Германское руководство должно спешить. Оно кичилось своей силой, было уверено в себе и одновременно боялось усиления изоляции и роста сил своих врагов.
В возбужденном состоянии Вильгельм созвал еще 8 декабря 1912 г. своих военачальников и обсуждал с ними «наилучшее время и наилучший метод» развязывания войны против Англии, Франции и России. Лично он выступал за немедленное начало войны. Императора поддержал начальник Главного штаба генерал Г. фон Мольтке, сказавший, что «большая война неизбежна, и чем раньше она начнется, тем лучше». Только неполная готовность военного флота удержала Германию от войны в то время.80
Тот же Мольтке считал войну не только неизбежной, но и необходимой и заявлял, что Германия не может и не должна давать России время для мобилизации. «Нужно начать, не выжидая, чтобы круто раздавить всякое сопротивление».81
Международная обстановка все время обострялась. Не будучи полностью готовой к войне, Германия отступила в 1911 г. во время второго марокканского кризиса и итало-турецкой войн, во время двух балканских войн в 1912-1913 гг. И вот подошел 1914 год, последний год и последнее лето (начинать военные действия всего удобнее было летом ввиду погодных условий), когда германское могущество могло сполна проявить себя. Впереди ожидали либо новое позорное отступление, либо победоносную войну. Войну ждала и готовила верный союзник – Австро-Венгрия. Войну готовили и ожидали со дня на день и противники Центральных держав. Война стала главным итогом кризиса в развитии международных отношений и внешней политики ведущих стран Европы. И она пришла после событий на Балканах.
Дипломатической подготовке к войне соответствовала и военная подготовка, прежде всего завершающий этап гонки вооружений.
1911 г. стал рубежом, с которого гонка вооружений приобрела невероятно высокий темп и гигантские размеры. Приготовления к войне стали лихорадочными, делая военную опасность близкой, а войну – неизбежной. Оба военных блока – Тройственный союз во главе с Германией и Тройственное согласие – вооружались до зубов самой современной техникой и сговаривались с союзниками о будущих совместных действиях против врагов, теперь уже четко обозначившихся.
Германия быстрее всех готовилась к войне. Начиная с 1911 г., правительство ежегодно проводило через рейхстаг новые законы, повышавшие расходы на армию и флот, увеличивая военную мощь. Немецкие военные основательно готовились к будущим сражениям, уделяя большое внимание созданию тяжелой артиллерии, в частности, полевой.82
Военные законы 1911-1913 гг. вводили в армию полевую тяжелую артиллерию, пулеметные взводы в пехоте, увеличивали личный состав. Закон 1912 г. усиливал состав флота новыми линкорами. Закон 1913 г. увеличивал состав армии до 820 тыс. Одновременно росли военные расходы, и для их покрытия был проведен единовременный поимущественный сбор и введен постоянный налог на прирост имущества. Это дало свыше 1,5 млрд. марок как раз в канун войны.83
Принимались спешные меры к укреплению вооруженных сил Франции, где в острой политической борьбе, чуть не расколовшей страну на два лагеря 19 июля 1913г., был принят закон о снижении призывного возраста с 21 до 20 лет и увеличении срока службы в армии до трех лет, что должно было увеличить ее почти на 50 % (по другим расчетам – на 30 %).84
Увеличение вооруженных сил происходило и в Австро-Венгрии по закону 1912 и 1914 гг. К концу 1913 г. ее армия насчитывала 460 ты. Австро-Венгерские силы выросли вдвое.85
Увеличивала свои вооружения и Османская империя. Она закупала оружие и военные корабли у Германии и одновременно в Англии, пыталась купить броненосцы в США и приобрела боевое судно даже у Бразилии.86
Война с Японией 1904-1905 гг. нанесла огромный удар по авторитету вооруженных сил России, чему способствовало применение армии в роли карателей революционного движения. Поражение оставило страну фактически без военного флота, армия оказалась в состоянии небоеспособности. Расстроенные финансы были не в состоянии содержать огромный, хотя и разрушенный военный механизм. Не было программ восстановления оборонной мощи.87
Однако положение вскоре стало исправляться. В 1908-1913 годы Россия испытала экономический подъем, совпавший с рядом урожайных лет. Появились денежные средства для восстановления военной силы, началась их реорганизация. Но тут выяснилось, что руководство страны во главе с Николаем II не имеет единого и твердого мнения о путях возрождения этой силы, не может решить вопрос о том, что приоритетней: армия или флот.88 Началась борьба приверженцев того или иного рода вооруженных сил. Царь принял идею дипломатов и моряков о том, что большой флот с дредноутами сделает Россию способной выступить в роли посредника между Англией и Германией, обеспечит ей дружбу с Берлином и заодно решит проблему черноморских проливов, закрытых по ряду международных договоров для выхода русских военных кораблей из замкнутого Черного моря, превратившегося фактически в большое озеро, впрочем, как и Балтийское. По-новому проявилось традиционное стремление к этим проливам. Экономические, геополитические и военно-стратегические интересы подкрепляли это стремление. Российский МИД разработал совместно с Генеральным штабом план захвата Босфора с помощью десанта войск. Обсуждение этого плана на особом совещании в феврале 1914 г. выявило невозможность такой операции ввиду недостатка сил и средств.89 Нужно было укреплять фактически бессильный черноморский флот, которому противостоял неожиданно набравший силу турецкий флот. Но нуждался в подкреплении и Балтийский флот, который фактически исчез после Цусимы, оставив свою базу Кронштадт и столицу империи без защиты. «Их можно было взять с моря голыми руками», - говорили сами моряки.90
С другой стороны, руководство армии во главе с дядей царя вел. Князем Николаем Николаевичем справедливо указывало на возросшую военную мощь Германии и ее агрессивные планы, на воинственные устремления Австро-Венгрии. Это требовало первоочередного перевооружения армии с учетом новой военной техники, которой так не хватало.
Царское руководство заметалось. Проводилось много совещаний, встреч с участием царя и высших сановников.
Разработаны были несколько программ развития флота и армии.
В июле 1913 г. Россия приняла закон («Малая программа») об увеличении ассигнований на армию в 123 млн. р., рассчитанный на 5 лет. Речь шла в основном об увеличении артиллерии. 24 июня 1914 г. появился закон – «Большая программа» - о реорганизации всех родов войск, увеличении армии на 39 %. Число орудий в войсках должно было возрасти на 20 %, должна прибавиться тяжелая артиллерия, возрасти кавалерия, инженерные, технические, авиационные, воздухоплавательные части. Срок выполнения этой программы был назначен на ноябрь 1917 г. Программа стоила 500 млн. рублей золотом. В 1912 г. был принят новый план стратегического развертывания, в котором оборонительные задачи были заменены наступательными.91 И все же подготовка России к неизбежной войне отставала в темпах, качестве и масштабах от европейского уровня. Многие программы должны быть выполненными к 1916-1917 гг., даже к 1921 и 1930 гг. (крепости). На них отпускались многие миллионы рублей золотом. Все эти программы, как отмечал К.Ф. Шацилло, безнадежно опаздывали.92 Последние из них были приняты Думой и одобрены царем в самом начале 1914г. и не могли оказать воздействия на состояние вооруженных сил.
В 1908-1913 гг. Россия увеличила военные расходы почти в 3,7 раза, по другим данным – в 1,5 раза.93 Это создавало огромные трудности для страны, но больших, а главное – скорых улучшений не обещало.
Средства отпускались, широко велась реорганизация армии и флота. Милитаризация России бурно росла, достигнув невиданного ранее масштаба. Военное и морское министерства потребовали в целом 8,4 млрд. рублей единовременных расходов. Дума смогла выделить 1,8 млрд., из которых к 1 января 1914 г. успели израсходовать лишь около 30-20 %.94 «В итоге, - утверждал К.Ф. Шацилло, - царизм не успел вооружиться на уровне современных требований. К тому же война началась на 4-5 лет раньше даты, намеченной царизмом».95 Это обещало скорую катастрофу. Но выхода у царизма не было. Он должен был вооружаться и воевать ради самоспасения. «В условиях начавшейся в стране революции, при резком падении престижа царизма, при все более и более возраставшей экономической, прежде всего финансовой зависимости России от развитых стран, при обострении империалистической борьбы межу капиталистическими государствами накануне Первой мировой войны вопрос о состоянии вооруженных сил становился для самодержавия поистине гамлетовским вопросом: «Быть или не быть?», ибо как понимали многие, второго Мукдена и второй Цусимы царизму уже не пережить», - подчеркивал К.Ф. Шацилло.95
За 1911-1913 гг. все правительства пришли к выводу, что война будет и легко тратили громадные средства на вооружение. Все великие державы были заняты наращиванием вооружений и их совершенствованием. Действия одной страны провоцировали ответные шаги другой. «Оружие порождает оружие, - заметил Дж. Джолл, - начав вооружение, нелегко остановиться».96
Гонка вооружений сопровождалась еще невиданным разгулом национализма и шовинизма, милитаристической пропаганды. Предложение и принятие каждой военной программы проходили в условиях бешеной воинственной агитации с обязательной критикой и шельмованием будущих врагов, которых везде называли открыто и прямо, не маскируясь. Разумеется, каждое правительство заверяло, что оно наращивает вооружения в целях спасения мира, культуры, цивилизации, родных и близких народам святынь. Постепенно атмосфера в Европе стала накаляться. В сознание масс усиленно внедрялся «образ врага», эксплуатировались традиции и предрассудки населения, прославлялись оружие и военная служба. Делалось все, чтобы легко приняли кровопролитие.