В Германии существовал культ военной силы. Для этого были исторические основания и прежде всего создание Германской империи «железом и кровью». «Солдаты и армия, а не парламентское большинство и его решения объединили империю. Я надеюсь на армию!» - говорил Вильгельм II.32 Благодаря этому милитаристический дух проник в немецкий народ, большинство которого обожало армию, солдат, особенно – офицеров, гордилось любой причастностью к амии и флоту. Воинственные настроения в Германии овладели обществом сильнее, чем в других странах. Русский писатель Г.И. Успенский, побывав в Германии, писал: «В самом деле, только переехали вы границу…хвать стоит Берлин, с такой солдатчиной, о которой у нас не имеют понятия…Палаши, шпоры, каски, усы, два пальца у козырька, под которым в тугом воротнике сидит самодовольная физиономия победителя, попадаются на каждом шагу, поминутно: тут отдают честь, здесь сменяют караул, там что-то выделывают ружьем, словно в помешательстве, а потом с гордым видом идут куда-то…в окне магазина – победитель в разных видах: прорывает живот французу и потом, возвратившись на родину, обнимает свое семейство;…».33
Своим путем развивался милитаризм в Царской России. Она вела активную внешнюю политику, участвовала в войнах, имела самую большую в Европе сухопутную армию, три флота, тратила на вооружение огромные средства. Военные имели определенное влияние в стране, особенно в «верхах», в светском мире, окружали трон. Николай II любил военное дело, часто посещал маневры с офицерами и получал большую радость, участвуя в пирушках с ними. Он имел офицерское (но не генеральское) звание полковника гвардии, носил мундир, любил окружение военных. «Не могу тебе передать, как мне нравиться быть в армии», - писал он матери.35 Военными были дядья царя и другие родственники. Они имели высокие военные звания, носили воинские награды и знаки отличия, командовали или были шефами знаменитых полков, с удовольствием участвовали в военных учениях в Царском селе. П.Н. Милюков писал о влиянии «упрощенных взглядов военной среды, всего ближе стоявшей к государю, окружавшей его…».35
Однако ничего схожего с милитаризмом, например, германским, в России не было. Основная масса населения, хотя и уважала военного человека на службе или в отставке, в целом относилась сдержанно, даже с холодком к военной среде. Особенно огорчали население призывы в армию и флот и растущие поборы на «оборону», а также жестокости и суровость военной службы. Это отношение нашло художественное отражение в произведениях А.П. Чехова, хорошо знавшего военную среду («Три сестры», рассказ об унтере Пришибееве или «свадебном генерале (адмирале)»), в «Поединке» А.И. Куприна, в романах о флоте А.С. Новикова-Прибоя, Леонида Соболева («Капитальный ремонт») и других произведениях. Не приходятся говорить ни о большом почтении к военным, ни тем более о духе милитаризма в российском народе. Его история, традиции, менталитет отрицали культ силы, муштры, военщину.
Во Франции армия и особенно офицерство, оправившись от позора поражений 1870 г., пользовались особым уважением в обществе. По мере приближения схватки с Германией возрастала кичливость французских военных и вместе с тем росли любовь и почитание голубых мундиров в среде обывателей, где возрождалось национальное самосознание.36
После всплеска восторгов в связи с победой над турками, авторитет военных Италии начал падать. Армия, считавшаяся «школой нации» теряла престиж. Выяснилось, что дела у военных не всегда идут хорошо, что они отличаются низким уровнем образования и культуры, плохо подготовлены.В правительстве мало считались с мнением военного командования, давали отпор его попыткам вмешаться в политику.37
Определенный авторитет в обществе и популярностью в светских кругах Австро-Венгрии пользовались военные. Ее монарх, наследники имели воинские звания, занимали высокие должности в армейском командовании. Офицеры в нарядной форме блистали на балах и представлениях. Яркие портреты этих офицеров нарисовал Я. Гашек в своей книге о бравом солдате Швейке.
В малых государствах армия играла во многих случаях большую роль. Она была в этих странах наиболее организованной частью общества, часто – наиболее образованной, сплоченной воинской дисциплиной, завоевала престиж среди населения, особенно - офицерство.
В балканских странах офицерский корпус имел сильное влияние. Сербская армия приобрела значительный престиж поле побед в двух балканских войнах. Она требовала контроля над Македонией и ее руководители критиковали правительство и требовали уступок. Некий полковник позволил себе даже выступить против премьер-министра Н. Пашича на приеме в российском посольстве.38 В маленькой бедной стране армия считалась символом национального чувства. Офицерство участвовало в дворцовых переворотах, убирало с престолов и возводило на них монархов, пыталось диктовать свою волю правительствам. Организация офицеров «Единение или смерть», известная как «Черная рука» вмешивалась в дела государства, пыталась направлять руководство армией, проводить те или иные назначения или отставки. Кончилось это трагично – ряд руководителей «Черной руки» в 1917 г. был отдан под суд и расстрелян.39
Особую роль армия сыграла в жизни Османской империи. В 1908 г. армия, поднятая прогрессивным офицерством, совершила младо-турецкую буржуазную революцию. Армия, как отметил В.И. Шеремет в своем очерке, она оказалась единственной опорой младотурок внутри страны. Офицерство как большая часть руководства Турции училось в Германии, и как выразился Вильгельм II: «мыслят абсолютно по-немецки». Однако единства в армии не было. Среднее и низшее офицерство занимало иные позиции. Положение нового режима оказалось непрочным, что явилось одной из причин, толкавших младотурецких лидеров, занявших высокие военные посты, к вступлению в мировую войну на стороне Германии.40
Общая тенденция к милитаризации общественной жизни поддержана была и, в свою очередь, сама питала многообразную и обширную воинственную идеологию милитаризма. Милитаристская пропаганда занимала в жизни Европы большое место. Она прославляла армию, военную службу, военную историю, воспевала «оружие героев». Военный объявлялся «настоящим мужчиной». Устраивались многочисленные парады и торжественные построения («вечерняя зоря» и др.), марши по улицам городов под музыку военных песен и под армейские оркестры, выставки оружия, спортивные состязания, концерты тех же оркестров и т.п.
В этой милитаристской пропаганде были заметны книги о будущей войне, приобретшие популярность в Европе, особенно после 1911 г. Самой известной из этих книг стало произведение германского генерала Фридриха фон Бернгарди (можно встретить и другое написание этой фамилии: Бернарди, Бернхарди и др.) «Германия и будущая (следующая) война». Она вышла в 1911 году и выдержала 6 изданий только в Германии, была переведена на ряд языков. Автор, бывший кавалерийский офицер, в войне 1870 г., был первым немцем, проехавшим через Триумфальную арку в Париже. Потом служил в Генеральном штабе, военно-историческом отделе. О содержании его книги говорили названия ее глав: «Право вести войну»; «Мировая держава или падение»; «Историческая миссия Германии» и т.п. Главные идеи этой книги сводились к тому, что война есть биологическая необходимость, что в будущей войне Германия должна первой нанести удар и разгромить Францию, чтобы она не смогла больше «перейти нам дорогу», а затем Россию - «исторического врага Германии».41 Летом1914 г., в самый канун войны, вышла книга полковника Фробениуса «Роковой час империи», полная самых «необузданных пангерманских преувеличений» (так сказал о ней канцлер Бетман Гольвег) и довольно прозрачных угроз против Антанты. Германский Кронпринц опубликовал приветствие автору. Это произвело сильное впечатление в Европе.42
Были популярны произведения, призывавшие отдать жизнь за Отечество и Монарха, вроде книжки некого доктора наук Арндта, заявлявшего, что немецкий народ не должен страшиться ради Германии «заглянуть в лицо смерти».43
В России тоже появилась книга «Война» о столкновении «Коалиции и Союза», то есть Антанты и Центральных держав.44 О будущей войне писали Г. Гауптман, Г. Уэллс и менее известные авторы.
Большую роль играла германская пресса, которая усиленно готовила почву для вотирования рейхстагом больших военных расходов.
Во Франции после 1871 г. наблюдался подъем милитаристских настроений. Воссоздан был вновь увядающий было после 1870 г. культ армии. Преклонение народа перед военными с началом XX века превратилось в подлинное восхваление милитаризма. «Вокруг идеи армии, - писал историк Р. Жирарде, - создавалось единство Франции.»45 Существовала многочисленная милитаристская литература, воспевавшая армию и военную службу, которая создавали единство народа и воспитывали французов в духе реванша. «Франция должна говорить громко и решительно, так как имеет на это полное право», - заявляли французские газеты. К подготовке общественного мнения к войне призывала книга А. Буше «Победоносная Франция в войне будущего» (1912 г.).46 Милитаристская пропаганда была тесно связана с гонкой вооружений, создавая для нее благоприятную атмосферу в обществе. Особенно довольны ею были производители оружия. Е.В. Тарле приводил факты о том, что немецкие фирмы влияли на французскую шовинистскую прессу, чтобы иметь предлог ссылаться на французские угрозы. Фирма Крупа была связана с германской печатью, Шнейдер – с главными парижскими редакциями. Печать натравливали оба народа друг на друга.47