все малыши; эта была достаточно трудной". Я не думаю, что я была такой трудной.
Я не думаю, что мне очень нравятся эти люди. От них у меня болит голова... Они не думают, что я человек. Я знаю, что я есть.
Глава 10
ЛОВУШКИ
Рождение ребенка и семейные отношения порой сопровождаются таким всплеском чувств, что люди произносят слова, которые позднее хотели бы взять обратно. Мужья обвиняют жен, жены винят мужей, оба могут обвинять малыша, а чувствительные дети иногда могут винить самих себя. Эти обвинения иллюзорны и иррациональны, но тем не менее причиняют боль. Это лишь одна из эмоциональных "ловушек" рождения.
Подобно проблемам начала школьной жизни, ухода из дома в 18 лет или ухода на пенсию в 65 лет, рождение ребенка имеет свою долю риска. Мрачные переживания во время этого деликатного периода могут оставить пагубные отпечатки, "метки родов", которые носят скорее психологический, чем физический характер.
Пока существовало предположение, что у новорожденных детей нет эмоций, нет развитых чувств, нет мыслей, проблема родовой травмы казалась необоснованной и привлекала мало внимания. Теперь, когда стало известно, что малыши разумные, чувствительные существа, их умственную и эмоциональную уязвимость необходимо пересмотреть.