В силу взаимосвязи между фондовыми рынками и ТНК влияние этого нового типа конкуренции распространится на область финансов, доходов и сбережений, затронет широкие слои населения, особенно в промышленно развитых странах.
Как показывает мировой опыт, ведущие ТНК сформировались на базе финансово-промышленных групп (ФПГ). Рассмотрим это на примере Южной Кореи, где процессы трансформации ФПГ в ТНК в настоящее время протекают наиболее интенсивно.
В Южной Корее ФПГ называют “чэболь” (в переводе с корейского – финансовая олигархия). Создание и развитие “чэболь” в Корее явилось результатом успешного сочетания рыночных начал с государственной поддержкой наиболее успешно развивающихся ФПГ. Правительство поощряло и всячески поддерживало рост национальных ФПГ путем слияния, укрепления и расширения их производственной и финансовой базы.
Возникновение первых “чэболь” относится еще к периоду японского колониального господства в Корее. Структурное оформление ФПГ произошло в конце 50-х годов после окончания войны, когда Южная Корея получила финансовую помощь от США. Наиболее активно этот процесс происходил в 80-е годы. Если в 1953г. в Южной Корее было только 5 “чэболь”, в 1965г. – 10, в 1975г. – 20, то в 1985г. их число возросло до 70, а в 1990г. – до 100. При этом число фирм, входящих в финансово-промышленные группы, только в 80-х годах возросло с 400 до 850.
Из общего числа “чэболь” можно выделить примерно 43 наиболее крупные финансово-промышленные группы, активы каждой из которых превышают 400 млрд. вон (около 500 млн. долл.). Элиту южнокорейского бизнеса составляют 30 “чэболь”, совокупная стоимость активов которых составляет более 300 млрд. долл., а совокупный оборот – свыше 310 млрд. долл. Эти корпорации имеют более 600 дочерних компаний.
По совокупному показателю концентрации производства и капитала южнокорейские “чэболь” значительно опережают японские монополии. Крупнейшие южнокорейские корпорации имеют предприятия в девяти ключевых отраслях, в то время как аналогичные финансово-промышленные группы в Японии – в одной- трех отраслях.
В середине 90-х годов совокупный объем продаж 10 крупнейших “чэболь” составил 175 млрд. долл., что соответствовало примерно 50% ВВП Южной Кореи. На долю этих ФПГ приходилось более 35% общего объема промышленного производства, около 25% экспортно-импортных операций страны.
Характерными чертами южнокорейских ФПГ являются высокий уровень отраслевой диверсификации, централизованное планирование, значительные размеры текущей задолженности, авторитарный стиль руководства.
По организационной структуре южнокорейские “чэболь” напоминают японские “дзайбацу” и имеют семейно-клановый характер. Каждую ФПГ контролирует семейный клан. Члены семьи основателя и его родственники являются основными держателями акций компаний, входящих в состав группы. По оценкам правительства Республики Корея, примерно 60% акций ФПГ принадлежит членам таких кланов.
Особую роль сыграли южнокорейские монополии в процессе интеграции экономики страны в мировое хозяйство. Динамичный рост “чэболь” и ориентация на внешний рынок постепенно способствовали их превращению в современные транснациональные корпорации.
Из общего числа крупных южнокорейских корпораций к разряду транснациональных можно отнести около 20 и прежде всего “Хендэ”, “Самсунг”, “Дэу”, “Лакки Голдстар”, “Сан-кенг”, “Ссангьенг”, “Кореа эксплузив”, “Ханчжин”, “Киа”, “Хесон”, “Дусан”, “Колон”, “Ханва”, “Лотте”, “Ханиль”, “Кымхо”, “Дэлим”, “Донг-А-Констракшен”. В список 500 крупнейших компаний мира входят 11 ведущих южнокорейских “чэболь”, в том числе 4 в первую сотню.
Именно эти фирмы явились основными проводниками политики экспортной ориентации. Благодаря высокой конкурентоспособности южнокорейских товаров и агрессивной торговой политике транснациональных компаний, Южной Корее удалось занять достаточно твердые позиции на многих мировых товарных рынках.
Сыграв решающую роль в процессе индустриализации и интеграции Южной Кореи в мировую экономику, “чэболь” в последние годы стали оказывать сдерживающее влияние на динамизм развития внутренней экономики. Доминирующее положение на многих товарных рынках отрицательно сказывается на внутренней конкурентной среде, сдерживает развитие малого и среднего бизнеса, ограничивает свободу предпринимательства.
Пытаясь изменить сложившуюся ситуацию, правительство постепенно начало проводить политику, направленную на разукрупнение “чэболь” и придание им более узкой специализации. Министерство торговли и промышленности Южной Кореи обязало 10 ведущих “чэболь” (в том числе “Хендэ”, “Самсунг”, “Лакки Голдстар” и “Дэу”) определить для себя 3 ключевые отрасли специализации, а 20 следующим по величине финансово-промышленным группам – 2 отрасли. Вместе с тем, со своей стороны государство снимает с них ряд ограничений на банковские и иностранные займы, обеспечивает поддержку в сфере НИОКР.
Фактически “чэболь” можно рассматривать как самостоятельные экономические подсистемы, а по законам системного анализа наличие в системе адекватных подсистем увеличивает общий ресурс системы и тем самым повышает ее устойчивость.
Сегодня, со стороны развивающихся стран значительно поутихли грозные обвинения в адрес ТНК, звучавшие и в ООН, и на различных форумах в 60-70-е годы Напротив, эти страны конкурируют между собой за привлечение иностранного капитала. Более того, на 50 крупнейших ТНК из развивающихся стран сегодня приходится не меньше 10% общего объема зарубежных вложений фирм, базирующихся в этих странах.
А в развитых странах (так сказать, на родине ТНК) такая критика продолжается и даже усиливается. При этом обычно речь идет о том, что если компания, действующая только в своей стране, вынуждена считаться с ее законами и социальными нормами, то транснациональная корпорация имеет возможность обходить эти законы.
Если, например, ее не устраивает социальное законодательство в США, она может перевести производство в Мексику, где зарплата и льготы для рабочих меньше. Она может также частично уходить от налогов путем внутренних, трансфертных цен, переводя таким образом больше прибыли в страны с меньшими налогами. Это создает почву для ослабления социальной политики, чтобы не отпугивать инвестиции ТНК.
Согласно другим взглядам, в этом есть свой положительный момент, удерживающий правительства развитых стран от чрезмерных налогов и регулирования экономики, поскольку существует множество развивающихся стран, заинтересованных в деятельности ТНК.
Еще один упрек в адрес ТНК состоит в том, что, создавая рабочие места в странах с дешевой рабочей силой, они увеличивают безработицу у себя дома. Для некоторых отраслей это действительно так, например, для текстильной промышленности и электроники. Но часто этот аргумент преувеличен. В развитых странах зарплата составляет ныне всего 10 - 15% издержек производства по сравнению с 25% в 70-х годах, так что этот мотив во многом отходит на второй план.
Следует, однако, сказать и о специфическом отрицательном обстоятельстве, касающемся ТНК: на практике некоторые шаги и действия ТНК диктуются подчас даже не экономическими соображениями, а личными амбициями и интересами менеджеров, стремящихся во что бы то ни стало к расширению масштабов и влияния своих компаний.
Рост экономической мощи ТНК, порождаемый прежде всего давлением конкуренции, приватизацией и т.д., неизбежно влечет за собой и их усиливающееся влияние в политической сфере, причем в глобальных масштабах, и к ущербу политической власти правительств различных стран.
3.2. Финансово-кредитные организации
К этим организациям относятся Международный Валютный Фонд (МВФ), Всемирный Банк (ВБ) и Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР).
Международный Валютный Фонд и Всемирный Банк, известные под общим названием как Бреттон-Вудские Институты (по имени местечка в штате США Нью-Гэмпшир, где они были учреждены), составляют двойную межправительственную опору, которая поддерживает всю структуру мирового экономического и финансового порядка. Международное сообщество сознательно постаралось осуществить разделение труда при создании этих двух организаций. На первый взгляд МВФ и Всемирный Банк имеют много общих черт.
Оба института занимаются экономическими проблемами и концентрируют свои усилия на расширении и укреплении экономики стран, являющихся их членами. Служащие обоих учреждений принимают участие в международных встречах, ведут переговоры с финансовыми органами или другими государственными организациями стран-членов о реализации сложных программ.
Обе организации проводят совместные ежегодные встречи, штаб-квартира обоих учреждений находится в Вашингтоне, имеют общую библиотеку и другие службы, регулярно обмениваются экономическими данными, проводят совместные семинары, рабочие встречи и посылают совместные миссии в страны-члены организаций.
Однако, несмотря на эти и другие сходства, Всемирный Банк и МВФ сохраняют различие. Принципиальная разница между ними заключается в следующем: ВБ является в основном институтом, занимающимся проблемами развития, а МВФ – это институт сотрудничества, который старается установить упорядоченную систему платежей и денежных поступлений между странами. Организации имеют различные цели, определенную структуру, различные источники финансирования, помогают различным категориям стран-членов и стремятся достигать своих специфических целей методами свойственными для каждой из них.
МВФ и ВБ являются специализированными учреждениями при ООН.
Международный Валютный Фонд является институтом сотрудничества добровольных участников, состоящим почти из 180 стран, для которых очевидна польза консультаций с другими странами в рамках данного форума для поддержания стабильной системы купли и продажи валют, с тем чтобы платежи в иностранной валюте могли осуществляться между странами беспрепятственно и без задержек. Страны-члены МВФ полагают, что информирование других стран о предполагаемых мерах политики, влияющих на расчеты между правительствами и физическими лицами - резидентами разных стран, несет большие преимущества, чем сохранение такой политики в тайне.