После окончания приготовлений к предстоящему сражению, китайская армия во главе Ли Даляна двинулась в атаку, и окружила город со всех сторон, не давая возможности кыргызам покинуть его. Пока пехота пыталась штурмом взять городские стены, конница попыталась проникнуть через образовавшийся после землетрясения проход.
В это самое время Ли Далян слева от себя заметил приближение небольшого войска. Прибежавший к нему тюркютский воин сообщил ему, что это остатки монгольской армии. Ли Далян обрадовался тому, что генерал Мунджехбий принял правильное решение напасть на город совместными усилиями. Он решил, что разберется с монголами чуть позже, после падения города Ак-Буркут. Ли Далян приказал тюркютскому воину сесть на коня и поскакать в сторону монголов.
– Что мне им передать? – спросил тюркютский воин.
– Передай генералу Мунджехбию, чтобы он помог нашему левому флангу захватить крепостные стены. Скажи ему, что от героических подвигов монголов будет зависеть мое расположение к ним. Император Тай-цзун ценит храбрых степняков!
Тюркютский воин сев на коня поскакал в сторону монгольской армии. Приблизившись к генералу Мунджехбию, он передал ему распоряжение главноначальствующего Ли Даляна. Генерал Мунджехбий, внимательно выслушав тюркютского воина, молча кивнул ему головой в знак согласия. Тот круто повернув своего коня поскакал обратно к Ли Даляну, чтобы сообщить ему о согласии монгольского генерала атаковать город с левого фланга.
– Тайлихкан ты со мной? – после ухода посланника Ли Даляна, нарушив тишину спросил Мунджехбий.
– Я всегда был с вами мой генерал и останусь с вами до самой смерти!
– Тогда слушай меня, и слушайте все остальные! – встав лицом к своим воинам, громко крикнул генерал. – Перед нами город Ак-Бурут, которого мы не смогли захватить. Теперь за нас это делают наши враги. Это хорошо для меня и для всех вас сейчас. Поскольку, таким образом, они смогут отомстить за всех наших павших братьев, которые остались здесь на этой сырой земле. Как вы думаете, что будут делать сегодня китайцы, когда захватят этот кыргызский город? – он впился взглядом в лица своих воинов, надеясь услышать ответ. Но все воины смотрели на него молча, не проронив ни единого слова. – Я отвечу вам! Они будут пировать всю ночь, празднуя великую победу. Ту победу, которая могла бы принадлежать нам! Но мы упустили эту победу, проявив слабость и трусость в бою. И поэтому по праву эта победа будет принадлежать только китайцам! А нас они теперь считают слабаками. Скажите мне вот еще что! Что они будут делать завтра, когда закончится пир и празднество? Вы не знаете? Я знаю! Я отвечу вам, что они будут делать завтра, – по мере того как говорил генерал, все монгольское войско с трепетом слушала его, стараясь не пропустить ни одного слова. – Завтра они двинутся в нашу степь, чтобы захватить наши земли! А знаете почему? Потому, что мы слабаки, которые не смогли захватить этот город и отступили, точнее, сбежали с поля брани, словно трусливые шакалы! Теперь китайцы, думая, что монголы слабые воины, двинуться на нашу родину, чтобы обратить в рабство наши семьи и близких нам людей! Наш хан не сможет им противостоять, поскольку их слишком много. Сейчас не только над кыргызской джайлоо, но и над всей монгольской степью нависла реальная угроза порабощения. Здесь и сейчас мы можем остановить их и показать, что монголы в бою не хуже кыргызов, поскольку у нас с ними одна огромная и просторная Средне Азиатская земля! Сегодня мы будем не врагами кыргызам, а станем друзьями против общей угрозы, нависшей над всей кыргызской долиной и… монгольской степью!
Когда-то, кыргызский воин по имени Курчгез, служил в нашей армии и был тысячником! Он со своей тысячной, состоящей из кыргызских джигитов, сражался вместе с нами на поле брани, помогая уничтожать наших врагов. И еще он был влюблен в мою дочь Сулутэ. Она тоже любила его. Но я против ее воли сделал так, что в итоге ему пришлось покинуть нашу армию. После этого он стал предателем и нашим заклятым врагом. Позавчера этот наш враг, этот тысячник Курчгез попал в плен разведывательному отряду под командованием доблестного Мункэ, который охранял мою дочь! А вчера когда на них напали китайцы, этот Курчгез встав плечом к плечу с Мункэ и тридцатью храбрыми монголами, так, будно они ему были кровными братьями, защищал жизнь Сулутэ! Все они до последнего дыхания сражались с несколькими сотнями китайских воинов. Все тридцать воинов кроме Мункэ были зарезаны китайцами. Перед смертью они показали невиданную отвагу, убив не одну сотню китайцев. Разозленные отвагой горсточки монгольских воинов китайцы, связав Курчгеза и Сулутэ, сварили их …заживо в огромном котле! А Мункэ они специально оставили в живых, чтобы он, придя к нам, сообщил об их силе и мощи! – сделав глубокий вдох и выдох, генерал Мунджехбий продолжил. – И о том, как они из красивых монгольских дочерей и смелых кыргызских джигитов варят суп! – при последних словах генерала, вся армия шумно загоготала. Всюду начались раздаваться гулы, неодобрительные возгласы и крики, проклинающие жестокость китайцев. Подняв руку, генерал Мунджехбий призвал всех к тишине.
– Сегодня услышав весть о смерти моей дочери, я начал молиться богам. Боги, услышав мою молитву, через духов Неба и Земли дали мне знак сразиться с китайцами! Когда небо издает грохот, а земля сотрясается – это говорит о гневе богов! Они разгневались за чрезмерную жестокость, проявленную китайцами по отношению ни в чем не повинному созданию. Сегодня наши боги поддержат нас! Ибо мы монголы! Нас сейчас осталось мало, так же как и кыргызов. Ну что ж, покажем им, как сражаются настоящие степняки, а не эти тюркютские прихвостни, пытающиеся услужить проклятому Тай-цзуну и его извергу Ли Даляну?! – вся армия хором издала громкий крик, напоминающий боевой клич. – Если вы со мной, то должны оставаться до конца! Тех, кто попытается сбежать, мы будем считать предателями и убивать на месте! Вы согласны со мной? – в ответ все хором прокричали «да!». – А теперь в атаку!
Между тем, защитники города, не ожидавшие одновременной атаки китайцев со всех сторон, всеми силами пытались отразить натиск противника. Лучники своими стрелами сбивали с ног взобравшихся на стены китайцев. С помощью длинных копий горожане скидывали с лестниц пехотинцев и забрасывали камнями и булыжниками прикрывающихся щитами конных воинов.
Когда монголы громко улюлюкая бросились в атаку Ли Далян ухмыльнулся. Он потерял интерес к трусливым монголам, которые, по его мнению, не очень то заслуживали расположения императора Тай-цзуна. Пусть перебьют друг друга, – подумал он. Наблюдая над китайскими пехотинцами пытающимися захватить городские стены, Ли Далян не сразу сообразил, что монголы двинулись не к стенам города, а вклинись в ряды китайцев с тыла. Это было настолько неожиданно, что Ли Далян сидевший на своем коне в испуге привстал с седла. Китайцы, дрогнув, начали рассеиваться, пропуская вперед монголов, которые словно озверев, с налитыми кровью глазами рубили налево и направо китайскую пехоту.
Поспешно отданные приказы Ли Даляна вовремя разделили армию на два фронта. Первый фронт продолжал штурм города, а второй вступил в схватку с монгольской конницей.
После недолгого сражения, китайцы, оправившись от неожиданной атаки монголов, начали их уничтожать. Десять тысяч китайских солдат окружив полуторатысячную конницу генерала Мунджехбия начала их истреблять из луков и копий. Монголы, лишившиеся своих коней, с отчаянием продолжали сражаться с китайской пехотой.
Через некоторое время из окружения удалось вырваться одному, а вследом за ним и второму монгольскому всаднику. Остальные монголы, продолжали сражаться с численно превосходящими китайцами, и погибали один за другим.
Первый, вырвавшийся из окружения воин, был не кем иным как бывшим тысячником Мосулюком. Следом за ним погнался старый воин по имени Дуденбай. Догнав Мосулюка, он, направив на него копье, преградил ему дорогу своим конем.
– Чего тебе надо старик? Уйди с моей дороги! – властно крикнул Мосулюк.
– Все мы слышали приказ генерала, убивать трусов на месте! Вы сбежали с поля боя, оставив своих сородичей погибать!
– Генерал Мунджехбий сошел с ума! Узнав о смерти дочери, он лишился рассудка, а после землетрясения он еще и двинулся умом! Бросаться в пятидесятитысячную армию с полуторатысячной конницей настоящее безумие! Я не стану выполнять его приказы и попусту лишаться своей жизни. Ты вообще кто такой?
– Меня зовут Дуденбай я из вашей тысячной!
– Отлично! В таком случае я как твой непосредственный военачальник отменяю приказ генерала и приказываю тебе вернуться со мной в нашу степь!
– Бежать? Вы разве не слышали, что китайцы могут напасть и на нашу степь?
– Вот когда нападут тогда и поглядим. А теперь прочь с дороги!
Однако Дуденбай вовсе не собирался слушаться приказа Мосулюка и отпускать его. Преградив ему дорогу, он попытался схватить за узды его коня. Разъяренный Мосулюк вытащив меч, замахнулся в сторону старика. К счастью Дуденбай смог вовремя увернуться и проткнуть Мосулюка своим копьем. Получив рану в брюхо Мосулюк взвизгнув, упал со своего коня. Дуденбай спешившись, подошел к нему и присавил копье к его горлу.
– Подожди Дуденбай! Я не хотел причинять тебе вреда. Слушай, у меня есть золото и серебро, все мои трофеи лежат в сумках привязанных к седлу. Я озолочу тебя, только отпусти меня! – Дуденбая нисколько не заинтересовала обещанная Мосулюком награда. Он, просто наклонившись, тихо сказал:
– Помните ли вы то, как отняли мое самое ценное сокровище?