Очнувшись, Хурсакай сразу понял, в какой ситуации он оказался. Краешком своего левого глаза, заметив, как воины в темно синих плащах волокут тела убитых монголов, Хурсакай не на шутку испугался за свою жизнь. Никому еще не удавалось перехитрить сотника Хурсакая, тем более заманив взять в плен. Испуганный и немного деморализованный Хурсакай не стал отпираться и геройствовать. При первом же допросе, учиненном грозным Эль Херзуком, и Курчгезом, он рассказал все о готовящемся нападении и количестве нападающих.
По словам пленного сотника, следовало, что за холмом его сигнала дожидается тысяча монгольских всадников под командованием Мосулюка. Сигналом к атаке должно было послужить пущенная в небо стрела с красной лентой на конце.
После допроса выйдя из шатра, Эль Херзук обращаясь к Курчгезу, спросил:
– Ты думаешь, он говорит правду о количестве монголов? Может он врет?
– Сомневаюсь, что он врет, – задумчиво ответил Курчгез, – посмотри на него, он же до смерти перепуган, боится за свою шкуру.
– В таком случае, будем полагаться на сведения, полученные от него, иного выхода у нас в любом случае нет. Если верить ему, вслед за теми монголами под предводительством Мосулюка, сюда двигаются две тысячи монголов. А потом прибудут еще несколько тысяча воинов, с генералом… как он его назвал? Мунджехбием, кажется? Ты слышал о нем?
– Да, и не только, – ответил Курчгез. – Я сражался в его рядах, помогая покорять другие племена, не кыргызские разумеется. В то время он командовал крупными соединениями монгольских сил. Сейчас, получается, по словам этого Хурсакая, в распоряжении генерала Мунджехбия около пяти-шести тысяч воинов, остальных отозвал к себе хан.
– На счет них поговорим потом, – перебил его Эль Херзук, – у нас сейчас другая головная боль! Тысячи всадников, ожидают сигнала и вот-вот готовы ударить по нам, что нам с ними делать?
– Пустить стрелу с красной лентой, – ответил Курчгез. – Дать сигнал к бою и сразиться с ними, иного выхода у нас нет.
– Может, отправим нашу конницу в обход через холм?
– Нет. Тогда их конница сможет нас без труда смять, – возразил Курчгез. – Лучше отправить пехоту. А конницу я предлагаю выставить вперед. Надо будет еще половину пехоты держать в резерве за караваном.
– Сколько у вас конницы? – спросил Курчгез.
– Верхом на коне, что-то около трехсот пятидесяти воинов и еще около пятисот пеших, – ответил Эль Херзук.
– У них численное превосходство, – заметил Курчгез.
– Ээ, ты, похоже, не видел моих воинов в деле? – не без ухмылки ответил Эль Херзук. – Каждый мой воин, стоит трех, а то и четырех монгольских солдат, они у меня лучшие!
– Посмотрим, так ли это на самом деле, – тихо произнес Курчгез.
– Не беспокойся, ты сегодня сам сможешь в этом убедиться, – начал говорить Эль Херзук. – Я даже выделю под твое командование своих нескольких воинов, ты будешь ими сам лично руководить, согласен?
– Хорошо.
– Кстати, скажи-ка мне Курчгез, когда ты служил в монгольской армии, какое у тебя было звание и сколько у тебя было в подчинении солдат? – решил спросить напоследок Эль Херзук.
– Я был тысячником и соответственно, под моим командованием было тысяча солдат! – негромко ответил Курчгез.
– Хм, ну раз так, то тысяча человек я, конечно, тебе выделить не смогу, – удивившись, после услышанной цифры, начал медленно говорить Эль Херзук, – но, вот сотню всадников, пожалуй, тебе дам!
– Лучше будет, если я возьму пеших воинов, а конницу поведи сам, – не согласился Курчгез. – Я возьму сотню воинов и, обойдя их с левого фланга, ударю в тот момент, когда их передовая часть встретиться с тобой.
– Тогда поступим так, – начал отдавать приказ Эль Херзук. – Мы пустим сигнальную стрелу, как только они появятся, двести лучников спрятавшиеся за караваном сделают по нескольку выстрелов. Я с тремя сотней всадников выйду к ним на встречу и попытаюсь отбросить их конницу, Джус с двумя сотнями воинов скрывшись в кустах, будет пускать в них стрелы, как только фланг противника дрогнет, Джус со своими людьми выскочит и набросится на них с правого фланга. А ты, тем временем обойдя их с левого фланга, ударишь сзади!
Все пошло по плану, как только в небе появилась пущенная стрела с красной лентой, из-за холма выскочила огромная орда полуобнаженных монголов. С громкими гиканьями и улюлюканьями они двинулись в сторону каравана. В тот же миг на них с неба со свистами посыпались стрелы. Сраженные монголы, начали падать со своих коней. Когда они поравнялись с густыми кустами, оттуда тоже посыпались стрелы. Попав под мощный обстрел, монголы начали сбавлять скорость, прикрываясь своими маленькими круглыми щитами, но и это не помогало. Как только ряды монголов начали редеть, к ним навстречу выскочила конница Эль Херзука.
Столкнувшись с отчаянным сопротивлением, монголы под натиском воинов в блестящих доспехах, начали отступать. В ту же секунду из-за кустов выскочили двести воинов во главе с Джусом и с криками «Аяк-уа-Эль–Херзук!» набросились на монголов с правого фланга.
Монголы, не ожидавшие такого поворота событий, попытались прорваться через фланг, но Джус потеряв одну треть своих воинов, не дрогнув, с остатками сил опрокинул попытку прорыва с фланга.
Тысячник Мосулюк потеряв большую часть своего войска, с диким ревом попытался отвести своих людей назад, но натолкнулся на Курчгеза, который с сотней вверенных ему воинов обойдя их с краю, неожиданно ударил с незащищенного тыла.
После полуторачасового боя, потеряв две треть своего войска, Мосулюк попытался отступить. И когда это ему почти удалось, вслед за ними посыпались стрелы. Отступая, Мосулюк погубил оставшуюся часть своих людей, подставив их под стрелы лучников Эль Херзука.
Наконец воины Эль Херзука одержали победу над противником. Из окружения тысячнику Мосулюку вместе с собой удалось вывести всего лишь около полутораста всадников.
После сражения Эль Херзук дал указания Джусу сосчитать потери и оказать помощь раненным солдатам.
Джус сделав перекличку, вернулся и доложил Эль Херзуку о потерях. После сражения с монголами выяснилось, что их потери убитыми составили сто восемьдесят шесть солдат, а раненных было свыше трехсот.
Потери монголов вместе с сотней Хурсакая составили свыше восьмисот человек, еще около ста были взяты в плен. Это была полная победа. Но как впоследствии признался сам Эль Херзук, ими была одержана победа всего лишь в одном сражении, а впереди у них таких сражений ожидалось великое множество.
Ближе к вечеру, когда раненым была оказана первая помощь, Джус приказал воинам собрать с поля брани все оружие и трупы.
Когда тела убитых воинов, включая и монгольских, были собраны, все прочли молитву над павшими и похоронили их со всеми подобающими почестями.
Глава 7.
Генерал Мунджехбий сидел в своей юрте, задумчиво уставившись на пиалу с кумысом. Сделав глоток кумыса, он положил его обратно на скатерть. Вокруг было совершенно тихо, за исключением того, что маленькая муха, не давая покоя, с жужжанием летала в юрте.
Подняв голову, генерал Мунджехбий отвел взгляд от налитого кумыса и начал, молча наблюдать за полетом мухи. Муха же сделав несколько шумных кругов возле головы генерала, приземлилась прямо на кумысе. Почувствовав, что может утонуть муха вдруг начала с отчаянным жужжанием барахтаться в кумысе, но не найдя твердую почву под ногами медленно погрузилась в белый кумыс.
Взяв в руки пиалу, генерал Мунджехбий сделал глоток, поймав кончиком языка попавшую в кумыс муху, он не дал ей пройти дальше и, повернув голову в сторону, выплюнул на ковер. Муха, тут же оправившись с бешеным жужжанием, вылетела прочь с юрты.
Снауржи послышались чьи-то шаги, и в юрту вошел тысячник Тайлихкан.
– Простите, что прервал ваше спокойствие мой генерал, – обратился Тайлихкан, – но прибыл гонец от тысячника Эдигея, с весьма срочным донесением.
– Ну, наконец-то! – обрадовался генерал.
Последние дни он не мог спокойно заснуть, после того как Мосулюк отправился на кыргызские земли, от него не было никаких вестей. До тех пор, пока от предусмотрительного сотника Хурсакая, не прибыл гонец с сообщением, что ими совместно с тысячником Мосулюком готовится нападение на караван до их прибытия в город Ак-Буркут. Сразу же были даны указания тысячникам Джунгареку и Эдигею выступить со своими людьми и без остановки нагнать тысячную Мосулюка и, объединившись с ними ждать их прибытия возле стен города Ак-Буркут.
Прошло два дня, а от Эдигея и Джунгарека не было вестей о том, встретились ли они с Мосулюком. Ему даже точно не было известно, удалось ли им захватить караван и сколько добра в нем оказалось. Мучаясь в сомнениях и догадках, генерал уже отдал приказ собраться и на рассвете следующего дня хотел выступить в поход вместе остатками своих сил.
– Впустить его? – спросил Тайлихкан.
– Конечно, пусть немедля входит, – живо ответил генерал Мунджехбий.
Тысячник посторонился, пропуская безоружного низкорослого воина. При входе в юрту охрана генерала предусмотрительно попросила у него оставить возле входа меч, кинжал, лук и колчан со стрелами.
Вошедший воин, сделав поклон, генералу Мунджехбию встал на одно колено.
– Что у тебя, говори, – нетерпеливо спросил генерал.
– Тысячник Эдигей шлет вам низкий поклон и, свидетельствуя вам свое искреннее почтение и величайшее уважение, – начал отвечать гонец, – и сообщает, что его тысячная вместе с тысячной Джунгарека, который тоже шлет вам поклон и уважение, благополучно пересекли границу непокорных кыргызских племен. Во время похода войско монгольской армии не встретила на своем пути сопротивления, а наоборот, выражая страх, почтение и безропотность перед величием бесстрашной и непобедимой монгольской армии ни один из местных жителей не посмел высунуться из своей норы и показать свой нос!
– Говори короче, – прервал его тираду генерал.