Конечно, она может продержаться некоторое время, обходясь без еды. Но вот когда даже запасы питьевой воды заканчиваются, тогда наступает конец всему. Постоянный плач ребенка вынудит женщину кормить своего малыша своей кровью. По прошествии определенного времени женщина тоже умрет от истощения организма. Оставшийся в полном одиночестве ребенок будет плакать и плакать, орать и реветь, лишь бы разбудить свою мать, чтобы спросить у нее, почему это она перестала обращать внимания на него? И почему, черт возьми, она не кормит его? Хотя время кормежки давно уже настал. Затем он сам попытается сосать груди, а когда, несмотря на тщетность своих попыток, он не сможет попить молока или хотя бы той красной, кисловатой на вкус жидкости, ему станет страшно!
А когда настанет ночь, такая холодная, он, крепко прижавшись к холодному телу матери, будет замерзать и, выплакав все слезы, попытается заснуть. Истощенный и голодный, ребенок в последний раз с обидой посмотрит на окоченевшее тело своей матери, после чего, тоскливо пискнув, закашлит и заснет. Навсегда! Это страшно! Когда ребенок умирает от голода и холода. Вот, что может произойти с теми, кто живет в степях! – закончив, он закрыл глаза. Было видно, что, он, сильно возбужден и вспотел. Даже горло у него слегка пересохло. Наклонившись вниз, он зачерпнул рукой воду и плеснул себе в лицо.
Ошарашенные таким доходчиво ясным объяснением, отсутствия желания поохотиться в одиночку, жителей степи, Эль Херзук и Махмуджан ибн Халиф, словно загипнотизированные сидели не способные вымолвить и слово. По тому, как они сидели, уставившись на Курчгеза, было видно, какое сильное впечатление произвело на них его рассказ. Первым пришел в себя Эль Херзук.
– Боже упаси, от подобной леденящей душу участи! Ты так говорил что, невольно представив все это, мне стало плохо.
– Пять лет тому назад, все это произошло с моим младшим братом! – с охрипшим голосом сказал Курчгез.
– Постой, если это произошло с твоим братом, то значит твои родители ….– внезапно поняв, что он говорит, Эль Херзук запнулся.
– Они умерли от голода. Так же как и жена, и трехмесячный сын моего брата, – с перекошенным от злости лицом Курчгез, сжал свои кулаки. Было видно, что эти воспоминания причиняют ему страшную боль и душевную муку.
Придя в себя от потрясения, Махмуджан ибн Халиф заговорил:
– А где же ты был, когда все это произошло?
– Я … я в это время….– махнув рукой, он сказал. – А какое это теперь имеет значения. Главное то, что меня не оказалось рядом с ними, в то самое время, – помолчав немного, Курчгез продолжил. – Но, я, за них отомщу!
При этих словах глаза его блеснули странным диким и страшным блеском. С налитыми кровью глазами, он, встал и направился в сторону своей лошади, которая была привязана к небольшому кустарнику.
– Отомстишь?! – с непонимающим взглядом, Махмуджан ибн Халиф уставился на уходящего Курчгеза. – Отомстишь?... Но, кому?! Голоду? Степям? Ветру?!
Не останавливаясь, Курчгез бросил ему через плечо:
– Тем, по чьей вине я не смог оказаться рядом со своими родственниками! Тем, которые не дали мне возможности прийти и спасти своих родственников!
Последние слова Курчгеза, брошенные через плечо, Махмуджан ибн Халифу не удалось расслышать. Но даже, если бы и расслышал, то понять их смысл, вряд ли бы он смог. Однако, в отличие от него, Эль Херзук расслышал все и понял, кого Курчгез имел в виду.
Посмотрев вслед за удаляющимся проводником, Махмуджан ибн Халиф, произнес:
– Да, оказывается, за внешностью тупого провожатого скрывается, нечто более чем пустая душа.
Неизвестно, что имел в виду Махмуджан ибн Халиф, сказав это, но Эль Херзуку показалось, что во взгляде его хозяина появилась некая жалость и сострадание.
На какую-то долю секунд в голове Эль Херзука блеснула мысль «Оказывается, сердце этого торгаша, умеет различать кроме цвета золота и серебра, еще и цвет души!».
Размышления Махмуджана ибн Халифа и Эль Херзука были прерваны появлением Шахрик эд Дина, сообщившего им о приготовленном завтраке.
Эль Херзук и Махмуджан ибн Халиф, встав со своих мест, направились к большому шатру, где для них и был накрыт завтрак.
Завтрак был на удивление вкусным. Куски жареного мяса и горячий суп, пришлось всем по вкусу. Купцы сидели за одним дасторханом. В центре накрытого дасторхана, как глава купечества сидел Махмуджан ибн Халиф, рядом с ним справа его дядя Ибрахим ибн Халиф, советник Фарух ибн Хасан, а слева Сабахаттин Аби и Эль Херзук. Чуть дальше сидели остальные младшие купцы: Шахрик эд Дин, Юсуф, Махрук и Кемран.
Курчгез и Джус сидели чуть поодаль от остальных. По своему статусу они не могли сидеть вместе с купцами. Для этого им нужно было, как минимум, стать такими же купцами как они, либо заслужить себе место рядом с ними. Солдаты и слуги ели, каждые по отдельности. Болтая о разных вещах, все они сидели и кушали, когда неожиданно со стороны скал раздался дикий вопль, не то человека, не то животного. Это было настолько неожиданно, что в первый момент, никто ничего не понял. Только через минуту, сообразительные солдаты, обедавшие снаружи, вскочили со своих мест и, приготовив оружия, замерли. В то время как купцы от страха прижались друг к другу, Эль Херзук, Джус и Курчгез тоже вскочив со своих мест, вышли из шатра.
Эль Херзук оглядел весь лагерь и ничего подозрительного не увидел, кроме стоящих наготове с обнаженными мечами своих людей. Молча, вынув свой меч, он тихими шагами подошел к своим людям и встал рядом с ними.
Джус тоже последовал примеру Эль Херзука и, одной рукой взяв в руки щит, приставленный к дверям шатра, а другой огромную секиру приготовился к нападению.
Курчгез взял в руки свое короткое копье и тоже приготовился.
– Кто-нибудь слышал, откуда именно раздался крик? – властно спросил Эль Херзук.
Ответа не последовало, тогда Эль Херзук еще властнее и громче повторил свой вопрос:
– Я спрашиваю, кто-нибудь из вас слышал, откуда именно раздался этот крик?
Немного оправившись от неожиданности, друг за другом из шатра начали выходить старшие купцы, младшие же до выяснения обстоятельств решили разумным пока не высовываться.
– Вы это называете криком?! – воскликнул Махмуджан ибн Халиф, вскочивший с места, сразу же после Эль Херзука – Да это самый настоящий вопль! Так обычно вопят животные, когда их режут или люди, у которых заживо вырывают сердце!
– Успокойтесь, возможно, это крик или как вы это называете вопль, всего лишь какого-нибудь животного, – возразил Эль Херзук. – В любом случае, попрошу вас сохранять спокойствие, – повернувшись к своим людям, он спросил:
– Так откуда раздался этот вопль?
– С северного склона той горы, – ответил пришедший в себя воин, указав пальцем в сторону мрачных, скалистых гор, – и раскатился эхом по всему ущелью.
– Приблизительно это место находится в часе езды от нашего лагеря. Джус, прикажи людям, пусть поторопятся с завтраком. Мы должны двигаться дальше, – после чего, подойдя к купцам, сказал им то же самое, что и Джусу.
– Направить туда разведчиков, чтобы выяснить причину вопля?! – спросил Джус у Эль Херзука.
– Нет. Закончите с завтраком, мы двинемся дальше. Незачем отвлекаться на всякие крики и вопли, – ответил Эль Херзук.
Купцы обратно вернулись в шатер и сели на свои места. Махмуджан ибн Халиф, попросил всех продолжить трапезу, сам же он, к еде больше не притронулся.
– У меня даже аппетит пропал, – нарушил молчание Кемран.
– Тогда дай мне, вон тот свой кусок мяса! – с этими словами Махрук протянул свою руку, намереваясь взять порцию Кемрана.
– Прочь руки! Если я сказал, что у меня пропал аппетит, это не значит, что ты можешь забрать мое мясо, – улыбнувшись, ответил Кемран. – Я поем этот кусок мясо чуть позже. Да и потом, ты, наверное, скоро лопнешь! Посмотри на свою фигуру.
Махрук улыбнувшись своим круглым лицом, что-то пробормотав, отдернул руку. Всем было ясно, что младшие купцы, просто пытались разрядить обстановку, вызвав своими спорами улыбку на испуганных лицах старейшин.
– Пожалуй, Эль Херзук прав. Нам и впрямь надо двигаться, – заметил Махмуджан ибн Халиф, взглянув на своего дядю.
Приказав всем собрать свои вещи, купцы сели на своих верблюдов и начали поднимать весь караван. Эль Херзук предупредив своих людей о том, чтобы они были начеку, сел на своего коня и вместе с Джусом обошел весь караван. Убедившись, что все верблюды подняты, Эль Херзук поскакал вперед.
Караван двинулся в путь. Идущая сзади пехота, на ходу тушила все костры. К счастью, дно реки преграждавшей их путь оказалось не слишком глубокой, поэтому людям без труда удалось переправить на другой берег лошадей и верблюдов. Переправа через брод, отняло не так уж много времени. Чтобы переправить караван через реку, ушло всего лишь два часа. Уже к полудню, место, где раньше стоял караван, был пустынным. Только тлеющиеся костры и исходящий от них слабый дым, говорил о том, что здесь были люди.
Между тем, караван двигался по зеленой лужайке, по направлению к городу Ак-Буркут, во главе проводника по имени Курчгез, который хорошо знал дорогу. Чтобы не скучать люди запели свою любимую песню. Сначала пели те, которые шли впереди. Затем песню поддержали и все остальные. Можно было различить мелодию и слова песни, которая поднимала настроение и боевой дух солдат и купцов.