Все мучжины и юноши были убиты во время резни, в плен попали только женщины и дети. Связав всех пленных детей, монголы приступили к грабежу и насилию. Мосулюк среди пленных женщин выбрал трех привлекательных девушек и приказал их не трогать, остальных он отдал своим воинам. Благо же они этого заслужили. По мнению Мосулюка, после того, как их сильно потрепали, этот подарок мог послужить для них слабым утешением.
Мосулюк разглядывая трех юных девушек, улыбнулся им. Он оставил их, потому что вспомнил, как слышал разговор тысячников Эдигея и Джунгарека о том, что дочь генерала Мунджехбия тайком присоединившаяся к ним просила найти для нее рабынь. Ему стало радостно на душе оттого, что он в виде подарка от себя сможет привести для Сулутэ, то чего она так сильно хотела – нескольких рабынь. Таким образом, он хотел поручиться ее поддержкой. Поддержка дочери генерала Мунджехбия могла ему сильно пригодиться. Тем более его прихода здесь ожидали со дня на день. Мосулюк не сомневался в том, что генерал будет очень зол на него за потерю тысячной армии. Чего доброго он может и жестоко наказать его за такое поражение. Поэтому лучшим выходом для Мосулюка оставалась заново заслужить доверие генерала и кровью своих врагов смыть с себя позор горького поражения. Одним из способов возврата расположения генерала Мунджехбия могло послужить доброе словечко о стараниях Мосулюка, замолвленное генералу ее любимой дочерью.
Мосулюк думая обо всем этом, краем глаза следил за тем, как несколько его воинов собрали с джайлоо всех овец и лошадей. Еще несколько воинов бросили к ногам Мосулюка трофейные шкуры разных животных и зверей вынесенные из юрт. Мосулюк радостно взглянул на трофеи, валявшиеся возле его ног, после чего, велел все это погрузить на одного из добытых в резне лошадей.
Когда все юрты были сожжены, и монголы двинулись в обратный путь к своему лагерю, связанные дети начали громко реветь. Мосулюку этот шум сильно не понравился, и он приказал всем заткнуться, иначе он передумает и бросит их всех в костер. Напуганные дети, услышав его грозный голос, немного успокоились и перестали реветь.
Вечером в лагере монголов был организован настоящий пир из мяса трофейного скота. Все ликовали, узнав от Мосулюка о том, что он, потеряв всего лишь двух человек из полутора сотни воинов, разгромил большое селение и при этом разбил наголо около трехсот кыргызских воинов.
Сулутэ была рада, узнав о том, что тысячник Мосулюк верно служивший ее отцу решил любезно предоставить ей в качестве подарка трех рабынь.
Наконец-то у нее будут помощницы, которые будут расчесывать ей волосы и заплетать косички, – думала она.
Мосулюк также предусмотрительно напомнив Сулутэ о том, что ночи здесь бывают довольно таки прохладными, заботливо преподнес ей в подарок несколько теплых шкур.
Сулутэ была в восторге от таких подарков сделанных ей одним из военачальников ее отца. По настоянию Мосулюка она пообещала сказать отцу о том, что он для нее сделал. Мосулюка ее обещание сильно обрадовала и он, не удержавшись, достал из своего седельного вьюка массивное серебреное украшение для шеи, снятое им накануне у одной из кыргызских пленниц и подарил ей.
Глава 6.
Генерал Мунджехбий собрав остатки своих войск под командованием тысячников Тайлихкана, Шунхарая и Худжрета быстрым маршем двинулся в путь. Ему хотелось быстрее догнать тысячников Эдигея и Джунгарека и, присоединив их к себе захватить город Ак-Буркут.
Генерал Мунджехбий до последнего момента не хотел брать собой тысячную Худжрета, так как они обеспечивали их прикрытие и охраняли границы Монгольской империи.
Но, подумав немного и посовещавшись с тысячником Тайлихканом, генерал Мунджехбий пришел к выводу, что их путешествие будет недолгим и результативным. Поэтому лишние силы не помешают в их походе к землям кыргызов. Следовало помнить, что границы Монгольской империи и так надежно защищены грозным именем хана. А вот тысячная Худжрета могло понадобиться ему в предстоящем нападении на город Ак-Буркут, тем более что такая необходимость в усилении монгольских сил возникла ввиду разгрома тысячной армии бездарного полководца Мосулюка.
По-прошествии нескольких дней, генерал Мунджехбий во главе трехтысячной армии сделав молниеносный марш-бросок через степь и горные массивы, проникнул в кыргызские земли и добрался до лагеря Эдигея и Джунгарека разбитого вблиз знаменитого города Ак-Буркут.
Вечером возле костра посовещавшись с тысячниками Тайлихканом, Эдигеем, Джунгареком, Шунхараем и Худжретом генерал отдал приказ с рассветом приблизиться к городу Ак-Буркут и со своей пятитысячной армией атаковать его.
После совещания он вызвал к себе свою дочь Сулутэ и отчитал ее как следует за ее легкомысленное и опасное путешествие в чужие земли вместе с его тысячными без его разрешения. Сулутэ смиренно опустив свою голову, молча, выслушала гневные высказывания отца и, признав свою вину перед ним, попросила у него прощение за ее глупый поступок. Генерал Мунджехбий закончил свою тираду и немного успокоился только тогда когда увидел небольшую слезинку на глазах своей любимой дочери. После чего, обняв и расцеловав ее, сделал ей очередной подарок в виде украшений.
Генерал понимал, что их передвижение и приближение не останутся не замеченными со стороны кыргызских дозорных. Поэтому он приказал своим тысячникам передвигаться со всей армией только по ущельям и горным тропам. Таким образом, минуя встреч с местными жителями и избегая открытых местностей, монголам удалось незамеченными за очень короткий промежуток времени приблизиться к стенам города Ак-Буркут. К тому же, как ему сообщили, накануне передовой отряд монголов встретила на своем пути около десяти кыргызских всадников видимо направленных для осуществления разведки. Сразу же после встречи с ними, монголы, не дав им уйти, перебили их всех.
Когда монгольское войско приблизилось на достаточно близкое расстояние к городу, местные крестьяне и пастухи, увидев их, в спешке начали бежать к воротам города.
Генерал Мунджехбий решил не торопиться со штурмом города, для начала он построил свое войско и отправил в город своих послов с требованием сдать город на милость врагу.
В качестве послов он отправил тысячников Джунгарека и Мосулюка. Последний напросился сам, так как в случае успешных переговоров с кыргызами он смог бы реабилитировать себя на глазах генерала Мунджехбия.
Когда Джунгарек и Мосулюк с шестью воинами приблизились к городу, открылись ворота, пропуская внутрь монгольских послов. Как только они вошли в город, ворота тут же закрылись. Внутри их ждала выстроившаяся в длинный ряд шеренга кыргызских солдат.
Джунгарек и Мосулюк завистливо озирались по сторонам, поражаясь величию и красоте города. Как только они вошли в центр города, их остановил один из кырызских офицеров и сказал, что надо спешиться. Оставив своих коней у шестерых воинов, пришедших вместе с ними Джунгарек и Мосулюк, в сопровождении кыргызской охраны вошли во дворец хана. Там их прихода вместе с Калмат-ханом дожидался весь Совет аксакалов.
Оказавшись в тронном зале, Мосулюк первым вышел к центру зала. Оглядевшись по сторонам Мосулюк дерзко заявив о величии Монгольской империи, предложил им немедля сдаться и отдать монголам все сокровища городской казны вместе с богатствами укрывшихся в городе купцов.
Также Мосулюк потребовал немедленно освободить его воинов, попавших в плен во время сражения с херзуками. Он прекрасно помнил зловещий боевой клич наемников, охранявших караван, и поэтому слово «Херзук!» крепко врезалось ему в память. В конце своих требований он также приказал выдать ему предателя по имени Хурсакай.
По залу прошелся гул неодобрительных возгласов аксакалов, возмущенных налостью посла. Джунгарек, прекрасно зная искусство ведения переговоров, поспешил добавить.
– Генерал Мунджехбий милостиво разрешает вам самим выдвинуть условия капитуляции, которые им будут лично рассмотрены. Также он просил вам передать о том, что в случае осады города, вы не сможете протянуть так долго, поскольку следом за нами движется десятитысячная армия хана, направленная для усиления нашей передовой части! Позвольте также напомнить, что в случае вашей добровольной сдачи города мы не тронем всех жителей. Взяв ваши богатства и богатства купцов, мы просто обговорим с вами о размерах дани, которую вы будете ежегодно присылать нашему монгольскому хану. У вас есть время до рассвета следующего дня, к утру, если вы откажитесь генерал Мунджехбий отдаст приказ начать штурм города. Если это произойдет, пощады не ждите!
Пока аксакалы начали перешептываться между собой, Калмат-хан раздумывал свой ответ. Ему тоже, как и аксакалам не понравился дерзкий тон монгольских послов, уверенных в своей силе и непобедимости. Через некоторое время, один из аксакалов подойдя к Калмат-хану, сообщил ему в ухо о решении принятом Советом аксакалов.
– Мы обдумали предложение вашего генерала и недожидаясь завтрашнего дня озвучим его вам сейчас. Передайте вашему генералу о том, что нам известно о точной численности ваших сил, и глупо нас пугать не существующей десятитысячной армией, якобы идущих к вам на соединение. Мы отказываемся сдавать вам город, свою казну и богатства купцов! Если вы считаете, что в состоянии навязав нам войну отобрать у нас все самое ценное, чем мы дорожим, то вы сильно заблуждаетесь! Завтра мы дадим вам отпор, и будем сражаться с вами так, как никогда!
– Вы еще пожалеете, что осмелились отказать генералу Мунджехбию! Ваш отказ подчиниться воле монгольского хана вам дорого обойдется! –процедив сквозь зубы, Мосулюк от злости плюнул на ковер.
Калмат-хан жестом руки вовремя остановил Учкунбек баатыра схватившегося за меч с целью отрубить голову монголу, оскорбившему их хана.
– Мы не убиваем послов, какими бы они отвратительными животными себя не показывали. Что касается вашего хана, то он далеко отсюда, так же и как вы от своей родины, сомневаюсь, что вам всем удастся вернуться обратно живыми! Все, разговор окончен, вы свободны.