1. Либкнехт Карл. Милитаризм и антимилитаризм. М., 1960. С. 18.
2. Там же.
3. Там же. С.29.
4. Там же. С.58.
5. История первой мировой войны 1914-1918. В двух томах. Т. I. М., 1975. С. 96-97.
6. Такман Б. Августовские пушки. С. 205.
7. Там же. С. 206-207.
8. Виноградов К.Б. Кризисная дипломатия. В кн.: Первая мировая война. Пролог XX века. (см. далее: Пролог). С. 123.
9. Лихарев Д.В. Гонка морских вооружений как причина и следствие великой войны. В кн.: Пролог… С. 539-540.
10. Норден А. Уроки германской истории. М., 1948. С.12.
11. Виноградов К.Б., Лихарев Д.В. Адмирал Фишер и борьба Великобритании за господство на морях в начале XX в. // ННИ. 1993. № 3. С.169.
12. Там же. С. 169-170.
13. Лихарев Д.В. Гонка морских вооружений… С.543.
14. Там же. С. 542.
15. Лихарев Д.В. Указ. соч. С. 544.
16. Там же.
17. Шацилло В.К. «Чудо-оружие» и борьба за моря в годы первой мировой войны. В кн.: Пролог… С. 185.
18. Первая мировая война. Т. I. С. 64-65.
19. Там же. С. 65-66.
20. Там же. С. 66-67.
21. Там же. С. 67.
22. Ленин В.И. ПСС. Т. 23. С. 176.
23. Первая мировая война. Т. I. Сю 68-69.
24. Там же. Т.I. С. 68; Джолл Дж. Истоки первой мировой войны. С.132.
25. Джолл Дж. Указ. соч.С. 159.
26. Первая мировая война. Т. I. С. 66.
27. Там же. С. 66-67.
28. Там же.
29. Лихарев Д.В. Указ. соч. С. 537.
30. Либкнехт К. Указ. соч. С. 44.
31. Там же. С.36.
32. Цит. по: Джолл Дж. Указ. соч. С.129.
33. См.: Хрестоматия по новой истории. Часть II. 1870-1918. Пособие для преподавателей средней школы. М., 153. С.79-80.
34. Мэсси Роберт К. Николай и Александра. М., 1992. С. 24-25.
35. Милюков П.Н. Воспоминания. Т. II. С. 87.
36. История Франции в трех томах. Т. I-III. М., 1970-1973. С. 557.
37. Джолл Дж. Указ. соч. С. 149-150.
38. Там же. С. 155.
39. Писарев Ю.А. За кулисами суда в Салониках над организацией «Объединение или смерть» (1917) // ННИ.1979. № 1. С.106-191.
40. За балканскими фронтами первой мировой войны. С.37-38.
41. Германская история в новое и новейшее время. Т. I-II., Т. II. М., 1970. С. 462; Такман Б. Указ. соч. С. 52-53.
42. Тарле Е.В. Указ. соч. С. 257.
43. Германская история в новое и новейшее время. Т. I. С.462.
44. Блументаль Ф. Буржуазная политработа в мировой войне. М.- Л. 1928. С.147.
45. История Франции. Т. II. С. 557.
46. Первая мировая война. Т. I. С. 75.
47. Тарле Е.В. Указ. соч. С. 278.
48. Джолл Дж. Указ. соч. С. 134.
49. Там же. С. 133.
50. Лихарев Д.В. Указ. соч. С. 540.
51. Там же. С. 538.
52. Там же. С. 541-542.
53. История внешней политики России. Конец XIX-начало XX веков. М., 1999. С. 411.
54. Там же. С. 411. Германская история в новое… Т. I. С.
55. Очерк истории Франции. С. 352.
56. История внешней политики России. С. 413.
57. Там же. С. 410.
58. Там же. С. 410.
59. Джолл Дж. Указ. соч. С.178.
60. Шацилло К.Ф. «Круглый стол» // ННИ. 1999. № 4-5. С. 113.
61. Его же. Корни кризиса вооружений русской армии в начале первой мировой войны. В кн.: Пролог… С. 558-561.
62. Там же. С.460.
63. Сп.: Сазонов С.Д. Воспоминание. М. 1991. С.151.
64. История внешней политики России. С. 410.
65. Шацилло К.Ф. Корни кризиса вооружений русской армии… В кн.: Пролог… С. 556-557.
66. Там же. С. 566.
67. Там же. С. 566-567.
68. Шацилло К.Ф. «Круглый стол» // ННИ. 1999. № 4-5. С. 114.
69. История первой мировой войны. Т. I. С. 68; История внешней политики России. С. 411.
70. Шацилло К.Ф. Корни кризиса… С. 557.
71. История внешней политики России. С. 413.
Мировая война 1914-1918 гг. была грандиозной по масштабам. В ней участвовали десятки миллионов человек. В начале XX века умственный уровень населения в целом значительно вырос, люди стали больше читать, особенно прессу. Их надо было убедить в необходимости, неизбежности, справедливости надвигавшегося гигантского столкновения. Это потребовало огромных, многолетних усилий по идеологической обработке масс с тем, чтобы они приняли как свою надвигавшуюся войну и легко пошли бы сражаться и умирать, веря в нужность этого ради всего святого, Родины прежде всего. В этих целях были использованы милитаризм и милитаристская пропаганда, а также национализм и шовинизм. Они составили ядро, центр идеологической обработки населения и подготовили его к вступлению в войну. Для этого были мобилизованы все средства пропаганды: пресса, литература, искусство, школа, наука, церковь. Такая обработка ставила себе и другую цель: отвлечь массы трудящихся от социальных проблем, от классовой борьбы и революционных устремлений. Возникло сложное противоречивое явление, создавшее в итоге то, что Дж. Джолл назвал «настроением 1914 года».
Отечественная историография недооценивала роль идеологического фактора, игнорировала такие его аспекты, как патриотизм, сводя все к простой формулировке: «буржуазный обман».
Теперь историки говорят по-другому. Они зовут понять проблему происхождения первой мировой войны, выйти за рамки экономики и дипломатии, узко-классового подхода, призывают учесть и дать анализ самой духовной атмосфере эпохи, показать и объяснить повсеместную победу национализма и шовинизма, их содержание и значение.
Осью этого патриотически-шовинистского настроя была идеология национализма, то есть проповеди национальной обособленности и исключительности, недоверия к другим нациям вплоть до признания межнациональной вражды. Французский ученый Ж. Нойрор указывал, что национализм зовет рассматривать политику только с точки зрения национального интереса, ставшего высшей абсолютной ценностью. Такой национализм часто сочетался с чувством религиозного превосходства, что позволяло считать другие конфессии ущербными.
Национализм сочетался и переплетался с другими идейными течениями, особенно индивидуализмом, консерватизмом и всеми реакционными учениями и взглядами. Особенно близким он оказался к милитаризму и его идеологии.
Когда-то в борьбе с феодализмом буржуазный национализм имел прогрессивное значение и помог созданию однонациональных государств. К 1871 г. процесс создания таких государств в Европе завершился, и национализм стал менять свой характер и значение. Этому способствовали колониальные захваты. Появился великодержавный национализм населения метрополий, а вместе с этим – национализм угнетенной нации с его призывами к замкнутости, недоверию к другим народам, сепаратизму.
Переход к империализму закрепил и усилил негативное содержание национализма, придав ему агрессивность, истеричность, презрение и даже ненависть к другим нациям. Империалистический национализм включил в себя расизм и так называемый имперский синдром, то есть сочетание признаков непомерной гордости за империю и неуважение и презрение к жителям колоний, превосходство хозяина над слугами, почти рабами. Национализм дошел до крайности. Крайний национализм получил название шовинизма. Это слово возникло от имени французского гренадера Шовена, восторженного поклонника завоевательной политики Наполеона I, сатирического персонажа популярного в XIX веке водевиля братьев Коньяр «Трехцветная кокарда». Шовен презирал всех людей, кроме своего обожаемого императора.1
Национализм и шовинизм исказили и подчинили себе идею защиты Отечества, готовности его защищать, которая сочеталась с преувеличенно высокой оценкой своей страны и недоверием, подозрением и неуважительностью к соседним и другим странам. Именно такой патриотизм культивировался «верхами» каждой страны и многочисленными патриотическими и милитаристскими организациями, их лидерами, прессой. В атмосфере такого чувства правящим кругам и удалось легко толкнуть людей на «защиту Отечества», то есть на войну. Патриотизм такого сорта имел глубокие корни и привлекательную «обертку», стал традицией, поэтому был легко принят и усвоен широкими массами политически неразвитых людей, «обывателей». Но и множество социалистов приняли его, отказавшись от интернационализма и социализма с его проповедью единства пролетариев всех стран. Оказалось, что многомиллионные массы не поверили идее о том, что у пролетариев нет Отечества. Напротив, они приняли националистический патриотизм и пошли воевать против «супостата», замахнувшегося на Родину, родных и близких, их имущество, права и свободы, духовные ценности, исторические традиции и религиозные святыни. Внешне убедительная, простая, без всяких «сложностей» идея национализма победила.
Вместе с ней в сознании масс утвердился искусственно созданный «образ врага». Его старательно создавали и распространяли во всех странах. В нашей литературе эту проблему впервые подняла профессор МГУ Е.С. Сенявская.2 Она показала, как, какими средствами и «красками» создавался этот «образ» жестокого гунна – наследника Атиллы или не менее зверский образ казака с кнутом и саблей. Для этого привлекались в первую очередь пресса, литература, живопись (карикатура), театр, кино и др. Письма фронтовиков особенно в первые дни войны показали, что в определенной части воюющих «образ врага» запечатлелся крепко и надолго.3 «Образ врага» вытеснил прежние представления о народах-соседях, их мирном общении, взаимовлиянии культур разных наций.
«Играя на патриотизме, национальных чувствах, традициях и предрассудках, объявляя свои цели благородными и справедливыми, а цели потенциальных противников – низменными и корыстными, пропаганда каждой из сторон … закладывала в сознание своего народа образ врага, воскрешая старые обиды и выискивая новые… «Психология «свой - чужой» в кризисный период обострялась до предела», - так объясняла Е.С. Сенявская происхождение «образа врага». Она показала источники формирования этих представлений, сделав вывод о создании как глобального образа врага (государство, союз государств), так и «бытового», то есть не6посредственного врага в лице солдата, гражданских лиц из враждебного лагеря. Эти представления полностью расцвели и укрепились в ходе военных действий, но их создание началось задолго до начала войны.4