Как многие проблемы слишком малы и локализованы для того, чтобы их могло активно решать национальное правительство, так быстро возникающие новые проблемы оказываются для того же правительства слишком необъятными. «Государство-нация, считающее себя абсолютно суверенным,-очевидно, слишком мало для того, чтобы играть реальную роль на глобальном уровне, - пишет французский политический мыслитель Дени де Ружемон. - Ни одно из 28 европейских государств ныне не в состоянии обеспечить собственную безопасность и процветание, не в состоянии обеспечить себя технологическими ресурсами,., обезопасить себя от ядерной войны и экологических катастроф»(27). То же относится и к США или Советскому Союзу.
Экономические связи между нациями все больше укрепляются, что делает жизненно невозможным для любой отдельной нации независимо управлять собственной экономикой или застраховаться от инфляции. Например, ни одна из наций не может регулировать процесс, который с неизбежностью ведет к появлению единой европейской валюты. Политики, утверждающие, что их национальная политика способна «прекратить инфляцию» или «снизить уровень безработицы», либо пребывают в заблуждении, либо лгут, поскольку все экономические инфекции свободно проникают через государственные границы. Экономическая оболочка государства-нации стала легко проницаемой.
Более того, национальные границы, которые не в состоянии ограничить экономические потоки, еще менее способны защитить от влияния окружающей среды. Если швейцарские химические заводы сбрасывают отходы в Рейн, то загрязняющие вещества проходят через Германию, Голландию и попадают в Северное море. Ни Германия, ни Голландия сами по себе не могут поручиться за собственную воду. Нефтяные пятна, загрязнение воздуха, изменение климата, сведение лесов и прочие подобные процессы не признают государственных границ.
Новая глобальная система коммуникации еще больше открывает каждую нацию для воздействия извне. Канадцы долго возмущались тем фактом, что около 70 американских телестудий передавали программы для Канады. Но эта форма вторжения извне, характерная для эпохи Второй волны, ничто по сравнению с теми возможностями, которые открыла Третья волна с ее системами коммуникации, основанными на применении спутников, компьютеров, телепринтеров, кабельных систем.
«Один из способов нанести удар по нации, - пишет американский сенатор Джордж Макговерн, - это ограничить поток информации, оборвав контакты между квартирами и иностранными ветвями международных фирм... воздвигнуть информационную стену... В интер-национальный лексикон вошла новая фраза - «информационный суверенитет»(28).
И все же возникает вопрос, насколько эффективно можно «запломбировать» нацию - и надолго ли. Потому что переход к индустриальной базе Третьей волны требует развития чувствительной, широко открытой «нервной сети», т. е. информационной системы, и попытки отдельной нации перекрыть поток данных извне могут способствовать не развитию, а подрыву ее экономики. Более того, каждый технологический срыв приоткрывает нацию для вторжения извне.
Все эти факторы - новые экономические проблемы, новые проблемы окружающей среды, новые коммуникационные технологии действуют в одном направлении - в направлении подрыва основ государства-нации в глобальном масштабе. Более того, они возникают именно в тот момент, когда на мировой сцене появляются новые силы, угрожающие могуществу нации.
Общемировые корпорации
Наиболее широко известные и мощные из этих сил - транснациональные или мультинациональные корпорации. В последние 25 лет мы видим необыкновенную глобализацию производства, основанную не просто на экспорте сырья или готовой продукции, но на межнациональной организации самого производства.
Транснациональные корпорации (ТНК) могут проводить изыскания в одной стране, производить отдельные части в другой, собирать их в третьей, продавать продукт производства в четвертой, вкладывать прибыль в пятой и так далее. Они могут иметь дочерние ветви в десятке стран. Размеры, значение и политическое могущество этих новых игроков в общемировой игре неуклонно возрастает с середины 50-х годов. Ныне по крайней мере 10 тыс. компаний, основанных в некоммунистических высокоразвитых странах, имеют ответвления за пределами собственной страны и более 2 тыс. - в шести или более странах(29).
Из 382 главных промышленных фирм с общим объемом продажи в 1 млрд долл. 242 имеют 25 и более процентов «иностранных составляющих» в виде сбыта, имущества, экспорта, дохода или рабочей силы. И пока экономисты с пеной у рта спорят о том, как определить и оценить (т. е. классифицировать) эти корпорации, становится ясно, что они представляют собой новый коренной фактор в мировой системе и бросают вызов государству-нации(30).
Чтобы оценить масштаб их деятельности, полезно знать, что в определенный день в 1971 г. они держали 268 млрд долларов в краткосрочных ликвидных вкладах. Это, согласно Международному торговому подкомитету сената США, «более чем в два раза превосходило сумму, находившуюся в распоряжении всех международных организаций во всем мире на этот день». Для сравнения, общий годовой бюджет ООН составляет менее 1/268, или 0,0037 этой суммы(31).
К началу 70-х годов ежегодный доход «General Motors» был больше, чем валовой национальный доход Бельгии или Швейцарии. Подобные сравнения заставили экономиста Лестера Брауна, президента «Worldwatch Institute», заметить: «Когда-то говорили, что солнце никогда не закатится для Британской империи. Сегодня для Британской империи солнце закатилось, но не закатывается для глобальных корпора-ций, таких, как IBM, «Юнилевер», «Хитачи» и «Фольксваген»(32).
Один «Exxon» имеет нефтеналивной флот, в два раза превосходящий флот Советского Союза(33). Экономист из Королевского военного колледжа Австралии Джозеф Вилжинский однажды сделал эксцентричное замечание относительно того, что в 1973 г. «прибыль от продажи» всего лишь десяти из этих транснациональных корпораций была бы достаточной для того, чтобы предоставить 58 млн членов коммунистических партий всех 14 социалистических стран полугодовой отпуск по американским стандартам»(34).
Несмотря на то что транснациональные корпорации обычно считают капиталистическим изобретением, около 50 «социалистических транснационалов» действуют через страны СЭВ, прокладывая газопроводы, производя химикаты, добывая поташ и асбест и занимаясь морскими перевозками(35). Более того, социалистические банки и другие организации, от Московского народного банка до черноморской и балтийской генеральных страховых компаний, совершают сделки в Цюрихе, Вене, Лондоне, Франкфурте и Париже. Некоторые марксистские теоретики теперь рассматривают «интернационализацию производства» как необходимое и «прогрессивное» явление. Вдобавок из 500 частных, западных ТНК, прибыль которых в 1973 г. превысила 500 млн долл., 140 ведут коммерческие дела с одной или несколькими странами СЭВ(36).
ТНК базируются не только в богатых странах. 25 стран латиноамериканской экономической системы недавно создали собственные ТНК в области сельского хозяйства, строительства дешевых домов и производства товаров широкого потребления. Филиппинские ком-пании строят глубоководные порты в Персидском заливе, индийские транснационалы создают заводы по производству электронной техники в Югославии, организуют добычу железной руды в Ливии и станкостроительную промышленность в Алжире. Развитие ТНК ведет к изменению положения государств-наций(37).
Марксисты склонны рассматривать национальное правительство как слугу корпораций и подчеркивать общность их интересов. Тем не менее у ТНК часто существуют собственные интересы, идущие вразрез с интересами их «домашних» наций, и наоборот.
«Британские» ТНК нарушают британские эмбарго(38), «американские» ТНК
· установки США относительно арабского бойкота израильских фирм(39). В период эмбарго ОПЕК транснациональные компании распределяли поставки между странами в соответствии со своими собственными решениями, а не с национальными. Лояльность по отношению к своей нации быстро исчезает, когда в другом месте открываются большие возможности, поэтому ТНК переводят из страны в страну рабочие места, обходят законы об охране природы и натравливают друг на друга враждующие страны(40).
«Несколько последних веков, - пишет Лестер Браун, - мир был аккуратно разделен на независимые, суверенные государства-нации... С появлением в буквальном смысле сотен мультинациональных или глобальных корпораций эта организация мира - взаимоисключающие политические единства - видоизменяется в результате возникновения сети экономических организаций»(41).
По этой причине власть правительства государства-нации, безраздельно принадлежавшая ему, когда государство-нация была единственной силой, фигурировав-шей на мировой арене, теперь резко уменьшается, по крайней мере относительно.
Разумеется, ТНК уже стали настолько огромными, что они сами приобрели некоторые черты государства-нации, включая собственные квазидипломатические корпусы и эффективные разведывательные агентства(42).
«Потребности транснациональных корпораций в данных разведки почти не отличаются от потребностей Соединенных Штатов, Франции или любой другой страны... В действительности любой разговор о разведывательной деятельности КГБ, ЦРУ и их агентств-спутников будет неполным без упоминания о растущей роли, которую играет в ней аппарат «Exxon», «Чейз Манхэттен», «Мицубиси», «Локхид», «Филлипс» и других», - пишет Джим Нуган в «Spooks», анализируя деятельность частных разведывательных агентств.
Иногда ТНК кооперируются со своими «родными нациями» , иногда эксплуатируют их, иногда осуществляют их политику, иногда используют государство для проведения собственной политики. Существование ТНК нельзя считать ни положительным, ни отрицательным явлением. Но их способность мгновенно перекачивать через государственные границы миллиардные суммы, привлечение новейших технологий и оперативность часто позволяют им обгонять государство.