Заявляя, что Москва пытается превратить ее в «газовый насос и огород», Румыния намеревалась добиваться многостороннего развития своей экономики. Она сопротивлялась «социалистической интеграции», несмотря на оказываемое на нее давление. Таким образом, в то самое время, когда Соединенные Штаты присвоили себе роль лидера капиталистических индустриальных государств и конструировали свои самообслуживающие механизмы, чтобы сразу после второй мировой войны по-новому проинтегрировать мировую экономическую систему, Советы создавали свое подобие такой системы в той части мира, на какую распространялось их влияние.
Трудно описать такое значительное, сложное и изменяющееся явление, как империализм. Его влияние на религию, воспитание, благосостояние, литературу и искусство, на расовые отношения, менталитет человечества, так же как и более непосредственное - на экономику, все еще продолжает находиться в центре внимания историков. Несомненно, что в нем есть определенные положительные стороны, но немало и жестокости. Однако не следует чрезмерно делать на этом упор.
Следует видеть в империализме катализатор промышленного развития мира Второй волны. Как скоро смогли бы индустриализироваться Соединенные Шта-ты, Западная Европа, Япония или СССР, не имея возможности получать продовольствие, энергию и сырье извне? А что произошло бы, если на протяжении последних десятилетий цены на множество товаров, таких как бокситы, марганец, олово, ванадий или медь, были бы выше процентов на 30 или 50?
Стоимость тысяч конечных продуктов была бы соответственно более высокой, а в некоторых случаях настолько велика, что это сделало бы невозможным их массовое потребление. Потрясения, вызванные в начале 1970-х гг. повышением цены на нефть, дают лишь слабое представление о возможных последствиях.
Даже если бы были отечественные заменители, экономическое развитие государств Второй волны было бы, по всей вероятности, более замедленным. Без скрытых дотаций, получаемых империализмом, будь он капиталистическим или социалистическим, цивилизация Второй волны вполне могла бы оказаться сегодня там, где она была в 1920 г. или 1930 г.
Теперь должен быть ясен великий замысел. Цивилизация Второй волны поделила и основала мир в форме разрозненных наций-государств. Нуждаясь в ресурсах остального мира, она втянула общества Первой волны и оставшиеся первобытными народы в денежную систему, создала глобально интегрированное рыночное пространство. Но буйно разраставшийся империализм был более чем экономической, политической или общественной системой. Он стал также способом жизни и способом мышления. Он породил менталитет Второй волны.
Сегодня этот менталитет - главное препятствие на пути создания реально осуществимой цивилизации Третьей волны.
Когда цивилизация Второй волны простерла по планете свои щупальца, преобразуя все, с чем она вступала в контакт, это относилось не только к технологии или торговле. Сокрушая цивилизацию Первой волны, Вторая волна создала не просто новую реальность для миллионов людей, но и новое понимание действительности.
Сталкиваясь в тысячах мест с ценностями, идеями, мифами и этикой аграрного общества, Вторая волна повлекла за собой новые понятия о Боге... справедливости... любви... власти... красоте. Она способствовала появлению новых идей, целей и аналогий, ниспровергала и вытесняла старые представления о времени, пространстве, материи и причинности. Возникла впечатляющая и понятная картина мира, которая не только объясняла, но и оправдывала реальность Второй волны. Эта картина мира индустриального общества не имела названия. Ее следует назвать «индуст-реальность».
Индуст-реальность была сводчатой конфигурацией идей и представлений, с помощью которых дети индустриализма были обучены понимать свой мир. Это была кипа предпосылок, используемых цивилизацией Второй волны, ее учеными, деловыми людьми, государственными деятелями, философами и пропагандистами.
Были, конечно, и несогласные, оспаривающие господствующие идеи индуст-реальности, но мы ведем здесь речь не о боковых ответвлениях, а о главном направлении философии Второй волны. На первый взгляд казалось, что главного направления вообще не существует. Вернее, видны были два столкнувшихся сильных идеологических течения. К середине XIX столетия всякая индустриализованная страна имела свои отчетливо обозначившиеся левое крыло и правое, сторонников индивидуализма и свободного предпринимательства, защитников коллективизма и социализма.
Эта борьба идеологий, вначале происходившая в индустриализированных странах, вскоре распространилась по всему миру. После русской революции 1917 г. и создания руководимой из центра и работающей на весь мир пропагандистской машины идеологическая борьба становилась все более интенсивной. И к концу второй мировой войны, когда Соединенные Штаты и Советский Союз пытались реинтегрировать мировой рынок или большую его часть в своих интересах, каждая сторона расходовала огромные суммы на распространение своих доктрин среди неиндустриальных наций.
На одной стороне были тоталитарные режимы, на другой - так называемые либеральные демократии. Орудия и бомбы находились в состоянии боевой готовности, чтобы вступить в дело, когда логические аргументы окажутся исчерпанными. Пожалуй, со времен столкновения католицизма и протестантизма в эпоху Реформации не было столь яростного противостояния двух идеологических лагерей.
В пылу этой пропагандистской войны осталось незамеченным, что, хотя столкнувшиеся стороны представляли разные идеологии, обе они по существу имели одинаковую суперидеологию. Их экономические программы и политические догматы были в корне различными, но многие из их отправных положений выглядели схожими. Подобно тому как протестантские и като-лические миссионеры по-разному трактовали Библию и все же проповедовали одну веру в Христа, так и марксисты и антимарксисты, капиталисты и антикапиталисты, американцы и русские продвигались дальше в Африку, Азию и Латинскую Америку - неиндустриальные регионы мира, - неся одинаковый набор основополагающих предпосылок. И те и другие проповедовали превосходство индустриализма перед всеми другими цивилизациями. И те и другие были страстными поборниками индуст-реальности.
Принцип прогресса
Распространяемые ими представления о мире базировались на трех связанных между собой «индуст-реальных» положениях, трех идеях, разделяемых странами Второй волны, что и отличало их от остальной части мира.
Первое из этих основополагающих положений имело отношение к природе. Социалисты и капиталисты могли расходиться во взглядах на то, как распределять плоды труда, но они одинаково относились к природе. Для них природа - это объект, жаждущий подвергнуться эксплуатации.
Мысль о том, что люди должны властвовать над природой, можно проследить на протяжении веков, вплоть до Книги Бытия(1). Несомненно, что до промышленного переворота подобную точку зрения разделяли немногие. Большинство ранних культур, напротив, отдавали предпочтение бедности и гармонии человечества с окружающей его природной средой.
Эти ранние культуры были не особо ласковы с природой. Они вырубали и выжигали растительность, переводили леса на дрова. Но их возможности навредить природе были ограниченными. Они не столь уж корежили землю и не нуждались в подходящей идеологии, которая оправдывала бы причиняемый ими вред.
С наступлением цивилизации Второй волны появились капиталистические индустриалисты, в огромных объемах выкачивающие природные ресурсы, выбрасывающие в воздух большое количество ядов, в погоне за прибылью вырубающие леса целых регионов, нисколько не заботясь о побочном эффекте или долговременных последствиях. Идея о том, что природа - это то, что надлежит эксплуатировать, предоставляла удобное рационалистическое объяснение для недальновидных и эгоистичных дельцов.
Но капиталисты вовсе не были одиноки. Кто бы ни находился у власти, они или же марксистские индустриализаторы (несмотря на убеждение, что прибыль - источник всех зол), все действовали сходным образом.
По представлениям марксистов, первобытные люди вовсе не жили в гармонии с природой, а вели с ней яростную борьбу за выживание. С возникновением классового общества, считали они, война «человека против природы», к несчастью, преобразовалась в войну «человека против человека». Построение коммунистического бесклассового общества позволит человечеству снова вернуться к своей задаче - борьбе с природой.
По обеим сторонам идеологического водораздела имелся схожий образ человечества, противостоящего природе и господствующего над ней. Этот образ был основным компонентом индуст-реальности, суперидеологии, объединявшей марксистов и антимарксистов.
Вторая идея, связанная с первой, вела еще дальше.
Люди не только пребывали в заботах о природе, они были вершиной
долгого процесса эволюции. Существовали и более ранние теории эволюции, но в середине XIX столетия Дарвин дал научное обоснование такой точки зрения и приобрел известность в большинстве передовых индустриальных стран того времени. Он говорил о принципе «естественного отбора» как неизбежного процесса, который безжалостно вычищает слабые и неспособные существовать и развиваться формы жизни.