На континенте жизнь рабочего была не лучше, как, например, в России. Лучший слесарь на фабрике и первый силач в слободе отец Павла Власова, один из героев романа «Мать» М. Горького жил лучше. Но своего дома купить не мог, снимал отдельное жилье – маленький дом. Треть его занимала кухня и отгороженная от нее тонкой переборкой маленькая комната, в которой спала мать. Остальные две трети – квадратная комната с двумя окнами; в одном углу ее – кровать Павла, в середине – стол и две лавки. Несколько стульев, комод для белья, на нем маленькое зеркальце, сундук с платьем. Часы на стене и две иконки в углу – вот и все.19 Напомним, что это жилье лучшего слесаря, получавшего достаточно высокую заработную плату.
Но и такие условия быта не спасали Михаила Власова от тяжести труда, его тяжелых условий быта, как и лондонского докера.
Описав «каторгу труда» и безрадостный быт рабочих, где единственным спасением и развлечением была водка, Горький заключал: «Люди привыкли, что жизнь давила их с одинаковой силой, не, не ожидав никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет».20
Но так думали не все, даже в описанной Горьким слободе. Постепенно выделялся авангард смелых, думающих людей, которые поднялись сначала на протесты, затем сопротивление и, наконец, на открытую борьбу за улучшение жизни. В этой борьбе рабочие сплачивались. Росла и организованность, боевитость, сознательность. Более эффективными становились формы и методы классовой борьбы.
Главным орудием этого движения оставались забастовки (стачки). Новым в стачечной борьбе явилось проведение стачек всеобщих (по стране или отдельной отрасли), политических, стачек солидарности. В каждой стране происходили крупные, упорные, даже ожесточенные классовые битвы.
Первое десятилетие XX века было заполнено этими битвами иногда большего накала и масштаба. Они охватили все капиталистические страны и создавали огромное и постоянное напряжение в обществе.
В Западной Европе выдвигалась на первый план борьба германского пролетариата. Его условия труда и жизни в начале XX века заметно ухудшились. Стоимость жизни выросла на 1/3. Цены «подскочили» на 40 %, а денежный заработок поднялся всего на 25 %.21 Трудящиеся отвечали усилением экономической борьбы. Во многих промышленных центрах проходили волнения, стачки, столкновения с властями, которые все чаще прибегали к насилию. Всеобщее внимание привлекла стачка 7 тысяч текстильщиков города Криммитчау в Саксонии (в некоторых изданиях пишут Кримметчау и даже Кримметшау). Рабочие требовали улучшения условий труда, 10-часового рабочего дня и повышения оплаты. Хозяева отвечали локаутом, выбросив на улицу 7 тыс. человек. Началась борьба, длившаяся полгода с августа 1903 по январь 1904 гг. На стороне хозяев были власти, суды, полиция, пресса. Стачечников поддерживали рабочие из других городов, из соседних деревень, крестьяне везли им продукты. Но успеха не добились, кстати, благодаря неожиданной сдаче профлидеров.22 Стачка ткачей в Криммитчау оказалась самым упорным и острым из всех экономических боев немецких рабочих.
Большую силу показали горняки Рура и рабочие Гамбурга, которые провели мощные и острые забастовки в 1905-1906 гг. Нарастание подъема стачечного движения отразилось и на росте движения германских социал-демократов.
Росла социал-демократическая партия Германии (СДПГ), ее называли еще Германская социал-демократия (ГСД). Эта партия была самой большой и влиятельной во II Интернационале. Она насчитывала 1085 тыс. членов. В ее митингах и демонстрациях участвовало по 100-200 тыс. человек. В социал-демократические профсоюзы входили более 2,5 млн. рабочих.23
В СДПГ вступали не только рабочие, но и представители средних слоев, интеллигенции, крестьяне. Ее влияние в стране пугало реакционные круги.
Германская социал-демократия имела большой международный авторитет. Ее опыт перенимали социалисты всего мира. Они читали труды теоретиков СДПГ – «авторитетнейшего» писателя II Интернационала К. Каутского, а так же А. Бебеля, Р. Люксембург, Ф. Меринга и др.
В германских правящих кругах явно боялись влияния ГСД, стремились вернуть времена «исключительного закона против социалистов», подавить социал-демократов клеветой, насилием, репрессиями.
На СДПГ была грозной только с первого взгляда. Внимательные аналитики уже до войны заметили, что ГСД поражена «болезнью оппортунизма», особенно ее руководство и парламентская фракция, которая в большинстве голосовала, например, за империалистическую колониальную политику.24
Именно в рядах СДПГ родился ревизионизм – идейно-теоретическое течение, которое доказывало, что «старый» марксизм не отвечает новым условиям, что его необходимо пересмотреть (ревизовать). Первое и самое полное изложение ревизионизма дал Эдуард Бернштейн. Он родился в семье высококвалифицированного рабочего – паровозного машиниста и был одним из 15 детей. Работая банковским служащим, он стал социал-демократом. Затем был вынужден уехать в эмиграцию – Швейцарию и 10 лет прожил там, а еще 10 лет – в Англии в странах с высоким уровнем жизни и развитой системой профсоюзов. Тем он пришел к выводу, что надо «исправить» Маркса, освободив его учение от революционных положений.25
Фактически поддержал ревизионистов Карл Каутский, ставший лидером и идеологом центризма в СДПГ и во II Интернационале. Карл Каутский, считавшийся крупным марксистом мыслителем. Он родился в Праге, в семье театральных работников, был хорошо образованным эрудированным человеком с большими способностями. Каутский был близок с К. Марксом и Ф. Энгельсом и занял положение теоретика в немецком и международным социалистическом движении. Его прозвали «Папой Римским марксизма».26
Хорошо были известны во II Интернационале лидеры левого крыла СДПГ: Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Франц Меринг, Клара Цеткин.
Именно левые задавали боевой тон в социал-демократии, что несомненно пугало немецкую буржуазию. Она видела работу оппортунистов в СДПГ, но видела и огромную массу организованных борющихся рабочих, справиться с которыми обычными методами насилия не удавалось. Давление в обществе нарастало, и в «верхах» задумывались о кардинальных мерах.
Рабочий класс Англии в эпоху империализма значительно усилил свою борьбу. Как выразился один исследователь, английский рабочий отошел от 40-летней зимней спячки. Особенно мощными были выступления докеров, горняков, железнодорожников, котельщиков, строителей, углекопов. В них участвовало от 200 до 400 тыс. человек. Отдельные отряды рабочих бастовали после перерыва в 7-10 лет. Другие бастовали по 20-30 недель, а добытчики шифера с перерывами – целых семь лет. Изменилось настроение рабочих, они смело шли на бой, в схватку с наемниками хозяев, полицией, войсками. Показательным было «дело Таффской долины». В Таффской долине В 1901 г. палата лордов – высший суд – постановила брать с профсоюзов штрафы за организацию стачек. Профсоюз железнодорожников уплатил за стачку 23 тыс. ф. ст. Некоторые профсоюзные деятели так напугались, что переводили свои сбережения на жен. А в 1906 г. профсоюзы упорной борьбой заставили отменить это решение.
Оживилось социалистическое движение, представленное, правда, не одной большой и сильной партией, но несколькими малочисленными организациями – Социал-демократическая федерация, независимая рабочая партия, фабианцы, лейбористская (трудовая) партия, которая избрала парламентский путь борьбы и сразу же добилась успехов на выборах 1906 г., проведя в палату в общем 99 депутатов.
За период 1908-1914 гг. в Англии число стачечников ниже 250 тыс. в год не опускалось, а в 1910 г. было более 515 тыс. Выступления рабочих оживили британские профсоюзы, их численность к 1914 г. выросла до 4 млн. человек (против 2,5 млн. в 1910 г.). И хотя консервативные взгляды многих профсоюзных вожаков не изменялись и они по-прежнему предпочитали классовое сотрудничество классовой борьбе, общий климат в английском рабочем движении заметно изменился. Особо важным был поворот профсоюзов к политическим действиям. Среди рабочих масс вызревал «дух возмущения». Это серьезно стало тревожить капиталистические верхи.
На континенте Европы по масштабам и накалу борьбы рядом с немецкими пролетариями стояли рабочие Франции. После некоторого спада, вызванного поражением Парижской коммуны снова поднялось движение трудящихся за более лучшие условия труда и жизни.
Реальная зарплата рабочих предвоенные годы резко снизилась ввиду подъема цен и была в среднем ниже заработной платы американского, английского и германского рабочего. Особо тяжелым было положение трудящихся в домашней промышленности и рабочих иммигрантов. В 1910 г. одних итальянцев во Франции насчитывалось около 400 тыс. Естественно, что рабочий класс Франции усилил свое сопротивление натиску капитала. В октябре 1910 г. вспыхнула всеобщая забастовка железнодорожников, в общей сложности бастовали около 40 тыс. человек. Правительство объявило на всех дорогах военное положение и этим принудило рабочих отступить. Рабочее движение Франции оказалось наиболее пораженным, всеми «болезнями» - своего класса. В нем были сильны оппортунистические элементы, которые боролись с растущим влиянием левых. Эти же течения боролись и в Социалистической партии, которая постепенно набирала силу и влияние в массах. Это партия – французская секция рабочего интернационала (СФИО) (так официально именовалась) пыталась добиться успеха на выборах. В партии шла острая борьба течений, в которой участвовали такие лидеры как Ж. Жорес, Ж. Гед, Г. Эрве и др. В начале века успехи эти были невелики до 1914 г., хотя социалисты много работали и твердо верили в силу своей победы. «Избирательный бюллетень, - говорил Ж. Жорес, - это ключ от тюрьмы, если повернуть его влево, то есть голосовать за левых кандидатов – капиталистические тюрьмы откроются и рабочие выйдут на свободу». Но возможности «взять ключ» социалисты так и не дождались. Однако грозные классовые бои – стачка шахтеров в 1906 г., почто-телеграфных, то есть государственных служащих, в 1909 г., расстрел войсками демонстрации в поддержку бастующих рабочих-землекопов в предместьях Парижа, выступления крестьян-виноделов (1907, 1911), бунты в войсках – все это создавало напряженное тревожное состояние, и руководящие круги Франции судорожно искали средства снять это напряжение.