– Понятно, – немного подумав, Эль Херзук задал Курчгезу еще один вопрос:
– Скажи мне Курчгез, насколько мне известно ты все еще не женат, отсюда и вопрос. Ты сам, когда-нибудь любил, или может быть, у тебя уже есть где-то любимая девушка?
– Навряд ли все еще есть? – с горечью ответил Курчгез.
– Как это навряд ли есть? Так есть или нет? – не понял Эль Херзук.
– Когда-то я любил одну юную девушку. Она тоже испытывала ко мне теплые чувства. Но я был вынужден уйти, оставив ее одну, и поэтому не знаю, любит ли она меня все еще или уже давно позабыла.
– Так почему бы тебе не отправиться к ней и не спросить у нее самой?
– К сожалению, при всем своем желании это не возможно. Если я отправлюсь к ней, меня в тот же час схватят и повесят!
– Кто же осмелится на такое? Я сам, лично взяв добрую сотню своих воинов, отправлюсь с тобой и посватаю вас, а тем, кто попытается тебя поймать и повесить, будет ждать жестокое наказание! Мы с сотней воинов перетрясем все кыргызское селение или даже городок, где она живет, если их жители посмеяет тебя тронуть!
– Нет, в этом нет необходимости, – улыбаясь, ответил Курчгез. – Если бы все можно было так решить, то одной сотни воинов для этого дела было бы недостаточно! Мой случай немного сложноват.
– Если сотня воинов недостаточно, то я подниму всех своих воинов. Хотя как ты сам знаешь, один мой воин и так стоит трех, а то и четырех человек! – не без хвастовства заметил Эль Херзук. – Если твой случай как ты сказал немного сложноват, то может быть будет лучше, если мы подключим влительных людей? Я мог бы переговорить с Махмуджаном ибн Халифом, чтобы он попросл Калмат-хана помочь тебе.
– Нет, не надо говорить об этом хану. Если Калмат-хан узнает о том, в кого я влюблен, то он сам и повесит меня!
– Она что дочь, какого-нибудь влиятельного человека? Или быть может она …– неожиданно Эль Херзук озаренный какой-то идеей осекся. – Слушай она случайнее не…
– Нет, это не Чолпонай. Если ты об этом подумал, то можешь быть спокоен, я не претендую на нее, – заметив замешательство, Эль Херзука, поспешил успокоить Курчгез.
– Ну, раз так то, – облегченно взохнул Эль Херзук, – может быть, ты расскажешь мне, о ком тогда идет речь?
– Она монголка!
– Что? Монголка?! Ты влюблен в монголку, в ваших заклятых врагов?
– Да, сейчас они наши враги. Но когда-то как я уже рассказывал, я служил в рядах монгольской армии и командовал отдельной кыргызской тысячной.
– Да ты говорил об этом. Насколько мне помнится, ты винишь их в том, что они не позволили тебе вернуться в свое поселение и спасти от голодной смерти своих родителей и близких тебе людей.
– Да, именно так все и было. Позже все-таки я принял решение дезертировать с монгольской армии, куда мы были вынуждены записаться, чтобы выжить. Мне тогда удалось вывести из монгольского стана нескольких сотен кыргызских воинов.
– Как получилось, что ты оставил свою любимую там?
– Генерал Мунджехбий зная о том, что наша присяга потеряет силу тода, когда он вздумает напасть на наши земли, приказал выбрать нам жен из числа монголок. В основном все женщины были вдовами. Я не захотел выбрать себе жену, поскольку заприметил одну юную девушку, которая тоже проявляла ко мне интерес. Я хотел жениться на ней, но позже выяснилось, что это невозможно, поскольку ее отец ни за что на свете не разрешил бы нам пожениться. Но мы продолжали встречаться, до тех пор, пока ее отцу не доложили об этом. Узнав, что ее любимая дочь втайне встречается с кыргызом, он запретил ей выходить из юрты, а меня прилюдно велел высечь. По прошествии нескольких дней, я, собрав всех верных мне кыргызских воинов, скрытно покинул монгольсую армию. Нас тогда не стали преследовать. Но позже монголы в отмеску за наш поступок перерезали жителей нескольких приграничных кыргызских селений. Этим самым они дали нам понять, что с нашим уходом, все данные монголами обещания относительно безопасности кыргызов нарушены. С тех пор мы участовали в нескольких стычках с монголами, избегая прямого боевого столкновения. Подожгли юрты монгольсих кочевников и угнали их скот. Потом мы узнали о том, что после нашего ухода генерал Мунджехбий объявил за мою голову мешок золота. Так, что соваться нам с сотней твоих добрых воинов в монгольский лагерь лучше не стоит, – с грустной улыбкой на лице заметил Курчгез. – Лучше давай займемся твоими стихами.
Эль Херзук заметив горечь и боль в глазах Курчгеза, ставшего его хорошим другом, больше не стал задавать вопросов.
Вечером того же дня, Эль Херзук повторно отправил Джуса во дворец Калмат-хана с особой миссией.
Джуса возле ворот встретила та же служанка, что относила ему письмо. Молча, взяв письмо из рук Джуса, Майрамкуль отправилась к своей госпоже. Получив повторное письмо Чолпонай взволнованно начала читать:
О боже, об одном я прошу, ты за все мне сполна воздай,
только оставь рядом со мной ангела по имени Чолпонай!
Она невидимой притягательной силой обладает,
настолько сильной, что сопротивляться сил не хватает.
Я готов идти в поход и завоевать весь земной край,
чтобы доказать вам свои искренние чувства Чолпонай!
Если земля кыргызов и есть то самое царство небесное,
то вы ангел любви самое, что ни на есть живое и телесное!
Я вас, о мой цветочек, готов так нежно и бережно хранить,
хотя вашу красоту ни с одним цветком в мире не сравнить!
Я немедля готов бросить всему миру открытый вызов,
и заявить о том, что нет места прекрасней земли кыргызов!
Придя в восторг от посвященных ей стихов, Чолпонай была не в силах больше совладать собой. Чувство начали переполнять ее. Сердце Чолпонай бешено заколотилось. «Неужели, – думала она, – этот отважный воин тоже влюблен в меня?» У нее появились слезы радости на глазах, взяв в руки платок, она аккуратно вытерла слезы и, затаив дыхание, продолжила читать:
И нет девушки прелестней дочери Калмат-хана,
от одного ее взгляда на сердце появляется рана!
Настолько сильная, будто нанесено оно острым кинжалом,
которое сильнее укуса змеи, нанесенного шипящим жалом!
Но ради вас Чолпонай я готов терпеть все муки,
и неустанно целовать ваши нежные руки!
– Этот Эль Херзук настоящий поэт, научись он играть на комузе запросто выступил бы в чечен айтыше и утер бы нос любому кыргызскому токмо акыну! – восхищенно произнесла Чолпонай. – Я хочу снова увидеть его. Майрмакуль подготовь, пожалуйста, на завтра мое лучшее платье, мы идем на базар! В конце-то концов, имеет же право дочь хана города Ак-Буркут сама покупать себе подарки. Тем более, если товары привезены с далеких краев одним из самых больших караванов мира!
Глава 3.
– К сожалению, я буду вынужден оставить вас на некоторое время, – сказал Курчгез. – Вчера вечером я беседовал с Учкунбек баатыром. Он попросил меня немедля отправиться в свое село и близлежащие поселения кыргызов, чтобы призвать всех джигитов встать на защиту города Ак-Буркут.
– Когда ты намерен двинуться в путь? – спросил Эль Херзук.
– Сразу же после завтрака, медлить больше нельзя, – ответил Курчгез, – монголы вот-вот нападут на город!
– Ты отправишься один? Хочешь, я дам тебе нескольких своих воинов?
– Спасибо не надо. Твои воины могут понадобиться здесь.
– Хорошо. А с деньгами у тебя как, может одолжить тебе несколько золотых монет, так сказать на дорогу?
– Нет. Я еще не успел потратить тех денег, которых мне дали ваши купцы за услугу, оказанную вам в качестве проводника.
– Тогда позволь мне угостить тебя вином.
– Ну, от вина я, пожалуй, тоже откажусь.
– Как это откажешься? Тебе же нравиться наш божественный напиток.
– Сегодня мне предстоит долгий путь, я должен буду скакать без остановки несколько дней. На свежую голову, мне будет легче переносить долгую скачку. И потом, сделав один глоток вашего вина, почему-то хочется пить еще и еще, а на следующий день ужасно болит голова. Лучше я ограничусь питьем кумыса.
– Хорошо. Надеюсь Курчгез мы с тобой еще увидемся.
– Можешь в этом не сомневаться! – ответил Курчгез.
После того, как ушел Курчгез, Эль Херзук долгое время сидел в задумчивости, пока его не побеспокоил Джус.
– Мне кажется, вам следует пойти со мной.
– Почему? – спросил Эль Херзук.
– Потому что, вам захочется увидеть ту особу в красивом платье, которая вот уже как полчаса ищет взглядом вас, а ее бедная служанка от тяжести купленных вещей скоро лишится своих нежных рук!
– Ты говоришь о Чолпонай? Почему сразу не должил?! – вскричал Эль Херзук.
– Я не хотел мешать вашей с Курчгезом беседе, – ответил Джус. – Представьте дочь хана, в поисках вас по очереди подходила, чуть ли не ко всем купцам и чтобы они не подумали, что она просто так расхаживается, успела опустошить свой толстый кошелек. А ее служанка все это время с мольбой смотрела на меня, как бы прося, чтобы я вас быстрее выпустил на рынок, дабы усладить вашим присутствием нежные очи ее госпожи!
– Почему ты не подошел к ним и не помог нести их ношу?
– Потому что мне велено охранять караван, а не помогать таскать вещи горожан.
– Я тебе велел не только охранять караван, но еще и охранять дочку хана.