Известно, что Николай II мечтал о русском флаге над Константинополем и над проливами.15 Его министр иностранных дел С.Д. Сазонов говорил, что поливы – ключ для движения в Малую Азию и для господства на Балканах.16 Но Россия не имела сил (и намерений) лидировать в Европе и на захват зоны проливов, хотя такие планы осуждались в российских «верхах». Помимо балканской и черноморской проблем Россия стремилась ослабить Германию, ликвидировать ее «нависание» над западной границей Империи (Восточная Пруссия), «исправить» границы с Австро-Венгрией за счет приобретения польских и галицийских земель. Русская пресса в начале XX века обсуждала требования присоединить к России Восточную Пруссию, Турецкую Армению, пограничные области Польши, часть австро-венгерской территории. Разумеется, важнейшей целью являлся военно-политический разгром Германии и ее союзников и этим сохранить свое великодержавное положение.17
В 1915 г. к Антанте примкнули Италия. Она торговалась с обеими лагерями, обещав свое участие в войне в обмен на приращения своих владений за счет Албании и Сербского Косово, за счет обещанного Веной Триеста и Трентино. Итальянский король Виктор-Эммануил III в конце концов соблазнился обещаниями Антанты.18 Вильгельм II имел поэтому основания говорить об итальянском монархе как о «мелком воришке, который норовит стибрить что-либо с тарелки соседа».19
Свои цели в местных конфликтах, а при случае – и в большой войне имели малые страны, в частности балканские. У всех из них были свои великодержавные «имперские» амбиции, планы что-то «приобрести» у соседей. Планы носили захватный, то есть несправедливый характер и вписывались в общий империалистический характер политики и будущей войны. Планы создания «Великой Сербии», «Великой Болгарии», «Великой Румынии» и т.п. сталкивались между собой и грозили войной. Румыния требовала себе Южную Добруджу, Сербия – выхода к морю и часть Македонии, Греция добивалась передачи ей Салоник. Только что разбитая Болгария имела претензии на территории Сербии, Румынии, Греции, Турции и др. Все это грозило войной между ними, а Сербия готовилась к войне с Австро-Венгрией.20 В этих целях уже было мало того прогрессивного, что отличало характер Первой балканской войны, если не сказать, что не было вообще, зато присутствовали раздувшийся шовинизм и национализм. И хотя Сербия стала первой жертвой австрийской агрессии и это вызвало огромное сочувствие к ней, но характер ее довоенных устремления это мало меняло.
Свои империалистические цели на случай вовлечения Европы в большую войну имели Япония и США. Далеко расположенные от возможного театра военных действий Соединенные Штаты Америки тем не менее бдительно следили за развитием событий в Европе. Никаких особых конкретных целей они не преследовали. Но цель для них важную и большую, можно сказать, стратегического характера они имели: перейти с обочины, окраины мировой политики в ее центр. Сделать это уже экономически сильная, но слабая в военно-политической отношении Америка могла бы в каких-то чрезвычайных условиях, например, европейской страны. США вопреки утверждению ряда историков не могли конечно ни развязать в Европе войну, ни даже содействовать этому ввиду ее малого «веса» в мировой политике. Но они могли, прослеживая ход событий, выбирать моменты и обстоятельства, которые сделали бы возможным их вмешательство в войну с тем, чтобы постепенно навязать воюющим свои требования. Эту задачу: определение возможностей, условий и времени для того, чтобы навязать себя воюющим в качестве партнера (речь шла только об Антанте), решал Э. Хауз в своих поездках в 1913 – весной 1916 гг. в европейские столицы.21 Дальнейшую цель США хорошо определи американский посол в Лондоне У. Пейдж, когда написал в Вашингтон, едва узнав о начале войны: «Улаживать все это придется нам».22 Характерно, что американские военные штабы разработали «оранжевый план» войны с Японией и «черный план» морской войны с Германией.
Японские империалисты, уяснив, что война в Европе будет, готовились захватить германские владения в Китае и на Тихом океане (ряд островов) и начать «освоение» всего Китая.24
Как видим, цели и задачи государств, готовившихся к войне означали передел мира в самом эгоистической, несправедливом империалистическом плане. Это говорило о желании этих государств решить свои противоречия силой, за счет противника, его территорий, колоний, богатств. Конечно, цели были кое в чем различны. Например, Англия, Франция, Бельгия и некоторые другие хотели сохранить уже завоеванное. Германия стремилась больше всех отнять. Она оказалась самым жадным, прожорливым и агрессивным из всех «молодых хищников». Она стремилась захватить гегемонию в Европе. На это могла претендовать лишь Франция с известными отговорками (эта претензия выросла у нее лишь к концу войны). Россия, понимая свои силу и слабость, никаких гегемонистических планов не имела. Правда, Англия сохраняла остатки совей было мировой гегемонии. Германия целилась и на мировое господство. Это сделало ее опасной практически для всех стран, включая и собственных союзников.
Некоторые историки на этом основании пишут и говорят о возможном, может быть даже необходимом сплочении всех воюющих европейцев, включая Россию (полуевропейскую страну), против Германии. Это было бы возможным, но при другом характере войны. Именно империализм столкнул определенные группы государств, чьи противоречия не имели другого решения, кроме силового. Поэтому о единой антигерманской коалиции нечего и говорить. Но и в рамках каждой коалиций цели участников не совпадали, вызывая подозрения, разногласия, трения. Антанта не могла увлечь Россию африканскими делами. Несочувственными были отношения Англии и Франции к глубоко волновавшим Россию вопросам Балкан и Черноморских проливов. Размах германских планов не совпадал с более «скромными» намерениями Австро-Венгрии и т.д.
«Раздел и передел чужих колоний, - считает В.С. Васюков, - не был главным «яблоком раздора», коль скоро ставился вопрос о гегемонии на европейском континенте».25 Еще в 1939 г. наши историки писали, что суть «… требований Берлина сводилась к безраздельному господству германского империализма над всеми континентами, кроме Северной Америки путем захвата английских и прочих колоний и установления влияния на Южную Америку».26
При всем разнообразии и специфичности целей государств, готовившихся к войне, они имели одно общее: империалистический характер, и полностью ему соответствовали, его отражали. В них выразилась суть предвоенной политики на протяжении ряда десятилетий. Война должна была – и стала – продолжением это политики особыми силовыми средствами.
Происхождение и цели войны говорили еще и о том, что она не могла быть случайным кратковременным эпизодом и носить местный региональный масштаб. Она должна была сразу охватить и охватила фактически весь мир.
Война, имея целью разрешить силой антагонистические противоречия ведущих держав Европы, представлялась выходом из общеполитического, социального, экономического, идеологического и нравственного кризиса, который охватил Европу.
Война созрела и должна была начаться объективно и закономерно, как мировая, империалистическая война. Подавляющее большинство историков признало или вынуждено признать правильность, достоверность этого определения. Империалистическими по содержанию и характеру были все предпосылки (истоки) войны: экономические, социально-политические или внутриполитические, внешнеполитические и международные, военно-стратегические (милитаризм), идеологические (национализм). Свою роль играли династический, геополитический, демографический, психологический факторы. Стержнем этого комплекса, совокупности факторов явился империализм, создавший основу и определенные условия для взаимодействия и совместного развития всех предпосылок в одном общем направлении. Все факторы имели объективный характер, свои внутренние закономерности, объединялись все вместе действием общих законов капитализма и империализма. Это определило и обусловило не только вероятность, но и неизбежность, неотвратимость войны. П.В. Волобуев подчеркнул это обстоятельство, что «Первая мировая при всей многовариантности исторического развития, … была неизбежной. Слишком много накопилось «горючего материала» в мире».27 При этом не было никакого автоматизма, фатальности. Вопрос о войне решали люди, прежде всего руководящие деятели в каждом государстве. Они накладывали свой «человеческий» отпечаток на все действия и решения. Субъективный фактор имел огромное значение и влияние. Он создавал возможность каких-то иных кроме войны альтернативных (то есть других, противоположных) действий и решений. Но действия субъективного фактора было прочно сцеплено и подчинено объективной реальности, законом общественного развития. Предположительность, возможность каких-либо компромиссов, уступок, маневров и прочего, которые могли бы отстранить, отодвинуть войну, не дать ей вспыхнуть. Но никакие подобные намерения не могли осуществиться. Война неумолимо, как страшное и неотвратимое стихийное бедствие, но сотворенное не слепой природой, а людьми.
Как очень верно и метко отметил историк В.Л. Мальков, война возникла не в силу злокозненности, несогласованности или преступной халатности монархов, президентов или парламентов, противостоящих друг другу блоков, и даже из-за военного соперничества между грандами мировой политики. Причины кризиса были глубокими и неустранимыми, их не следует искать в чьих-то амбициях, обидах, притязаниях и ошибочных расчетах.28
Концепция неотвратимости, объективности и закономерности войны и ее империалистического характера была разработана отечественными историками (М.П. Покровский, Е.В. Тарле, В.М. Хвостов, Е.А. Адамов, Ф.И. Нотович и др.) еще в 20-30 годы. Их поддержали видные зарубежные ученые – П. Ренувен, А. Альбертини, Р.У. Сетон-Уотсон и др.29 Выявление новых архивных и иных материалов, выход новых исследований (главным образом дискуссионных статей и выступлений) не позволят нам сегодня отказаться от прежнего четкого определения характера войны. Один из пионеров нового подхода к истории войны акад. Ю.А. Писарев не сомневался, что Первая мировая война по своему происхождению, характеру и результатам носила империалистический, захватнический характер для все ее участников, за рядом небольших исключений (Сербия, Бельгия и др.).30